За чертой (перевод с английского)

к крыльцу и вошла. Я припарковался и ждал пятнадцать минут. Там шла большая вечеринка. Люди сновали туда-сюда, и многие из них были пьяны. Я вспомнил, что это было поздравление с возвращением домой для одного из местных жителей. Он только что вернулся со Второй мировой войны.

Мэвис выделялась среди всей этой оживленности. Она упала за стол, выглядя подавленной. Рядом с ней сидел Джимми, властно положив руку ей на спинку стула, покуривая Лаки Страйк и обмениваясь шутками со всеми своими друзьями.

Перед ними обоими стояли напитки. Я знал, что попало в напиток Мэвис. Я прочитал результаты вскрытия. Присутствие хлоралгидрата было частью материалов дела.

Оглянувшись вокруг, я увидел пару вещей. Уинн сидел в баре и курил, не находя себе места: ни дать ни взять тот пес, что принюхивается, откуда дует ветер.

Другим было лицо Мэвис. У нее было черные глаза!!

Я слышал, что глаза людей, когда они теряют самообладание, заливает красный цвет. Я никогда не испытывал этого явления — до сих пор!! Мой мозг полицейского кричал мне, чтобы я успокоился, поскольку моя миссия состояла в том, чтобы предотвратить убийство Мэвис. Но часть меня, которая любила мою жену, тянулась к Аспу.

Асп можно носить в кармане, но он расширяется одним движением руки в шестидесятисантиметровую боевую дубинку. Рецептура металла такова, что кончик дубинки — гибкий словно кнут, и разгоняется до скорости, близкой к сверхзвуковой. Следовательно, результат удара Аспа похож на выстрел.

Мои эмоции были слишком взбудоражены. Мне пришлось выйти, прежде чем я наделаю глупостей. Я встал и выбежал за дверь. Добравшись до парковки, я наклонился и уперся руками в колени. Я делал глубокие вдохи, пытаясь вернуть самообладание.

Через некоторое время мой гнев утих, краснота ушла из глаз, и я повернулся, чтобы вернуться внутрь, и тут услышал насмешливый голос:

— Что случилось, зассал подраться со мной? Мэвис неуважительно отнеслась ко мне, и я избил ее и продал ее задницу Феликсу Уинну. Теперь — твоя очередь.

Я посмотрел в тщеславное ухмыляющееся лицо Джимми Роулинса. Он стоял там со всей своей неуместной дерзостью, а полукругом за ним выстроились около восьми его друзей. Друзья способствовали его ошибочному чувству уверенности в себе.

Я подумал: «Гроши с небес!» Этот дурак ударил мою жену и дал ей наркотики, так что теперь я собирался выставить ему счет!! Мысль о том, что этот придурок использовал свои кулаки на нежном теле Мэвис, привела меня в бешенство. Я сказал, пытаясь изгнать горячность из голоса:

— Хорошо, мальчик, давай.

Идиот встал в стойку, как маркиз Куинсбери, поднял кулаки, левую ногу выставил перед правой.

У меня не было времени прыгать как джентльмен Джим, так что, я сказал с отвращением: «Ты серьезно?!» — и пнул его в промежность.

Со стороны Джимми было очень любезно расставить свои ноги, что сделало удар намного более эффективным. Я вложил в него всю свою неудержимую ярость, и он подкинул Джимми на пятнадцать сантиметров от земли.

Он издал громкий сдавленный хрюк и согнулся пополам. Это было удобно, так как означало, что мне не нужно было высоко поднимать колено, чтобы ударить им по его лицу. Я услышал, как ломались лицевые кости. Джимми-мальчик теперь не будет таким красивым или же мужественным, как раньше.

Он упал на землю. Я наклонился, схватил его правую руку и выдернул ее из его тела. Затем вонзился в нее пяткой. Он мучительно закричал. Громкий хруст костей был музыкой для моих ушей. Это может показаться жестоким, но именно эта рука ударила мою жену. Отныне он не сможет ею сделать то же с другими женщинами.

Все это заняло, возможно, пять секунд. Я повернулся к его друзьям, вытащил Асп, раздвинул его легким движением руки и сказал:

— Кто из вас, придурков, следующий?!!

Самый большой из них закричал: «Это нечестно! « — и бросился на меня. Я — эксперт во владении Аспом. Им надо быть, если вы занимаетесь полицейским делом. К тому же, я спешил вернуться в Мэвис. Так что, я подкосил его колено одним ударом. Я не знаю, насколько развита ортопедическая хирургия в сороковых годах, но был уверен, что НЕКОТОРЫЕ связки они сшить смогут.

Я повернулся, махая Аспом, и кричал:

— Кто-нибудь еще?!!

Крысы разбежались. Джимми лежал на земле в позе эмбриона и громко стонал. Сам он был в дерьме. Другой парень плакал, как маленькая девочка.

Все это отвлекло меня не более чем на двадцать минут. Но когда я вернулся в зал, то к своему абсолютному ужасу обнаружил, что Мэвис там больше нет. Хуже того, Уинна тоже не было.

Я бывал в трудных ситуациях, не хуже, чем в тот день, когда потерял Мэвис. Но этот пустой стул чуть не убил меня. Я пробормотал себе под нос: «Только не снова!!» — и ринулся к своей машине.

Единственным логичным местом был дом Уинна. Я знал, где он жил, благодаря вчерашнему визиту. Я не знал, насколько он опередил меня, но это не имело значения. Я собирался прибыть туда вскоре после начала любых мероприятий, которые он запланировал.

Висконсин 27 была заасфальтирована, но это была все еще очень узкая дорога. У моего верного родстера 1940 года был один из классических двигателей Ford 239 с плоской головкой, столь любимый гонщиками пятидесятых годов. Я не знал, на чем ездил Уинн, но был уверен, что я быстрее.

Я проехал примерно двадцать девять из тридцати двух километров между Кресендом и домом Уинна со скоростью сто двенадцать километров в час. И это по дорогам сороковых годов на автомобиле сороковых годов. Чуть быстрее, и я был бы в деревьях.

Я был почти в черте города, когда машина начала дрожать и раскачиваться. Я инстинктивно притормозил. Это оказалось мудрым решением, потому что как раз в этот момент взорвалась задняя правая шина.

Я бормотал себе под нос: «Черт, черт, черт, черт! « — пока не сумел затормозить на обочине.

Некоторые люди сидели бы там, в отчаянии стуча по рулю. Но я был в состоянии паники, и адреналин тек по жилам.

Я был все еще примерно в одном и двух десятых километра от точки, где 27 пересекает Мэйн стрит, а затем еще полтора километра обратно к дому Уинн. Но вчерашняя тщательная разведка окупилась. Я знал, что 27-я загибается в город. Если бы я ехал на машине, то проехал бы до перекрестка, а затем повернул направо, чтобы вернуться из города к дому.

Но по прямой через лес и через недавно вспаханное поле там было всего полкилометра.

Я выпрыгнул из машины и бросился к деревьям, летя так быстро, как только мог. Я перепрыгнул ручей Бридж-Крик и нашел тропу в окружающем подлеске, которая вела к открытым полям вокруг средней школы.

Было около 11: 00 вечера, но луна была полной, стояла безоблачная июльская ночь. Пока пробивался, я следил за временем.

Прошло около часа, с тех пор как я последний раз видел Мэвис. Не надо было много времени, чтобы наркотик привел ее в состояние, в котором Уинн смог вытащить ее из бара. Уинн не спешил возвращаться домой, потому что не знал, что его кто-то преследует, и у него впереди была вся ночь.

Я подумал, что он опережает меня, вряд ли более чем на пятнадцать минут. Я бежал изо всех сил, когда пересекал фермерское поле, на котором приютилась лачуга Уинна. У меня не было времени хитрить.

Там была только одна дверь — передняя. Уинн, мог бы ожидать за ней с дробовиком. Но он не знал, что я приду. Я также знал, что он занят другим.

Моя кровь кипела. Но я, все же, нашел время, чтобы притормозить, подкрасться к крыльцу и тихо открыть дверь. До меня донеслось бормотание. Они были в спальне.

Я двинулся в этом направлении, полностью раздвинув Асп.

Я слышал, как Уинн самодовольно говорит:

— Теперь ты — моя женщина. — Затем — затрудненное дыхание и звук смачного поцелуя. За этим последовал громкий рев боли и пощечина.

Я знал, что Мэвис прокусила ему губу, и он ударил ее. Она сказала мне это во время расследования. А в тот момент она использовала какой-то неженственный ...  Читать дальше →