Играя в чужую игру. Часть 5: Undisclosed desires

с этим в её попку вонзился член Артёма, куда внушительнее предыдущего — она кончила в третий раз, короткой и яркой вспышкой, сквозь раздирающую ее анус боль, и чуть не теряя сознание при этом...
Но парни не собирались останавливаться. Член Артёма легко скользил в залитой спермой предыдущего парня попке Али, и он всё больше ускорялся, рыча и больно сжимая её бедра и шлёпая по уже красной от десятков таких шлепков попке. А Дмитрий, время от времени давая Але немного продышаться, так же безжалостно шлепал ее по груди и выкручивал такие чувствительные сосочки, а своим мощным членом размазывал по её перепачканному лицу смазку и слюнки... шлепая головкой по ее покорно высунутому язычку и заводя её за щёчки... он наслаждался её готовностью позволить ему совершенно всё что угодно. Особенно когда его взгляд фокусировался на поблёскивающем на пальце Али обручальном кольце.
Ещё минута — и вот уже Артём, насытившись попкой Али и заодно растрахав её так, что она не могла закрыться, уже заталкивал в её глотку перепачканный чужой спермой и ее выделениями член, а затем обильно орошал спермой её припухшее и раскрасневшееся личико, пока Дмитрий хозяйничал в её попке, почти уже не ощущающей боли, а Макс, восстановившись, одной рукой ласкал ее клитор, а второй — надрачивал свой уже снова вставший член. И когда он вошёл в Алину пиздёнку — последний, кто в ней ещё не побывал — а Дмитрий, глубоко вогнав член в её совсем уже не тугой анус, кончал, толчками заполняя её прямую кишку спермой — она уже просто орала, ей было больно и хотелось разреветься — и однако она уже ощущала приближение очередной волны оргазма...
Четвёртый оргазм (хотя три обычно были её пределом) настиг Алю, когда Макс кончал прямо в её киску, а Артём и Дмитрий пользовались поочерёдно её ротиком, не желая отставать от своего компаньона и жаждая трахнуть её по второму кругу.
— Ааааххх... ребята, я больше не могу — взмолилась Аля. — У меня все дырочки болят...
— Плевать я на это хотел — отрезал Дмитрий, больно сжимая её шею и отвешивая ей звонкую пощёчину, и уже пристраивался к ее истекающей соками и спермой киске.
— Босс, может и правда хватит с девчонки — задумчиво произнёс Артём. Вид у Али был очень потрёпанным, от макияжа не осталось и следа, не считая темных разводов от растёкшейся туши, а голова безвольно качалась в такт толчкам Дмитрия... как бы она ни была сейчас сексуальна и грязна, ему было жаль её больше, чем хотелось продолжать её трахать.
— Если вам хватит — можете подобрать сопли и идти к мамочкам — злобно ответил Дмитрий, со всё большим остервенением трахая совершенно беспомощную Алю. Артем, пожав плечами, с некоторым сожалением быстро довёл себя до оргазма рукой, залив спермой измученную, но всё так же роскошную грудь девушки, и вместе со своим коллегой они молча ушли в свои номера, насытившись сексуальными впечатлениями, пожалуй, на несколько дней вперед.

Аля осталась наедине с Дмитрием, который без особого интереса продолжал трахать её многострадальную киску. От так любимой им ненасытности Али не оставалось, пожалуй, уже ничего, но по странной причине Дмитрию всё ещё было мало, хотя он трахал эту замужнюю сучку уже в четвертый раз с начала недели. Наконец, почувствовав подступающий оргазм, он схватил её за волосы и воткнул свой член в её ротик, заливая её до краёв и сильно сжимая её шею — так, что на какое-то мгновение ему даже показалось, что он переборщил и таки придушил эту сучку, поскольку некоторое время после его оргазма она так и лежала с закрытыми глазами, пока его сперма стекала с её губ вниз по щекам и подбородку.
— Эй, шлюха, ты хоть жива? — почти участливо спросил он, похлопывая ее по щеке. — Что-то ты сегодня быстро выдохлась... это тебе не твой членосос-муж, не правда ли?
Аля, приоткрыв глаза, взглянула на Дмитрия с безграничной холодной ненавистью. Прямо сейчас она вообще не испытывала ничего, кроме ненависти и отвращения. К нему, к себе, к этому городу, в котором всем было на неё совершенно наплевать, к этим двум уродам из международного отдела, получивших своё и отваливших как ни в чём ни бывало. А ещё — к своему мужу... который ни черта не сделал для того, чтоб его жена была с ним в безопасности, а не в треклятой Вене наедине с этим моральным уродом и садистом Дмитрием...
— Так ты мне быстро надоешь, Аля — безразлично бросил Дмитрий. — Мне неинтересно, что ты чувствуешь. Мне нужна покорная и ненасытная шлюха... если не справляешься сама — вызови сюда своего заднеприводного муженька и пусть завтра он развлекает ребят и заодно зализывает твои уставшие дырки. Но я не собираюсь тут терять с тобой время зря. У твоих дырок впереди ещё два чудных дня...

Хрена с два. Аля совершенно ясно осознала, что если она не сбежит отсюда прямо сейчас, она рискует вообще не вернуться домой. Рано или поздно Дмитрию станет настолько скучно, что он решит проэкспериментировать и выяснить, каково это — задушить шлюху, пока её трахаешь, и продолжать трахать уже мёртвой... от этого ублюдка можно было ожидать чего угодно.
А ещё он не смел оскорблять её мужа. Какой бы шлюхой он ни был — он был её шлюхой. Её и ничьей больше.
И когда Дмитрий, поняв, что Аля временно никак не сможет его развлечь, шлепнул ее напоследок по заднице и, повернувшись к ней спиной, начал вставать с кровати — она действовала совершенно осознанно. Её острый каблук прямо-таки впился между его ног, а когда с перекошенным от боли лицом мужчина инстинктивно развернулся к обидчице — Аля тут же огрела его включенной настольной лампой по голове. Последовал хлопок и яркая вспышка от взорвавшейся лампы накаливания, а затем — вопль боли получившего явно серьёзный ожог Дмитрия. Не остановившись на достигнутом, Аля для верности приложилась к голове Дмитрия еще и тяжелым подсвечником — и тут же отпрянула назад, опасаясь ответного удара.

Однако его не последовало — Дмитрий был совершенно ошарашен, и явно пребывал в своего рода нокдауне, вытаращенными глазами вперившись в Алю... да, пожалуй, такого он не ожидал.
— Если увижу тебя рядом с собой еще хоть раз — могу не удержаться от удовольствия тебя прикончить — отдышавшись, хищно произнесла Аля, все так же сжимая подсвечник, ставший орудием ее возмездия — Не стоит думать, что я безобидная жертва, которую можно использовать, сколько пожелаешь, и не спрашивать её мнения.
Дмитрий был слишком шокирован, а его голова слишком раскалывалась, чтобы что-либо ответить. Но в голове прочно засела одна мысль: у этой девчонки есть яйца. Пожалуй, покрепче, чем у её мужа.
Тем временем Аля, наспех одевшись и сбросив в свою сумочку всё самое необходимое, украдкой покосилась на Дмитрия. Тот всё ещё не в силах был подняться с пола — и потому её ничто не могло удержать от соблазна стащить напоследок и его бумажник из внутреннего кармана пальто, вышвырнув из него всё, кроме налички.

— Только попробуй заявить о краже — угрожающе бросила Аля. — В ответ я заявлю об изнасиловании... и в отличии от тебя, буду обладать достаточными доказательствами и знанием немецкого.
И с этими словами она пулей выскочила из двери номера, а затем буквально пролетела холл и нырнула в полную огней ночную Вену, пока Дмитрий, превозмогая боль и страшное головокружение, медленно поднимался — и даже не помышлял о преследовании. Вся его доминантность и жестокость, как воздух из пробитого воздушного шарика, со свистом выходили наружу, спасовав перед настолько отчаянным сопротивлением. Да и чувствительный удар в височную область немало способствовал быстрому отрезвлению.
И потому никто не препятствовал Але, когда она, сперва на милом, почти игрушечном венском трамвайчике, а затем — на ярком зеленом автобусе достигла аэропорта, в спешке поменяла билет с пятничного утра на ближайший рейс (не прямой, с пересадкой в Варшаве и тремя часами ожидания в ней — но плевать), доплатив украденными у Дмитрия деньгами, и, усевшись поближе к полицейскому пункту, напряженно ждала открытия регистрации.

Лишь расположившись уже в кресле самолёта, ранним утром среды, Аля поняла, что может выдохнуть спокойно. Теперь её больше заботила не опасность, а отвращение и брезгливость — она не успела принять душ и ощущала себя ужасно грязной; а куда большее отвращение она испытывала даже не к своему липкому телу, а ко всему тому, что она могла позволять делать с собой этим животным... она едва сдержалась, чтобы не разрыдаться, пообещав себе вволю нареветься по прилёту домой.
Однако, когда при взлёте в наушниках заиграли Muse и их «Undisclosed Desires» — Аля уже пришла в себя и даже улыбалась.

«I want to exorcise the demons from your past
I want to satisfy the undisclosed desires in your heart» — пел своим гипнотическим голосом Меттью Беллами, и Аля находила этим словам отклик глубоко внутри. Да уж, что-что, а свои скрытые желания она удовлетворила в этом городе сполна. А вот с её демонами ещё только предстояло разобраться...