Олаф, сын Харальда. Часть 1

отдать ей должное, льстивые речи у неё хорошо получаются, и к тому же она быстро поняла, что мы, сыны Одина, хоть и беспощадны к врагам, но милостивы к убогим. Постепенно Годди оплела сердца воинов паутиной своих лживых речей, и они стали относиться к ней добрее, делились хлебом, рыбой, иногда наливали стакан вина. Если бы ты видел, конунг, как она отъела бока за время обратного пути! Раза в полтора толще стала! Но этого ей показалось мало: Годди начала стравливать соплеменников и сеять между ними вражду, наговаривая всякие небылицы. И когда это дошло до моих ушей, я схватил её за шиворот и хотел выкинуть за борт. И снова меня остановили сотоварищи, сказав: « Пусть конунг рассудит, как поступить с этим отродьем!».

— Вначале пусть Мэриэнн скажет своё слово! — промолвил конунг.

Дочь Бьёрна встретила отца и вернувшихся сородичей на пороге дома: улыбнулась, увидев Олафа и остальных дружинников, а потом взору её предстала пленница. sexytales Глаза девушки расширились от изумления, брови поползли вверх, ибо таких гостей в доме ещё не бывало.

— Отец, что это за чучело вы притащили? — Мэриэнн почти слово в слово повторила реплику отца.

— Олаф случайно подобрал, будучи в походе. И тебе, дочь моя, предстоит проверить, правду ли она говорит.

— И что же она говорит?

— Утверждает, что является колдуньей, ведуньей, что у неё магический манускрипт, имеющий тайную силу.

— Ну-ка, дай сюда эту бумагу! — пристально глядя на пленницу, девушка нахмурилась. И Годди, не в силах сопротивляться пронизывающему взгляду, безропотно вытащила из складок своего отрепья свиток и протянула его Мэриэнн. Та бегло просмотрела руны, покачала головой и снова глянула на Годди:

— Это кельтские руны. Так ты говоришь, что здесь содержатся магические заклинания?

— Да, да, так и есть! Горе тому, кто причинит мне зло! Магия заклинаний принесёт ему невиданные страдания! — голос пленницы был настолько резок и скрипуч, что походил скорее на карканье вороны.

— Ты врёшь! — усмехнулась Мэриэнн. — Здесь содержится всего лишь список целебных трав. У какого лекаря ты украла эту рукопись?

— Это я сама написала! — злобно крикнула в ответ Годди. — Я всегда говорю правду! Это моё!

— Хорошо. Напиши хотя бы пару слов из того, что здесь написано. — Мэриэнн подобрала прутик и протянула его пленнице. — Вот здесь, на песке, начертай руны, а я посмотрю... и все остальные тоже посмотрят.

Как ни старалась Годди, однако так и не смогла правильно нарисовать ни одной руны, а Мэриэнн только посмеивалась, глядя на все эти безуспешные попытки.

— Ну что, отец, теперь тебе понятно, кто перед тобой? — обращаясь к конунгу, спросила девушка, когда ей надоело смотреть на рисуемые пленницей каракули.

— Да, теперь понятно! — хмуро ответил Бьёрн. — Воровка, обманщица, и к тому же подлая. Ну ничего, сейчас она понесёт наказание, которое заслуживает. Эй, Дьярви! Подойди-ка ко мне!

К конунгу приблизился молодой высокий викинг, широкоплечий, крепкого телосложения; подошёл и замер в ожидании приказа правителя.

— Дьярви, говорят, что у тебя мужской инструмент имеет весьма впечатляющие размеры?

— Да, это так, конунг! — улыбнулся парень.

— Нужно наказать эту дрянь: поставь её на четвереньки прямо здесь, посреди площади, и хорошенько продери ей задний проход своей дубиной. И не вздумай смазывать член маслом, пусть воровка в полной мере ощутит всю его силу!

— Конунг, да она ведь грязная, как свинья! Не хочу я драть её в задницу! У неё ведь там, наверное, как в нужнике, целые залежи всякой гадости! — взмолился парень.

— Сходи на кухню, возьми у служанки чистую свиную кишку из тех, что готовят для колбас, натяни её на член, дабы предохранить его, и приступай к делу! — строгим голосом приказал конунг. — А по завершении сего дела в виде благодарности получишь от меня золотую монету!

Годди вопила истошным голосом, когда два дюжих молодца, друзья Дьярви, поставили её на четвереньки и крепко схватили за руки и ноги. Но ещё сильнее она заорала, когда викинг всадил ей в задницу свой здоровенный пенис и начал энергично орудовать им; а люди, окружившее сие место, от души хохотали, глядя на редкостное и весёлое зрелище.