Прогулка

где, блядь? — Костя раздраженно тряс парой сотенных бумажек. Второй и Сутулый не отрываясь пялились на Лену. Которая, естественно, тщетно тянула вниз подол юбки, глядя строго в землю.

— На карте, всё, на карте...

— На какой, блядь, карте, уёба?

— На банковской, там тыщ семьдесят где-то...

— Ебать ты буратина, оказывается, ну че пацаны, будем делать с ними? — вопрос, адресованный подельникам, естественно уже имел готовый ответ.

— А хули думать-то, пускай чертила метнется кабанчиком до банкомата, снимет лаванду, а мы пока с тёлочкой его пообщаемся! — Сутулый смерил меня презрительным взглядом и снова уставился на Лену.

— Смотри, Паша, всё по чесноку, без хуйни, — Костя схватил меня за подбородок и вперился немигающим взглядом мне в глаза.

— Ты приносишь бабло, 70 тыщ, как договаривались, пацанам на грев и вместе со своей подругой вы съебываете в закат целые и невредимые. Тут до «Акации», где банкоматы, 30 минут ходу взад-назад. Потеряешься, задержишься, или ещё какую движуху тухлую замутишь, подруге твоей не жить, это я отвечаю, на лоскуты, внатуре порежу суку!

— Я... Я понял, я всё понял, всё сделаю. — первое напряжение уже спадало, и я даже мог бы накосячить, но Костя мне изрядно помог, снова поддав газку. Щелкнуло выкидное лезвие и под кадык мне уперлась холодная сталь.

— Не вздумай, блядь, пусть тебе, блядь, даже не мерещится меня наебать, понял? — я только мелко закивал головой. Волосы слиплись, крупные капли пота стекали по лицу, по шее и щекотали меж лопаток. Видок, думаю, у меня был тот ещё.

— Гера, с ним сходишь, — Костя не очень уверенным, что удивительно, голосом бросил Второму, а у меня снова резко похолодело внутри...

— Бля, Костян, да ты угараешь внатуре что ли, вы тут того самого будете, а я с этим фраером куда-то попрусь! Ты посмотри, его же возьмешь за горло — моча потечет, сам сходит и принесет, да без пизды!

— Ладно, хуй с тобой... но проследи... — Костя снова повернулся ко мне.

— Ну, а ты, давай! Жопу в горсти и скачками! Пошел, бля!

Понукаемый подзатыльником Кости, я с низкого старта рванул к выходу из закутка, вдогонку мне доносилась тихие всхлипывания Лены. Она все прекрасно понимала. Геры хватило ровно на то, чтобы проводить меня взглядом до поворота за забор стройки. Завернув за забор, я сначала сбавил шаг, а потом обессилено упал на колени, едва успев подхватить свалившийся плеча рюкзак. Хреновая история пары неопытных тематиков, слишком сильно рискнувших, ради острых ощущений. Хотелось пощекотать нервы, хотелось небольшой провокации, а получится... А получится так, что Лену сейчас буду насиловать. Насиловать по-настоящему, не понарошку, вымещая на ней всю ненависть, что скопилась в сердцах трех тупых, злобных морлоков. А ненависть их буквально переполняла, это было видно сразу. Ненависть за то, что у них никогда не будет такой красивой девушки. За то, что одни её кружевные трусики стоят дороже, чем их прикид вместе взятый. За то, что их избивал пьяный отец-сиделец. За то, что у них от рождения не было, и не могло быть даже шанса вырваться из этой жопы депрессивного района на окраине города. Так что они оторвутся сегодня. Как следуют оторвуться. Разобьют лицо. В угаре сумасшедшей похоти будут трахать своими стремными стручками, пока не разорвут ей всё. А может и тогда не остановятся. Да уж, точно не остановятся, есть же рот, в конце концов.

Моя красивая, моя замечательная Лена превратиться в сломанную куклу, которую выбросят, наигравшись. Да и меня тоже выбросят. Когда я принесу деньги. Нафиг им не уперлось оставлять двух терпил живыми. Костя убивал уже, это видно было по глазам. Хреновая история про двух неопытных тематиков с хреновым концом. написано для sexytal.com Но всё же, как Костя торопился... Как ему горело засадить поскорее этой разукрашенной куколке. Костя очень торопился отправить меня за деньгами. А Гера и Сутулый не отставали от него в этом стремлении. Из-за забора послышался приглушенный стон Лены и чье-то довольное реготание. Кажется, они там начинают. Значит мне надо спешить.

Но только не за деньгами.

Что же ты, Костя, как положено дегенерату, такой тупой и жадный... Что же ты, Костя, так торопился, что не заметил, как я не даю облапать себя или ударить со спины. Даже рюкзак толком не протряс, так, быстро глянул и закрыл молнию обратно. В первый раз с начала разговора с Костей трещина кривой ухмылки рассекла мне лицо. Я дернул молнию рюкзака и вытащил чехол для ручного насоса. Только внутри, понятно, был никакой не насос. Черный металлический двадцатисантиметровый цилиндр выскользнул из чехла мне прямо в левую ладонь. Правой рукой я достал из-под крутки, из скрытой поясничной кобуры аккуратную, небольшую машинку — ПСМ. И в эти мгновения мир вокруг меня преобразился. Словно герой романчиков Лукьяненко я оказался в сумраке. Тремор, колотивший меня последнюю минуту, прошел, дыхание выровнялось словно само собой. Сознание стало работать четко, словно прецезионный станок, который в свое время наносил нарезы в стволе моего пистолета. Навинтить трубу ПБС-а на ствол. Ок. Оттянуть затвор — патрон в патроннике. Ок. Снять с предохранителя. Ок. Правая рука плотно обхватывает пистолетную рукоять, вытянута перед собой, чуть согнута, левая придерживает снизу. Ок. Указательный палец правой руки на скобе. Ок. Подхожу приставными шагами ко входу в закуток — палец на спусковой крючок. Ок. Все чувства обострены до предела, сердце молотит, мозг со скоростью света обрабатывает поступающую информацию, визуальную, звуковую, обонятельную, тактильную. Я, наконец-то, подхожу к тому, ради чего всё это затевалось. Выбираю свободный ход спускового крючка. Ок. Я заворачиваю в закуток и...

Рожа Сутулого перекошена от возбуждения и дикой злобы, лишь в самую последнюю долю секунды он успевает изобразить на ней что-то вроде удивления. Первый дабл тап. Облачка кровавых брызг вылетают из головы Сутулого. Мозг с точностью компьютера фиксирует попадания. Одна пуля заходит прямо под нос, вторая в глаз. Перевод прицела на Геру. А вот Гера меня удивил, правда. За какие-то доли секунды своим скорбным умишком он осознал, чем для него и его подельников обернулась его похоть и лень. Звериным прыжком Гера прыгнул в мою сторону. Второй дабл тап — обе пули в легкое, что чуть сбило порыв Геры, но не остановило. ПСМ всё же не макарыч, пробитие избыточное для такой цели, а останавливающий эффект невысок. Эх, мне бы сюда 0.45 юсп с гидрошоком... Третий дабл тап. Теперь как надо, одна в горло, вторая в лоб. Гера на полушаге валится вперед, словно курдюк с квашеным поносом, булькая и хрипя. Прицел на Костю. А Костя уже весь на изготовке...

Замер, между разведенных ног Лены, готовится засадить... Четвертый дабл тап. То есть нет... Жалкий «клинк» вместо выстрелов. Перекосило патрон. Резким, неуклюжим движением бросаю пистолет в лицо Косте, прыгаю следом, но Лена успевает ещё быстрее. Раскоряченная, лёжа под Костей, она умудряется из его кармана выхватить его же нож и широким движением полоснуть по горлу. Из перебитой артерии фонтанчиком брызжет карминовая кровь, я наваливаюсь на Костю и держу его, пока он слабо трепыхается, придерживаю его голову так, чтобы разрез был как можно шире и кровь выходила как можно быстрее. Вскоре тело Кости обмякает, я бросаю его на землю. Встречаюсь взглядом с Леной. И тону в диком возбуждении, что пульсирует в её глазах. Всё это время ей не было страшно, она не боялась. Она предвкушала. Впрочем, как и я. Спасибо Косте, срывать трусики уже не надо, они и так уже валяются на пропитанной кровью земле. Мы трахаемся, быстро, жадно, будто не виделись лет пять, словно воскресшие Ромео и Джульетта, словно два последних (или первых) человека на земле. Сознание плавится, растекается от запредельного возбуждения, я едва контролирую себя а, на самом деле, не контролирую вообще. Какой же это первобытный, неограниченный кайф, трахаться с любимой женщиной над телами убитых врагов...

В определённый момент, отвалившись от Лены и откинувшись на спину, замечаю, что Сутулый ещё жив! Кажется, первая пуля застряла где-то в носоглотке, а вторая выбила глаз и вышла через висок. Сутулый тихонько хрипит, выдувая кровавые пузыри под носом. Я поднимаю с земли ПСМ, передёргиваю затвор, вылетает перекошенный патрон. Я приставляю ствол ко лбу Сутулого и медленно прожимаю спусковой крючок...

Спустя часов 5 я лежу на диване дома. Всё тело переполняет ленивая истома, мышцы ноют, голова тяжелая, словно чугунная. Слегка даже побаливает, а в глаза словно насыпали песка. Я только что вышел из ванной, я опустошён, обездвижен, обезножен... Откидываюсь назад, Лена тут же устраивает свою голову мне на руку.

— Может, ещё серию «Декстера»?

— Нет, давай уже завтра... Завтра... В следующий раз.