День воссоединения

позабыл про нее. Дело в том, что мне нравился ритмичный и динамичный секс, в то время как Наташа любила вяжущий, неспешный и глубокий вход-выход. Но во мне сейчас было столько дури, что я хотел сперва удовлетворить свою похоть.

Я долбил ее, как заведенный, и отступил лишь тогда, когда дыхалка стала подводить. Наташка же все время смотрела на меня через плечо, учащенно дыша. Было видно, что хотелось сменить позу и перейти к размеренному сексу.

Я отступил, а она, повернувшись ко мне, привлекла меня, одарив нежнейшим поцелуем.

— Пойдем в постель... — жарко прошептала она.

На моем челе выступил пот, и я попросил у нее пару секунд, чтобы восстановить дыхание.

Когда я пришел в спальню, Наташка уже стояла на четвереньках на кровати, поджидая меня. Голову она повернула ко мне, светлые волосы лились потоком на одеяла... Но более пленяли створки ее приоткрытых половых губок, выделяющие сочиво...

Я приблизился к ней, точно не зрелый мужик, а девственник, и Наташа сама помогла мне войти в себя. Я успел перехватить ее ладонь, и поднес к своим губам, благодарственно целуя.

Наталья посмотрела на меня, затем перевела взгляд на мой член, вставленный в ее лоно, и стала насаживаться на него, словно бы показывая, как ей хотелось бы, чтобы прошел половой акт нашей близости: медленно и плавно! Неспешно назад и вперед...

При этом она смотрела на меня, словно бы пытаясь взглядом передать, что требовалось от меня и в каком ритме надлежало действовать дальше.

Я попытался соответствовать ее пожеланиям, но страсть, нахлынувшая на меня была столь непреодолима, что я заактивничал тазом, вынуждая любимую женщину позабыть свои пожелания. Я строчил, точно из пулемета, а ей требовалась винтовочная точность...

Я прекратил натиск лишь потому, что выдохся, и Наташа вновь двинулась мне навстречу: плавно и расчетливо, накатывая на мой член.

Ее лицо приняло успокоение в этот момент, груди мягко покачнулись, и это произвело на меня возбуждающий эффект, и я вновь застрочил в нее мелкой и частой дробью полового раската.

С такой инерцией ей было не справиться, но я отметил, как ее зад и половые губки продолжали ритмично двигаться в замедленном режиме, и уже сложно было разобрать, кому удовольствие от спаривания перепадало больше...

Но нарушенный ритм не мог устраивать обоих, да и мне надо было вновь восстановить дыхание.

Я вышел из нее, и лег на простыни.

Наташка поднялась надо мной во весь рост — такая прекрасная и какая-то невинная. Меня на миг словно отбросило на время нашей юности и первых встреч, когда мы только познавали друг друга.

Наташа насела на мой член, и начала ритмично втягивать его в себя, так как ей хотелось и нравилось. Находясь на мне сверху, она полностью контролировала меня и ход дальнейших действий.

Наташа налегла на меня, и я пользуясь случаем звонко поцеловал ее спелые груди.

Наташа впускала меня в себя, медленно приподнимаясь и тяжело опадая. Ее загорелая кожа резко контрастировала с моей бледной, и даже ее груди были тронуты загаром.

Она полулежала на мне, позволяя каждый раз «на спуске» целовать ее груди.

Наташкины движения на мне пусть и держали мой стояк, но не приносили мне желаемой разрядки.

В один из моментов мне удалось подловить ее, и я застрочил в ее лоно ровно до тех пор, пока у меня не иссякло дыхание.

Когда же я остановился, Наташка тяжело навалилась на меня, глядя глаза в глаза.

На миг я поймал себя на мысли, что если бы сейчас, в эту минуту, она призналась бы в своей неверности, которую я сам себе выдумывал, то, я бы понял ее и простил... Потому что понял, насколько любил ее, и насколько был близок к тому, чтобы ее потерять!

Я вновь поцеловал ее разогретые от ласк и движений груди и признался в любви. Искренне и чисто!

Пусть даже я оказался трижды прав, и у нее действительно появился кто-то, но я ее просто не отдам! Буду за нее бороться, как когда в юности боролся за ее внимание!

Наташка сглотнула и произнесла:

— Я боялась, что потеряю тебя, мой любимый... Поклянись, что не бросишь меня!

Это привело меня в чувство и вернуло силы, ведь мой член еще требовал разрядки.

— Я очень тебя люблю! Прости меня, любимая...

... Мы лежали на боку, Наташа жалась ко мне спинкой, пока я входил в нее. Эта позиция была для нас максимально удобной: так у меня не получалась работать с «ускорением», а Натаха успевала накатывала на меня бедрами. Я поддерживал ее святую грудь, которую любил целовать и восхищался ею, а Наташка забросила мне руку за шею, притягивая мою голову к своей.

Сейчас, прижавшись ближе к ней, я мог видеть, как движутся в такт ритму ее груди, и почти было ощутил разрядку, но в этот момент произошло просто невероятное, что заставило меня буквально взвыть от прилива оргазма.

Наташа плавно приподняла свою красивую ногу во всю длину и провела по ней медленным взглядом, задержав на самом кончике напедикюренных пальчиков, которые в этот день я так страстно лобызал. Была в ее взгляде некая горделивость и благодарность к собственным ножкам, сослужившим ей сегодня особую услугу.

Это привело меня в такой восторг и возбуждение, что я влил в ее лоно все, что накопил за месяц нашей разлуки, а потом, не отдавая себе отчет в действиях, подскочил, и прежде чем Наташа успела что-либо понять и осознать, схватил ее за обе ноги, приподнимая их, и положил себе на грудь, став целовать и обхаживать языком гладкие икры, правильные щиколотки и нежные пяточки.

Сперма еще вытекала из моего члена и сочилась из ее органа, а Наташка, раскинув руки, мечтательно прикрыла глаза, блаженно улыбаясь.

Я держал в руках ее ноги и был безмерно счастлив, уверяя, что никогда ее не брошу!

... Так и получилось. В тот же вечер мы вернулись к нам домой, в привычную семейную обстановку. Через два дня забрали Тему из лагеря, и он так и не догадался, через что мы прошли за этот месяц.

Бизнес постепенно наладился, хотя в нем порой и бывают сложности. Но я уже не ищу покоя и забытья в бутылке, мне достаточно прижаться к ногам любимой женщины, чтобы ощутить ее неугасающую любовь и почувствовать себя нужным.

Спасибо за все, любимая!