Проект «Антимир». Часть 18

— Привет, мам!
— Привет! А ты чего дома?
— Да у нас там что-то не понятное творится. Вчера сказали, что рестарт будет, всё обнуляется, а мы так хорошо поднялись, вышли в топ — десять. Обидно.
— А ты не обижайся! Начальству виднее, сам знаешь!
— Аха! Но я и прывык уже каждый день там зависать, а что здесь делать — совсем не понимаю.
— Слушай, а может быть в связи с энтим мне сообщение пришло сегодня с утра?
— Какое? — спросил я на автомате. Мысли были совсем о другом — о том, что всё так хорошо складывалось, трахались каждый день...
— Дык приглашают в игру. Мол, нужно присмотреть за вами, что бы сильно не хулиганили. Да и родительский пример подать правильного поведения.

— Ты это серьёзно? Пойдёшь в Игру? — я забыв про кофе уставился на мать.
— Конечно! Раз приглашают, нужно идтить. Начальству виднее! — добавила она свою любимую сентенцию.
— Когда тебя изнасилуют впятером, тоже будешь говорить про мудрое начальство?
— Ты чево такое говоришь!? Разве можно матери такое? Да и начальство нужно уважать в любом случае! — мать выскочила из-за стола сильно покраснев и ушла к себе. Я сидел над чашкой кофе и думал о том, что она старше меня по возрасту в два с половиной раза, но я гораздо взрослее и опытнее. Взрослее на целую Игру.
Вскоре мать куда-то ушла, а я бродил по пустой квартире, переходя из своей комнаты в кухню и обратно. Заняться было совершенно нечем. Наконец я забрался под одеяло и душевно обкончав простыню уснул.
Утром после душа встретились с мамой на кухне.
— Привет, мам!
— Привет! Кофе будешь?

Вроде мать перестала сердиться, что уже радует! И что я такого сказал?! Вот так всегда — хочешь как лучше, а получается всё наоборот!
— Спасибо, кофе буду! И ты, мам, не сердись... там и правда всякое бывает...
— Ладно, садись. И расскажи, что там и как. Нужно же мне иметь представление, куды я попаду.
— Там всё сложно... — вздохнул я.
— Ты там какой класс выбрал? Если у тебя игра идёт хорошо, мож и мне играть также, как ты?
— Да, пожалуй это будет лучше всего! — я обрадовался, что не нужно будет объяснять слишком много. А по ходу игры сама разберётся. Да и Девочка подскажет, если что.
— Давай так: заходишь, выбираешь класс «маг», как у меня, тебе дают задание, ты его выполняешь. Если будут сложности — обратись к Девочке Папиной.

— Это хто — «Девочка»? Ник у неё какой-то... — с сомнением произнесла мама.
— А ты на ник не смотри. Ты посмотри, какими уровнями она командует, потом уж решай. А ник такой выбрала, потому что первым у неё был папа. По молодости и неразумности она его посадила, до сих пор жалеет об этом. Ну так она рассказывала, во всяком случае. И по возрасту она старше тебя, кстати.
— Ну ладно, коли так... — проговорила мама с сомнением.
— А себе — то ник подобрала?
— В детстве меня часто называли Лисой за цвет волос. — мама дотронулась до огненно — рыжих прядей.
— Аха! Лиса — рыжая... — я еле удержался от рифмы.
— Хм... Лиса Рыжая. Тебе ндравится? Мама рифмы явно не уловила.
— Норм! — подтвердил я, прыснув в кулак.

× × × ×
Ну наконец-то папа сумел сварить мне кофе! Добавил туда ещё шарик мороженого и подал всё это в очень красивом бокале с маленькой изящной ложечкой на красивом блюдце. И где он только раздобыл такое! В нашем доме таких изящных вещиц отродясь не водилось! И, кроме того, действительно, вкус довольно необычный, скорее приятный. А главное — это возможность подразнить мамочку! Ну а пока её нет, нужно поощрить папу за старание! Прошлый раз я ему демонстрировала гольфы, сегодня нужно что — то поинтереснее...
— Ну что-же... сегодня у тебя почти получилось... Тебе мои гольфики понравились? — спросила я, отхлебнув из бокала.
— Ээээ... дааа... — протянул папа, глядя на меня голодными глазами.
— Ну и чё ты стоишь? — грубо спросила я, закидывая ноги на стол.
— Э-э-э... можно? — спросил он, робко касаясь моей щиколотки.
— Валяй! Я сегодня добрая!

Он нерешительно сдвигал подол вверх, гладя кончиками пальцев мои ноги в гольфах, а я подцепляла подтаявшее мороженое маленькой ложечкой и прихлёбывала тёплый бледно — бледно бежевый напиток. Ни сам папа, ни его касания меня совершенно не возбуждали. Другое дело — возможность командовать взрослым человеком, тем более — отцом! Вот это мне понастоящему нравится! Захочу — будет мне кофе варить, захочу — заставлю на четвереньках бегать!
— Ты! Хватит меня по ляжкам наглаживать! — вспомнила я фразу Коломбины, хотя неизвестно, когда бы папа добрался до этой самой ляжки.
Он посмотрел на меня страдальчески, но руку убрал.
— Полезай под стол! Оттуда вид лучше! — я рывком опустила ноги и села прямо.
— Ээээ... на что вид?! — папочка явно понял, о чём речь и смутился донельзя.
— Ну не хочешь, как хочешь! Я тогда уйду!
Угроза подействовала, папа опустился на колени и сунул голову под стол.
— И гавкай там! — приказала я, заворачивая подол на колени.
— Гав!

ВАУ! Я была в восторге от своей выдумки! Эх, жаль, что девчонки эту картину не видят! То-то смеху то было бы! Отхлебнув кофе я чуть развела колени. Мне — то не жалко, я могу тут вообще голой ходить, но ему это будет слишком жирно — пусть заслужит сначала. Почувствовала, как пальцы осторожно коснулись коленки.
— Голос!
— Гав! Гав! — раздалось из — под стола.
Однако, хороший у меня папочка, послушный! Хи-хи-хи! Развела колени ещё чуть шире — старание нужно поощрять!
Как всегда, мама пришла не вовремя и испортила всё веселье. Хорошо, что у меня слух острый! Заслышав звук открываемой двери, я швырнула ложку под стол и оправила платье.
— Здравствуй, мамочка! — я сидела пай — девочкой, а папочка замерев под столом видимо искал выход из положения.
Наконец выдавил:
— Здравствуй, дорогая!
— Здравствуй, дочка!

— Дорогой? Здравствуй, конечно, но что ты там делаешь!?
— А? Я... я вот... я тут... А! Я ложку поднимал! — наконец — то нашёлся папочка, вылезая из — под стола с чайной ложечкой в руке.
— Откуда такая? — удивилась мама, забирая и разглядывая вещицу.
— Ну... вот приобрёл по случаю...
— Тяжёлая! Металл, что ли?
— Да, серебро! — ответил папа со странной смесью гордости и испуга.
— Ого! Да у вас тут настоящие хрусталь, фарфор и серебро вместо пластика! Это кто тут такой богатый!? — спросила мамочка, разглядев наконец посуду и прийдя в ярость. К тратам «на пустяки», как она выражалась, мать относилась очень болезненно.
— Знаешь, дорогая, я пожалуй пойду к себе. — и папа задом вышел из кухни.

— Мамочка, эту ложку подарили мне! Не нужно трогать чужие вещи! — сказала я вставая и глядя ей прямо в глаза.
Не то что бы меня сильно привлекала её цена; вовсе нет, я вполне могу обходиться стоковым пластиком, но если это моё — то моё! Мамочка — последний человек на свете, кому я готова отдать то, что принадлежит мне! В нашем обществе права личности хорошо защищены, слава Богу, особенно в том, что касается личных вещей и личных помещений. Мать прекрасно знает, что этими правами я ни за что не поступлюсь, поэтому она только зло швырнула ложку со словами:
— Маленькая ещё такие подарки получать!
— Да, мамочка! — ехидно усмехнулась я и не спеша вышла, забрав бокал с недопитым кофе, блюдце и ложку.

Поставив свои трофеи на стол я завалилась на кровать и рассмеялась, вспомнив как лаял под столом папа. Эх, жаль, что девчонки эту картину не видят! — снова подумала я. Вспомнив о своих подругах я автоматически положила руку на промежность, ощупывая через два слоя ткани свой бугорок Венеры. Эх, жаль что папочка у меня такой! Если бы здесь был кто — то из игроков, а не это нерешительное недоразумение, то платье давно было бы у меня на голове и никто бы не спрашивал разрешения на это! А так прийдётся всё самой... Однако, нужно раздеться — потом точно лень будет! То, что это «потом» вскоре наступит, я не сомневалась. ...