Эксперимент с сестрой

Ну, Лёха, это уже не смешно... Радуйся, дурик! Если бабу так жёстко по постелям носит, то не успеешь глазом моргнуть, как занесёт её и в твою опочивальню! И уж тогда, плешивый, не дай ей спуску! Насилуй сучку до криков! Поверь, ей это только понравится!

— А как зовут того, третьего? — вдруг робко поинтересовался Лёха.

— Э-э... Вот этого никак не могу знать, кореш. Да ни похуй ли тебе? Тут и так всё уже ясно: что чпокают твою сестрицу чуть ли ни всей диаспорой... Аха-ха-ха-ха! Эй, да не ссы ты так. Это говорит лишь об одном: что любит твоя Надюха, чтобы её потрахали — да по-жёстче. А знаешь как трахаются кавказцы? Уууу, брат, девки не смолкая всю ночь во весь голос орут от кайфа. Они, брат, могут сношать долгими, томительными часами без перерыва, пока у бабы не закончатся все «горюче-смазочные материалы», и даже после этого ещё долго сучку мучают на твёрдом как поршень в цилиндре члене — это я тебе как инженер говорю. Так что скоро ты получишь очень ебливую девку себе на хуй, обученную и оттраханную, а это дорогого стоит. Ну что, ты готов? Готов ли ты, мой испуганный друг, полизать свою сестру между ног? Ощутить на вкус, так сказать, всю сладость гулящей девы. Услышать пошлые стоны, некогда скромной девочки, которая встала на путь распутства. Эта тёлка обязательно раздвинет для тебя ноги. Она любит разврат. А такой разврат, как переспать с родным братом — она не упустит.

— Вот дрянь! — дерзко и с ненавистью бросил Лёха. — Я готов, Саня! — с полной решимостью в глазах комикадзе, добавил он.

* * *

Так началась новая эпоха формирования взглядов моего друга Лёхи на свою 18-летнюю сестру. А я для себя понял, что для инцеста в семье должен быть какой-то толчок, нарушение баланса — качественный сдвиг в сторону неведомого. В моей семье, это чересчур сильное увлечение отца ролью матери-шлюхи, которую она исправно играла при каждом их сексе, забывая, что я постоянно становлюсь свидетелем их пошлого разврата; в семье моей тёти — неодержимое желание во что бы то ни было насолить моей матери, в отместку за её прошлые деяния; в семье Лёхи — пагубное поведение его сестры, которая пошла по рукам состоятельных мужчин, ради лёгкой наживы материальных благ и статуса; а в семье ещё одного моего товарища — непристойное поведение его матери, которая ебётся напропалую со всеми, кто чуть выше её по должности, снискав себе амплуа этакой офисной давалки, которой можно задрать юбку в своём кабинете и, вместо обеденного ланча, затрахать секретутку, обильно кончив на её загорелый живот. М-да, Роме, тому самому корешу вообще не повезло. Его мать частенько водит мужиков домой с работы, чтобы дать им то, что не могут дать их жёны. Сколько раз Рома видел, как его мать сношают то разные руководители, то начальники; как она старается каждому понравится, подолгу стоя раком; видел как у матери сильно краснеет пизда, когда её ебут с особым пристрастием; смотрел как ей кончают в рот, который она сексуально для этого открывает, широкой лопатой высовывая язык; а однажды даже слышал, как директор, жёстко дёргая её за бёдра, строго предупредил, что на днях она должна будет также классно ебаться, когда приедет представитель учредителя, что для неё и его — даже специально сняли номер гостиницы, где его мать будут дрючить несколько дней, что она должна стать на время командировки его второй женой. Рома подметил потом, что в названные дни матери не было дома вообще. А ещё он неоднократно слышал слова, адресованные его матери, что секретарша должна уметь работать в первую очередь — пиздой! Поначалу он думал, что для его матери — это единственный выход чтобы сохранить работу и прокормить семью. И каждый раз, кушая бутерброд, он понимал его истинную цену. Но потом он с ужасом понял, что его мамка просто шалава, которой нравится секс. Секс секретарши и босса, а точнее боссов. А таковые у неё были почти все, кроме, наверное, грузчиков и водителей. Когда он понял это и в очередной раз увидел, что его мамашу, словно куклу пользует новый начальник отдела; увидел как она, настолько увлёкшись процессом, когда он стал вульгарно тянуть её за соски, сильно оттягивая груди, дабы его взрослая любовница выглядела ещё более похабней — вместо того, чтобы поставить молодчика на место, она начала истошно стонать от кайфа, выгибаясь от удовольствия — вот тогда Рома и захотел поебать свою мать, также страстно дёргая её за соски и чтобы она также громко кричала, выгибаясь от кайфа.

А дальше всё идёт по накатанной схеме: сын растёт, и мать, чтобы он не думал о ней плохо — не прекращает развратный образ жизни — НЕТ! Наоборот, делает из этого шарм! Завлекает интересом к происходящему. И сын уже не осуждает маму — ни в коем случае — он ждёт новой сцены, когда маму снова дядя посадит на хуй, а он, сын, будет смотреть на дёргающееся в разных позах её тело и... дрочить! Дрочить! Дрочить! Ведь мама такая классная! Такая самая лучшая! Так поступила и моя мать: превратив сексуальные игрища на большой постели — в арену Колизея, где я был постоянным зрителем с билетом на VIP лоджию — чтобы лучше видеть как доблестный гладиатор (мой отец), ненасытно насилует свою оторву, рабыню из лупанария (мою мать). Для меня ничего не менялось годами, лишь иногда слегка новый образ матери освежал впечатления от увиденного, давая мне возможность получить более сильные эмоции от дрочки: это были либо волосы, схваченные в тугой конский хвост, за который батон крепко держал голову матери, набивая ей за щеку полный рот спермы, которая шлепками валилась с её алых губ на белоснежную простыню; либо сплетены в две плотные, длинные косы — за которые отец таскал мать как поджарую кобылу по постели, драконя её большую вагину, и забрызгивая густой жижей её очко и ягодицы.

Домашний разврат кого-то из родственников — это прямая дорога к инцесту. Поэтому я не исключаю, что однажды мать Ромы закричит в безудержном оргазме, когда он залезет на неё со словами, что секретарша должна уметь работать передком, да как следует засадит ей между ног. Его мать тоже не сможет прекратить этот беспредел — остановить его, она скорее предпочтёт кончить от члена родного сына, только чтобы не попасть под его осуждение. Она предпочтёт давать и ему, чтобы он только боготворил её в ожидании новой порции испить волшебного сока её чёрной души.

А этот сок — очень сладок, хоть и горчит! И каждый раз, ложась с матерью в постель — ты наполняешься мощной энергией неизвестной нам физики из этого таинственного сосуда. Может быть это и есть, та самая загадочная амброзия? Пища Богов, которую вкушали лишь избранные...

Как бы там ни было, но Лёха проникся идеей заполучить молодое, упругое тело сестры. Он знал, что перестанет её осуждать лишь в том случае, когда сам станет одним из тех, кто долгими ночами сейчас сношает только-только созревшую Надюшку. Итак, операция «хитрый лис» — началась.

* * *

— Бля, Саня, а ты реально съехавший. Такую тему мутанул, — восхищался мной Лёха, когда мы ехали в магазин за чулками для его сестры. — Я не представляю, как я это ей подарю. «Вот, сестра, прими от меня этот скромный подарок. Чтобы тебя с ещё большей охотой натягивали твои ухажёры!», так что ли? — подбирал речь Лёха.

— Нет, конечно, мой дикий друг, — парировал я. — Ты подаришь ей цветы, шоколад и купальник. Скажешь обычные слова, которыми поздравляют с Днём Рождения рассказы эротические и всё.

— А чулки?

— А что чулки? Про них вообще ничего говорить не нужно! Они просто будут лежать в свёртке с купальником. Пойми одну простую вещь, мой отбитый шизик: людям психологически сложно САМИМ начинать что-то выяснять! Вот если ты лично про это заговоришь, то да — тогда есть повод задать тебе лишние вопросы. А так... Ну найдёт она их, и что? Неужели ты думаешь, что она побежит тебя специально догонять, чтобы блядь нарочно об этом тебя расспрашивать? Да промолчит она просто и всё. Ну представь: ты бы получил от неё подарок и обнаружил бы в нём презерватив....  Читать дальше →