Почти обычное путешествие поездом. Часть 2

Инна с удивлением посмотрела на меня:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну давай по-честному: все, кому ты жаловалась, скорее всего разделились на два лагеря. Первый говорит — разводись с ним и ищи себе нового мужика, а второй — он отец твоего ребенка, поэтому слушай его во всём и не прекословь. На всё воля Божья.

Глаза у Инны раскрылись еще шире:

— Откуда ты знаешь?

Я криво улыбнулся:

— Ты не поверишь... Знаешь, что я чаще всего слышу от знакомых и друзей? Правильно, слышу то, что их половинка с которой они развелись или развелись их дети — козел/коза, кобель/шлюха и так далее.

Глаза Инны раскрылись максимально широко:

— И что в этом такого?

Я немного завелся, так как тема, действительно, была уже крайне болезненной:

— Ну вот послушай меня, пожалуйста. Вот одна моя знакомая, которая не могла себе цену сложить, вышла так замуж. Долго перебирала кавалеров, особенно богатых и влиятельных, но они её, почему-то, замуж не звали. Пришлось довольствоваться обычным менеджером, у которого была своя квартира и машина. А там и ребенок и...

Инна заинтересованно ловила каждое моё слово:

— Короче развод и прочее-прочее. Когда через несколько лет я встретился с родителями знакомой, то это было больше похоже на форменный балаган. Мол, зятёк-то оказался наркоманом! Последние деньги из семьи тащил. Пришлось развестись, но когда он забывает платить алименты, то наша доча звонит и грозит ему судом. И деньги мгновенно приходят на счет.

Инна сидела не дыша и внимательно внимала мне.

— Так вот, — продолжал я, — ты вот мне скажи — не чувствуешь здесь подвоха?

— Не особо... — ответила Инна.

— А как может наркоман, который последние деньги тащил из семьи на наркотики, вдруг (!) резко находить деньги на алименты? Если бы человек плотно сидел на наркотиках, то алименты были бы последним, что его интересовало. Ведь с зависимостью тебя бы сразу поперли с работы, и все твои мечты были бы просто найти копейку на дозу.

— Ну возможно... — не особо соглашаясь со мной протянула Инна.

— Если этого недостаточно, то вот скажи мне, пожалуйста — какая любящая жена вдруг возьмет и просто бросит мужа, если тот оказался наркоманом? Ни слова о том, что обращались к врачам, ни слова о лечении. Просто взяла и бросила наркомана, да еще и алименты с него требует. И вся семья теперь этим гордится. Как по мне — кто-то здесь чего-то не договаривает.

— Мне кажется, что в твоем случае всё может быть и совсем по-другому.

— Я не спорю, — согласился я. — Моя теория строится на предположении, но не на фактах. Другое дело, что я ни разу в жизни не слышал от разведенных супругов чего-то хорошего об их совместной жизни. Тонна грязи льется в адрес супруга, но ни слова о том, что а вот то-то было хорошо, или вот есть что вспомнить... Как так получается, что в мгновение ока любимый человек становится хуже чёрта?

— Ты хочешь сказать, что если я разведусь со своим мужем, то буду ничем не хуже всех твоих знакомых?

— Позволь мне повториться — вопрос весьма сложный и философский. Касательно второго лагеря, который считает, что место женщины на кухне и она обязана во всём слушаться мужа, то как по мне — это как анекдот о Сталине, Хрущеве и Брежневе, когда, после расстрела машиниста поезда Сталиным, Брежнев встает, закрывает окно шторой в вагоне и говорит: «Всё нормально, мы едем». Другими словами тебя заставляют молча подчиняться обстоятельствам и слепо верить в светлое будущее.

— Я вообще запуталась, — честно призналась Инна.

— А я и не надеялся всё просто объяснить, — ответил я. — Мой основной посыл в том, что единого и надежного способа решить проблему семейных отношений нет. Поэтому я и не хочу навязывать своё мнение. Я уверен, что ты сможешь разобраться в своих отношениях и сделать правильный выбор вне зависимости от мнения окружающих.

На глазах Инны навернулись слёзы.

— Спасибо... — прошептала она. — Ты первый, кто поверил в то, что я смогу сама решить свои проблемы, а не навязываешь свои советы.

— Жизнь, вообще, философская штука, — задумчиво произнес я. — А сколько лет твоему Димке?

— Семь, скоро будет восемь, — с дрожью в голосе ответила Инна. — А что?

— Нет, ничего, — решил я закрыть этот вопрос, чтобы избежать истерики. — Прости, что спросил. Я вижу, что тебе немного больно вспоминать о том, что он там сейчас дома один. Но последнее, что хочу добавить — в следующий раз бери его с собой: сходим в детский парк, покатаемся на аттракционах, поедим мороженого.

— Спасибо, спасибо за всё... — прошептала Инна и разрыдалась мне в плечо. Я не стал успокаивать её, потому что предпочитал дать человеку выплакаться, выплеснуть все эмоции, а не врать в лицо в попытке успокоить.

Спустя минут пять Инна вытерла мокрое лицо краешком покрывала и всхлипывая сказала:

— Вот дура... Разревелась в такой-то день...

— Не надо так о себе, — успокоил её я. — Когда накапливается масса эмоций и переживаний, то полезно себе давать разрядку.

— Просто... — начала Инна и запнулась. — Просто я не могу так просто взять и развестись с мужем...

— Ну если бы это было так просто, то я уверен, что ты бы давно развелась, — подбодрил её я.

— Квартира, в которой мы живем, принадлежит мужу. После развода у меня только путь назад в деревню, где особо нет работы, так как моей зарплаты на съем квартиры не хватит. Да и ребенка тогда на кого оставлять? На соседей? Меня в городе может не быть день, а то и больше.

— Не горячись, — успокаивающим голосом ответил я. — Тебя никто не торопит с действиями, никто не гонит в шею. Просто, если вдруг понадобиться моя помощь — физическая, финансовая, да любая, короче, то я всегда рад помочь.

— Спасибо...

Инна еще пыталась всхлипывать, но спустя минут десять затихла и заснула. Я тихонько включил телевизор, чтобы создавал шум на заднем фоне (я так быстрее засыпаю), и через пять минут уже спал...

Проснулся я утром по будильнику — Инны рядом не было. В комнате было прохладно благодаря кондиционеру, но как только я вышел в коридор, то наткнулся на весёлую Инну, которая уже оделась в свежевыстиранные вещи и напевала себе под нос:

«... Всё что было — всё, что помнила сама

Смел котейка с подоконника хвостом...»

Увидев меня, она повисла на моей шее и чмокнула в щеку:

— Как спалось?

— Спал как убитый, — признался я. — «Нюркина песня»?

— Ага, — улыбнулась Инна. — Вот потому я Нюрку Нюркой и зову.

Я улыбнулся:

— Я смотрю, ты уже собралась и готова в путь-дорогу.

— Ага... — сказала Инна и сникла. — Я тут подумала, что не могу принять твои подарки...

— Босиком поедешь? — поинтересовался я.

— Ну одну пару босоножек возьму, остальное — извини...

— Ты считаешь, что я тебя купил? — немного завелся я. — Так вот присядь, пожалуйста, и послушай меня.

Мы уселись на диван и Инна с легким испугом посмотрела на меня.

— Если ты думаешь, что я родился с серебряной ложкой в заднице, то ты глубоко ошибаешься, — продолжил я. — Моё раннее детство пришлось как раз на начало девяностых, когда рухнул Советский союз. И хоть мне немного больше повезло чем твоему Димке — у меня оба родителя работали, никто из них не тянул последних денег из семьи, но это не спасало от того, что моим родителям почти год не платили зарплату.

Инна затихла и молча смотрела на меня.

— Ты знаешь, насколько страшно слышать слова убитой горем матери — «Не знаю, чем я завтра вас буду кормить... Меня, наверное, будете есть... «? Это в деревне, где казалось бы — огород тебя прокормит? Всё что можно было украсть и продать — украдено и продано. Продавалось всё — боевые награды дедов, транспорт, мебель, чтобы урвать хоть какую-то копейку.

— Когда поход на день рождения друга, — продолжал я, — превращается в кошмар ...  Читать дальше →