Старый лекарь. Сон про летнюю ночь. Часть 1

силой, что всё её нежное тельце несколько десятков раз часто содрогнулось немыслимыми спазмами, уносящими его хозяйку на грань бытия!... Соски на обеих сисях торчали. Пися девочки выпустила последнюю струю соков прямо в огромный рот Овина так искусно сосавшего её. Он жадно проглотил их, ещё несколько раз проворно провернул огромным всезаполняющим языком и отсосался от натруженной девичьей промежности, наконец. Несколько раз лизнул Софи прямо в попочку, ощутив кончиком огромного разгорячённого языка гладкую упругую плоть девичьего сфинктера.

Некоторое время оба тяжело дышали. Потом Овин ослабил давление рук на её бёдра и констатировал:

— В попу не здесь. Хочу попу Ева. Пойдем! Не бойся... — с этими словами он поднялся, ловко схватил всё ещё одурманенную бешеным оргазмом малышку, взвалил её себе на плечо как вязанку хвороста, и зашагал дальше по тропинке.

Софи всё это воспринимала сквозь туман. В глазах рябило, в ушах гудело. В письке и внизу живота временами били отголоски спазмов оргазма... Сознание более или менее к ней вернулось лишь минут через десять. Всё это время она ехала, лёжа на широченном плече своего нового знакомого. Она лежала животом вниз, голова была сзади, а он придерживал её могучей ладонью за бёдра...

Она смотрела с высоты своего положения, как шагают могучие пятки Овина и слушала, как хлопает по его ногам подол странного наряда, похожего на кожаный килт. Спина гиганта была голой, густо поросшей толстыми кудрявыми волосами. Стройная талия Евы полностью помещалась на могучем плече великана. Из разорванного (вероятно, при падении, которым закончилась попытка бегства) платья вывалилась девичья грудка, она была похожа на небольшой подтаявший молочный пудинг, увенчанный сверху розовой вишенкой соска. Сися и сосочек колыхались в такт шагам и тёрлись о грубые волосы на спине Овина. Это было одновременно щекотно и мучительно приятно, от этого по всему телу пробегала волна неги. Сквозь прикрытые глаза Ева смотрела на монотонно сменяющие друг друга пятки и мускулистые икры великана, как вдруг ей показалось, что его левую ногу обвивает что-то длинное круглое и кожистое, похожее на тело крупной змеи. Глаза девушки широко раскрылись от испуга, но на следующем шаге на ноге уже ничего не было, и на следующем тоже. Она решила, что ей померещилось, снова прикрыла глаза и поудобнее расположила сосок, чтобы он и дальше тёрся о волосатую спину лесного гиганта.

Овин шагал ровной походкой, покрывая за один шаг почти полтора метра. У него из головы никак не шёл запах тёплой попочки бесстыжей Евы и вкус горячих соков её похотливой пиздёнки. Он помнил, как она дышала и стонала, когда он вылизывал и сосал её писечку. Ещё он не мог забыть, как наивная малышка сначала долго семенила по тропинке, держась рукой за письку, и потом присела и пописала за кустом прямо перед ним. Он не хотел её напугать, но не смог устоять — так ему захотелось ощутить тепло и запах самых бесстыжих мест молоденькой Евы именно в такой недвусмысленной позе. И вот сейчас он несёт её к себе в дом, где будет ласкать, сосать и ебать во все щелочки и дырочки своим нестандартным (по меркам обычных Ев) ртом, языком и членом. Он нёс её в своё никому не ведомое логово в глухом лесу не чтобы причинять боль, вред или унижения, а чтобы воплотить в жизнь самые заветные её сексуальные желания, мечты и фантазии, о которых сознание не в силах признаться даже само себе, но зато подсознание очень хорошо знает, а именно оно управляет Софи сейчас в этом сне.

* * *

Овин был здесь действительно давно — сколько себя помнил. По крайней мере, так ему казалось. И он был местным. Но не в том смысле, что был из этих мест, а в том, что он принадлежал этому миру, этому лесу, этому сну... Он, как и Ева, лежащая на его плече, тоже подсознательно понимал, что мир вокруг не вполне реален. Но правила и порядки, царившие в нём, были строги и общи для всех. Главным было правило — делать то, что требуется, любые попытки игнорирования требований или их бойкота карались суровыми пенальти. Однажды он решил взбунтоваться и наотрез отказался идти на встречу очередной Еве, но когда вернулся домой, не обнаружил на месте своего дома, он попросту исчез! Дом появился снова лишь когда Овин исполнил предназначение, но он был не таким хорошим и уютным для него, как прежний. За то долгое время, что он был в этом сне, он понял главное — насколько ты добросовестно делаешь то, что от тебя требуют, тем меньших жертв и усилий тебе это будет стоить! Таким вот суровым был этот мир и для Овина, и для тех Ев, которые сюда попадали.

Например, он знал, что встреча с этой юной бесстыдницей сегодня вечером была не случайной, — от него требуется делать то, что он с ней уже сделал и будет делать дальше. И чем лучше он расстарается, тем больше удовольствия получит сам. Чем сильнее будет трепыхаться это белопопое создание на его члене, чем больше соков он высосет из её похотливой письки, и чем мощнее будут струи спермы, которые он закачает в глубь её попочки, тем больше бонусов получит он сам.

Надо сказать, что подобные миссии выпадали ему довольно часто. Ему и раньше приходилось встречать в этом сне особ прекрасного пола, причём самых разных возрастов и внешности. С некоторых нужно было просто сорвать нижнее бельё и заставить побегать от него по лесу. Некоторых следовало наказать — нагнуть и выпороть по голой заднице хворостиной. Кому-то был нужен просто животный секс под колючим кустом с брутальным великаном... И это всё стало для него давно уже в каком-то смысле рутиной.

Последний более или менее интересный случай на его памяти был таким: в его сон явились сразу две девушки, они были подругами, причём обе с явными лесбийскими наклонностями; при этом они скрывали это от всех, включая даже самих себя (общество, которому они принадлежали, было не готово это принять, и неприятностей было бы не избежать!). Их, разумеется, тянуло друг к другу, и только оказавшись здесь вместе, и повстречавшись с Овином, они смогли в полной мере насладиться своими телами. Он даже решил временно наделить их обеих небольшими членами, чтобы дать возможность в полной мере ощутить нежность щелок и попок друг друга. Они часто являлись сюда потом для этого, но он не вмешивался в их утехи и не выебал ни разу ни одну из них, а лишь в воспитательных целях в самом начале по несколько часов мастурбировал им поочерёдно письки, заставляя вторую внимательно за этим наблюдать. И это сработало — девочки в итоге получили то, что им было нужно от этого сна!

С Софи всё было не так просто и однозначно. Интуитивно Овин чувствовал, чего хочет она, и тут же начинал хотеть сделать с ней это сам, причём его желание было в десять раз сильнее, чем её! Но он не мог спрогнозировать, сколько продлится его встреча с ней, и что придётся делать в следующий момент. Как только он начинал реализовывать одно общее с ней желание, тут же возникало ещё парочка новых, ещё более страстных и одновременно странных. Странных даже для Овина!... И это сводило его с ума, подсказывало, что эта встреча с этой Евой будет особенной, не пройдёт бесследно и сильно изменит его жизнь.

Такое чувство возникало у него и раньше, но далеко не со всеми Евами, а лишь с некоторыми. Иногда ему казалось, что его сознание и память намеренно не сохраняют воспоминаний обо всех таких встречах. Само сознание Овина тоже не всегда было одинаково ясным. Порой он чётко осознавал всё, что с ним происходит, а порой чувствовал себя лишь марионеткой, почти сторонним наблюдателем. В минуты просветления в голове роились мысли о том, что он должен вспомнить и сделать что-то очень важное, но он никак не мог вспомнить, что это, и это было мучительно. Порой казалось, что ещё мгновение — и память вернётся к нему, и всё встанет на свои места... Но сознание вновь затуманивалось, и он вновь бродил по лесу в поисках встречи с очередной Евой, попавшей в его мир.