Зинка

— Земля поди замёрзла?

— Парная. Вишь, какая теплынь — ответил Лёпа — Греть не надо.

— Мы, с Валентиной, через полчасика придём

В доме уже были люди и стало немного теплее.

...

По улицам, за машиной (выделил совхоз) шло с полсотни человек.

До кладбища дошли десятка два.

Постояли.

Попрощались.

Закопали.

Установили крест и венки.

Ещё постояли и потянулись назад.

...

В доме отца, в зале, уже стояли, сдвинутые, два стола. На столах водка и хлеб. На кухне две женщины из столовой разливали борщ в тарелки и несли в зал.

Поминки.

Одни садились и поминали. Другие стояли в прихожей и ждали, когда освободится место за столами.

Быстро стемнело.

Он вышел на крыльцо и, прислонившись к стенке веранды, смотрел в небо.

Кто-то шёл от калитки.

— Дай закурить!

— Я не курю — он даже не взглянул

Он был похож на отца, и Зинка узнала. Она заглянула в его глаза: там была пустота.

— Хочешь?

— Где?

— Пойдём.

И он пошёл с нею, как был: не вернувшись в дом, чтобы одеться.

Зинка шла впереди, чуть выставив левое плечо и также, чуть, наклонив голову, как будто от ветра отворачивалась.

Совхоз за прошедшие годы не разросся и избёнка Мартынихи (теперь Зинкина) так и стояла на отшибе.

Окна, не запотевшие, тускло поблёскивали в темноте. Ограды не было, построек, кроме разваливающегося туалета, тоже. Дом выглядел нежилым.

Входная дверь не была заперта на замок, да и замка, похоже, не было.

— Я схожу поссу! — грубовато бросил он ей в спину.

Она притопывала, стряхивая налипший снег с валенок

— Да можешь ссать где угодно, всё равно никто не увидит.

Зинка шагнула в сени, а он направился к туалету.

Дверь была прислонена к створу. Петли давно проржавели и сломались. sexytales Он сдвинул дверь и сморщился. Намёрзшее, давно не срубавшееся и оплывшее от тепла говно, торчало из очка, словно горб. Двинув дверь на место, отошёл и поссал.

3

Зинка открыла дверь и вошла.

В накуренной и освещающейся от керосиновой лампы (типа «Молнии», которую заправляли солярой) кухне, сидели деревенские забулдыги: две женщины, Нинка и Ленка, и Лёпа.

Лёпе было под пятьдесят, но в деревне никто не называл его по имени, а может и не помнили уже.

Возраст бабёнок определить было невозможно в принципе!

— Зинка! — Вскинулась одна из них — Ты где, сука, шляешься? У них жратвы осталось: заказывали на пятьдесят человек, а пришли сорок. Мы с Ленкой целую кастрюлю борща принесли! Он горячий ещё! А Лёпа, вон, пару бутылок водки ум...

Дверь открылась и вошёл Георгий.

Бабёнки сразу всё смикитили и, встав из-за стола, вышли из кухни и потянули, с приколоченной к стене вешалки, платки. А Лёпа, узнав Георгия, подошёл к нему.

— Жора! — трепал он его руку — Жора, твой батя был мужик! Настоящий мужик! Говорил, что думал! За словом в карман не лез! Недолюбливало его за это начальство, зато уважали! Ну и... — он подмигнул — ... и с бабами... помню, ты в армии был, тётя Груня ещё жива была, а он с Татарчихой...

Бабёнки схватили Лёпу под руки и поволокли из избы.

Зинка вышла следом, закрыла за ними входную дверь на крючок и вернулась.

Георгий сидел за столом, подперев голову рукой.

Зинка тоже села.

— Давай, помянем... дедушку — она взяла один из стаканов, с остатками водки

Георгий взял другой, и они выпили.

— Поешь?

Он качнул головой.

Зинка наливала в тарелки борщ.

Тарелки и ложки принесли бабёнки.

— А чё... — когда Зинка, поставив тарелки с борщом, села — ... света нет?

— Отключили за неуплату — вздохнула Зинка, черпая ложкой борщ — Ты ешь, ешь!

Георгий съел две ложки — Отопление тоже за неуплату?

— Отопление в деревне всем отключили. Оставили детсад, школу и сельсовет.

— Помянем...

Он плеснул водки в стаканы, и они выпили.

Молча доели борщ.

— Ещё?

— Давай. Чё то аппетит разгулялся!

Зинка хмыкнула.

— Тебе холодно? Я могу печку растопить. Дрова есть

— Где у тебя дрова? Даже забора нету. Разве что дверь от туалета разломать, всё равно толку с неё ни хуя.

Водка развязала язык.

— В чулане есть немного колотых. А чурбаны под снегом, их ещё колоть надо.

— И откуда у тебя дрова? За них ведь платить надо... Или ты натурой?

Он с усмешкой посмотрел на Зинку, уплетающую борщ за обе щёки.

Зинка доела борщ и облизывала ложку.

— Да ты налей ещё! Целая кастрюля ведь!

— Неээ, хватит! А то будет бултыхаться, когда... — и она посмотрела на него сальными глазами.

— Блядь! А я уже и забыл, зачем сюда пришёл! — он улыбнулся, а Зинка засмеялась.

— У меня тополь во дворе стоял. Большоооой! — Зинка даже привстала — Его летом спилили. Ветром отломило ветку, и она провод оборвала...

— А говоришь за неуплату...

Переход был слишком сложный и Зинка, оторопело на него пялилась.

— Ну спилили... — он отодвинул пустую тарелку — А кто распиливал? Сама? У тебя поди и пилы нет?

— Неээ! Пилы нету. Валерка распилил.

— Какой Валерка? Останин?

— Неээ! Они приезжие. Лет семь назад из Казахстана приехали.

— У него семья?

— Развёлся он

— Из-за тебя?

Зинка хихикнула — Неээ! Выгнала она его. Он такой... блядун!

— И как ты с блядуном рассчиталась?

Зинка потупила глаза.

Георгий усмехнулся: его умилила стеснительность девушки.

— А Валерка работает?

— Какой?

— Который, блядун!

Зинка разулыбалась — Скотником. На ферме.

— Алименты исправно платит? Дети у него есть?

Зинка покачала головой — Она их с собой забрала. Трое.

— Ладно. Чё мы про детей то... Хотя... — он улыбнулся в усы — ... по теме. Веди в апартаменты, Зинаида! — и встал.

Зинка зарделась, как маков цвет, поднесла ко рту и прикусила большой палец, и не поднимая на него глаз, встала, повернулась и пошла в комнату.

Он прикрутил лампу и, расстёгивая ремень брюк, пошёл за ней.

Зинка сидела на диванчике, сдвинув ноги, выпрямив спину, с прижатыми, к груди, руками.

Он подошёл к ней вплотную и отпустил ремень. Брюки, зашуршав, свалились к ногам.

Член уже оттопыривал плавки и он, оттянув резинку, вызволил его.

Зинка, всё также, сидела, словно истукан.

— Сними с меня сапоги и давай, не тяни, раздевайся! А то я замёрзну, пока ты растележишься!

Похоть, сдобренная водкой, расползалась по жилам, распаляя желание.

Зинка подчинилась и, опустившись на колени, расстёгивала и снимала с него сапоги.

Он стянул с себя джемпер и бросил на диванчик. Холода, ни голыми ногами, ни торсом, не ощущал.

Зинка выпрямилась и стала раздеваться, а он, прихватив её за талию, тёрся торчащим членом по ляжкам.

— Тебе как?

Он держал её за жопу и, двигая туда-сюда, тыкался членом между ног. Её титьки, мялись об его грудь, а руки обвили шею.

— Раком! — и он поворачивал её, не выпуская из объятий, и член упруго отгибался, в сторону вращения её тела, выискивая ложбинки.

Зинка стояла раком, опустив голову на руки.

В темноте, к которой уже привыкли глаза, белела её жопа.

Георгий гладил ягодицы, слегка пощипывая кожу, покрывшуюся пупырышками.

Он жался к жопе животом и тёрся, а руками гладил бёдра, заводя внутрь, и касаясь лобка, вёл пальцами вниз, пропуская сквозь них, поскрипывающие волосы.

— Тебя ебли в жопу?

— Нет

— Я хочу в жопу!

— А можно?

— Можно. Только... — он пощупал Зинку; пизда была горячая и влажная, а жопа сухая

— Вот! — он сунул к её лицу два пальца правой руки — Обслюнявь!

Зинка взяла пальцы в рот и обмусолила.

— И ещё.....  Читать дальше →