Крестьянка-барышня. Часть 2

— Давай Нилушка порвем эту... девственную плеву. Надоело мне за нее дрожать.

— А как же ты замуж выйдешь?

— А я не выйду. Я для того и хочу ее порвать, чтобы никто на меня не польстился... После тебя я ведь все равно ни с кем жить не смогу. Ты мне глаза на мир открыл и я сейчас все ясно вижу. Люб ты мне, Нилушка, больше жизни люб.

Мужчина долго молчал. Потом посмотрел девушке в глаза:

— Я тоже полюбил тебя Дуняша. И хочу тебе только добра и счастья. И не хочу, чтобы ты принимала опрометчивые решения.

— Да не нужен мне никто кроме тебя! Хочу тебя одного в жизни знать и помнить! Если ты не хочешь, то я в людской у девок веретено возьму и сама проткну эту проклятую целку! А потом бабам в бане покажу — пусть гулящей ославят!

Нил от такого напора растерялся. Для него Дунины откровения не являлись уж очень большой тайной. Он знал, что девушка по уши в него влюблена. Но то, что она придумала такой радикальный способ сломать свою судьбу чтобы никому не отдаваться кроме него, глубоко потрясло мужчину.

— Ну раз ты так хочешь, Дуняша, то давай, раздвигай свои ножки.

— Правда? Ты мне поможешь? Нилушка, любимый! Избавь меня от этой проклятой штуки поскорей!

— Только никаким бабам ты об этом не болтай. Я не хочу чтоб тебя ославили на весь околоток.

— Я лучше сделаю. Как свататься придут, задеру юбку, раздвину ноги и покажу. Тогда уж точно никто больше не присыкнется.

— Ду-уня!!

— Все, молчу, молчу. Вот, уже ножки раздвинула, влагай свой член в мое влагалище!

Нил откинул одеяло и вдруг наклонился и приник губами к девичьей щелке.

— Нилушка, ты чего? — изумилась она.

— Дуняша, что бы мы с тобой не вытворяли, твоя «девочка» до сих пор невинна, так что давай ее поцелуем и поласкаем перед тяжким испытанием.

— Н-ну давай... Только очень уж мне непривычно и боязно — так-то делать...

Нил ласкал языком и губами аккуратные ярко-розовые девичьи губки порядком набухшие от возбуждения, облизывал и втягивал в рот округлую вишенку Дуниного клитора до тех пор, пока девушка не сказала, почти прошептала сдавленным голосом:

— Нилушка, любый мой, вставь ЕГО в меня, я уже не могу терпеть!

При введении члена Дуня все же легонько вскрикнула, но только крепче обхватила любовника руками и выше подняла согнутые в коленях ноги. Мужчина ввел свой орган до конца и остановился, давая Дуне привыкнуть к новым ощущениям. Постепенно он начал двигаться в тесной, хлюпающей от смазки горячей пещерке все убыстряясь. Когда Нил разошелся и начал в полную силу долбить ее хлюпающую от смазки щелку, девушка начала постанывать и обвив шею любовника руками, впилась губами в его губы. Кончила она раньше возлюбленного и с трепетом ждала когда тот изольется в нее могучим потоком, но мужчина вынул из нее свой конец и кончил в приготовленную салфетку.

— Нилушка, тебе моя щелка не понравилась?

— Она чудесная, Дуняша, но беременеть тебе СЕЙЧАС совсем не время. Мужчина накрыл рот девушки страстным поцелуем и погладил по растрепанным волосам:

— Спи милая, устала ведь наверное...

Девушку уже давно никто не расспрашивал об ее отношениях с Нилом — кастелянша, да еще проживающая в отдельной каморке, не часто сталкивалась с «черной прислугой».

Но однажды болтливая Маруська все же выловила Дуню после бани и завела разговор о Ниле. Дуня было отмахнулась, но Маруська внезапно сказала:

— Да Бог с ним, как он там над тобой изгаляется! Я тебе другое хотела сказать: я тут разузнала кое-что про твоего «мучителя».

У Дуни вдруг заколотилось сердце. Что эта главная сплетница барского дома могла узнать о всесильном камердинере? Дуня молчала, растерянно озираясь — не подслушивает ли кто?

Маруська насладилась произведенным эффектом и, наконец, соизволила вновь открыть рот:

— Нил-то твой, ты знаешь кто?

— Да не мой он, ирод проклятый... А-а кто он?

— Да твой, твой, не отпирайся... А Нил-то — он брат нашему барину!

— Врешь! Как это может быть?

— Ей-Богу, сама слышала!

— Как это?

— Ну барин-то наш надысь приехал из Питера... Я как раз в тот день у его кабинета полы мыла... И слышу как они там бубнят. Сердито так, будто ругаются...

— Да кто они-то?

— Нил твой и наш барин! А потом Нил к дверям подошел и громко так говорит: «Так-то вы братец батюшкину волю исполняете!». А потом вышел и дверью хлопнул. Я сразу — глаза в пол и давай тряпкой елозить...

— Ну, а он че?

— Да че? Постоял да к себе пошел. Так что и выходит — брат он нашему барину!

— Какой же он брат, когда он камердинером служит?

— Служит! Держи карман шире! Да сколько я здесь живу, он палец о палец не ударил. Только ходит и везде свои порядки наводит — на конюшне не успевают новые розги вымачивать... И одевается по господски, и еду ему в комнату отдельно приносят с барского стола! А как барин-то везде ездит, так он ни разу с ним вместе не отправился... Какой же это камердинер? А как зовут-то его — Нил Петрович! А наш-то барин тоже Петрович, только Илья!

Тут Маруська огляделась по сторонам — не подслушивает ли кто и наклонившись к Дуниному уху прошептала:

— И вообще, это ведь Нил велел мне всем разболтать, что он — камердинер. Я тогда только-только из деревни приехала, а он немного попозжее из Питера прикатил и здесь поселился. И сразу этот охальник меня высмотрел и в каморку свою зазвал...

— Так ты что, миловалась с ним? — вскинулась Дуня.

— Миловалась... Только у нас ним дальше титек не пошло — у меня слишком мелкие на евоный вкус. А за то что я всей дворне разнесла про то, что он камердинер барина, Нил мне пять рублев подарил. А вот сейчас выходит, что он — брат нашего барина, только зачем-то прислугой прикидывается!

Дуня, услышав, что Нил только потягал Маруську за титьки и отверг, облегченно вздохнула и разыгрывая растерянность пробормотала:

— Ну и дела... Не знаю что и думать, подруга...

— Да че тут думать — держи ушки на макушке и не зевай! И держись крепче за своего «ирода», авось и свезет! Ладно, пошла я подружка. Смотри не болтай только — высекут не дай Бог!

Придя вечером к Нилу, Дуня дождалась пока он всласть попользует ее в рот и попку, отдохнула после бурного оргазма, а потом, уютно устроившись у любовника под бочком тихо спросила:

— Нилушка, только не гневайся на меня дуру деревенскую... Я вот смотрю на тебя и думаю: ты ведь не из нашей прислуги...

Мужчина аж подпрыгнул:

— Дуня, с чего такие вопросы?

Дуня тяжко вздохнула и будто бросилась в омут головой:

— Да вот смотрю: служить ты как другие здесь не служишь, ведешь себя хозяином, ешь-пьешь и одеваешься по-господски... Опять же грамотный, умный, книжки читаешь, меня глупую учишь... Скажи: ты не родственник нашему барину?

Нил долго смотрел на Дуняшу, невинно хлопающую длинными ресницами и играл желваками.

— Маруська сболтнула? Так и знал, что она змея тогда подслушивала.

Девушка не хотела выдавать товарку, но все же нехотя кивнула:

— Только Нилушка ты ее на конюшню сечь не посылай, она только мне шепнула.

— Да кому она нужна, сечь ее кобылу похотливую! Что она тебе шепнула?

Дуня кратко пересказала разговор с Маруськой, умолчав только об ее «титечных откровениях» и «дружеских пожеланиях». Нил уже не так строго хмурился и, наконец, сказал:

— Ну это куда ни шло... Передай ей сегодня: будет дальше болтать — вышлю ее в свою деревню! Она этого пуще розги боится...

Дуня, видя что Нил расстроился, полезла под одеяло, взяла его конец и начала не очень умело но старательно сосать. Добившись эрекции, девушка откинула одеяло, присела сверху раздвинув свои нежные ягодички и насадилась попкой на отвердевший орган. Разохотившаяся девушка все убыстряясь, скакала на толстом члене до тех пока мужчина не излил в нее обильный горячий поток. Быстро подмывшись, Дуня опять ...  Читать дальше →