Голая вечеринка. Начало

Одна странная мысль остаётся в его голове, вытесняя остальной бред. Она прочно засела там, блуждая по лабиринтам мозговых извилин, и вот, наконец, находит выход в жалобном причитании:

«Слава богу, меня здесь ещё терпят. А то, как же: хозяин вечеринки разбился в лепёшку, всё устроил в лучшем виде. И закуска, и выпивка, и веселье, да ещё и поебаться... Всё для друзей. Эге — гей! Берите всё, ешьте, пейте, трахайте мою женщину, пусть вам запомнится эта вечеринка, эта королевская вечеринка на восьмом этаже», — с сарказмом бубнит он себе под нос. Ему всё больше и больше становится себя жаль. Непрошенная слеза падает на кафель. Он незаметным движением руки смахивает вторую и быстро моргает:»Это какое-то наваждение. Я ли это? Мои ли это друзья? А эта женщина кто она, подруга, враг... ?»

Наваждение не исчезает, оно проступает упрямой реальностью жизни. Алису продолжают трахать, трахать и трахать...

«Раз уплачено... Кушайте, пейте!!!», — шепчет он: и они ели, пожирали его надежды, его мечты о семейном счастье с этой женщиной, с его маленькой сексуальной стервочкой, которая вскоре станет и вовсе не его.

А Аля, потная и пьяная, одуревшая от возбуждения, стоит на носках, упираясь локтями о раковину, и монотонно раскачивается под ударами очередного ёбаря.

Он не знает, что творится у неё в голове, что с ней происходит, что на неё нашло, он утратил ощущение реальности, всё происходит в тумане.

Из этого белого тумана проступают силуэты сношающихся людей, из него же доносятся приглушённые звуки необузданного блядства, как будто специально кто-то транслирует старый немецкий порнофильм с ужасной озвучкой прямо в туалет.

«Откуда взялся этот туман? Кто его напустил? Может быть, это дым или пар?» — теперь Демъена занимают не вопросы морали и быта, ни дилемма, как жить, «быть или не быть», его мучает вопрос: «Откуда здесь туман?»

Но никакого тумана нет и в помине. Игра воображения, немного пара, водка и зелье — создают эту жуткую иллюзию, обволакивая острые углы жестокой реальности. Всё словно в вате, мягкой, пушистой белой вате тумана, и в этой вате мир кажется чище и лучше: его женщина — не шлюха и блядь, а греческая гетера, дарящая своё тело на ублажение гостей вечеринки. Его приятели — не похотливые кобели́, растоптавшие дружбу, пренебрёгшие гостеприимством, и без зазрения совести пользующиеся чужой женой, а порядочные джентльмены и рыцари, не смеющие отказать в услуге даме, жаждущей удовольствий.

Туман — хитрая субстанция, да и туман ли это?

«Может быть, и мне попробовать? После стольких членов одним больше, одним меньше, какая разница», — эта мысль материализуется из клубившегося дыма, повисая в воздухе.

— Демъен, не надо, — слышит он толи стон, то ли вздох. Он также, дождался своей очереди:

— Почему.

— Ты же знаешь. Я не хочу тебя.

— А других ты хочешь?

— Нет.

— Тогда почему? Ответь?

— Какая разница.

— Ну хотя бы минет?

— Нет.

— Странно. Я тебя не понимаю.

— Всё ты прекрасно понимаешь, милый.

— Милый?

— Да, ты милый, добрый, но я не хочу... Я так больше не могу жить.

— А я могу.

— Даже после сегодняшней вечеринки!

— Даже...

— Ладно, трахни меня, если так хочешь. Не хочу, чтобы между нами оставались недомолвки и обиды.

— Правда?

— Давай, а то сейчас ещё кто-нибудь зайдёт.

Демъен трясущимися руками пытается надеть презерватив.

— Дай-ка я, — Алиска проворно справляется с обёрткой, и с ловкостью фокусника, ртом натягивает резинку.

— Да ну его, зачем? — она сама срывает презик с его писюна и обнажает головку, — Не люблю резину, ты же знаешь.

«Красивый, но уже не мой, как поэтично...», — с этой мыслью она погружает его себе в рот.

Демъен закрывает глаза, он витает в грёзах, наслаждаясь ощущениями. Ему вспоминается их первый раз, когда пять лет назад на стоянке супермаркета, она ни с того ни с сего спросила:

— Ты покормишь меня? — и вцепилась пальцами в маленький бугорок, выпирающий из джинсов.

— Да, — сказал он, ещё не совсем веря своему счастью.

«А может быть, она имеет в виду кафе или ресторан?» Но нет, это был не ресторан, это был их первый минет. Такой спонтанный, яркий и быстрый.

Она сосала с таким упоением, с такой нежностью и вместе с тем, с такой жадностью, что он не мог понять, что ему больше нравится: смотреть как она это делает, или ощущать это. Ей было всё равно, что происходит вокруг, наплевать на людей, слоняющихся по парковке, заглядывающих в окно автомобиля: «Пусть смотрят и завидуют, это только мой член, мой, мой, мой...»

Он чувствовал её горячее дыхание, её слюну, видел маленькие капельки пота, проступившие на шее. Наверное, это был самый прекрасный момент в его жизни. Был ли он счастлив тогда? Да, абсолютно... Но ценил ли он это... ?

Он бурно кончил в неё, не проронив ни звука, только сильнее сжав её голову руками. Эта фраза навсегда засела у него в голове: «Спасибо, было так вкусно». В тот момент он понял, что нашёл её, ту, которую так долго искал
••

Дурман прошёл, и он остался один на один со своими ощущениями. Подсознательно он предчувствовал разрыв, это было понятно не только ему. Алиску даже знакомые не воспринимали как его девушку. Она сама приложила к этому руку, и теперь совсем перешла эту грань. Грань, за которой остаётся только обида и одиночество.

И вот теперь снова минет, возможно, последний. Но нет, не последний, он не сдастся без боя, он будет бороться за неё. Он пойдёт на всё, даже на преступление ради этой сумасбродной женщины.

Демъен был на вершине блаженства.

— Стой. Пожалуйста, остановись...

Она сильно прикусила пенис, хорошо зная, что ему сейчас нужно. Это помогло. Семяизвержения не случилось.

Его член вошёл, в скользкое от спермы, бесстыдное лоно. В его мозгу промелькнула знакомая с детства картина из спектакля «Вишнёвый сад», когда никому не нужный, слуга Фирс умирает, забытый и одинокий. Ему эта сценка чем-то напомнила текущий момент. Фирсом был он сам, нет, не он, их любовь умирала под тяжестью прожитых дней, так и не обретя в себе сил справиться с невзгодами, не сумев понять и простить.

«А ведь было столько возможностей, столько прекрасных моментов. Неужели всё кончено...»

Его разум отказывался принимать это, пока он долбил податливую плоть.

Алиса была невозмутима: ни наслаждения, ни боли: из зеркала на него равнодушно смотрело потное красивое личико со слипшимися сальными волосами, перемазанное сексуальными проделками его приятелей.

— Демъен, ты скоро там? Ты не один, люди ждут... — Из-за двери кто-то торопит его.

Он кончает в неё так же, как другие...

— Входите! — он голый, ещё со стояком, распахивает дверь, а сам лезет в душ.

Стоя под горячими струями, он различает, сквозь запотевшее, покрытое каплями стекло, три силуэта. Двух из них он знает очень хорошо: это его Аля, стоящая нагнувшись, и Серж, трахающий её в рот. А кто же третий, высокий и энергичный? Темп, с которым тот шлёпает мошонкой по Ли́скиным ягодицам, удивляет его. Он уменьшает напор воды и напрягает слух. Чавкающие звуки влагалища и стоны, отсюда, приглушенные струями воды, еле слышны. Ему интересно, что произойдет дальше.

Какое-то время ничего не меняется: частые равномерные шлепки, раскачивающиеся тела. Потом их ...  Читать дальше →