Сто чёрных быков и один белый зайчик

1

Чёрный, как смола, племенной бык, играя мышцами, лениво приближается сбоку. Он как будто не замечает её, топчется на месте, молчаливо буравя молочное тело безразличным взглядом. Она коровьими глазами пытается угадать в нём тихий норов. И только твёрдый, как полено, гладкий, блестящий, как ствол ружья, член, болтаясь из стороны в сторону, говорит об обратном.

Внезапно бык запрыгивает на станок. Чёрный ствол дёргается, замирает, невидимый домкрат задирает его, пока ствол не застывает в вертикальном положении.

Бык ошалело долбит текущую маслом розочку, не попадая в разбитое отверстие.

На помощь приходит Лаура. Она хватает лиловый шар на конце члена, сдерживает напор на пару секунд и постепенно продавливает шар в истекающий маслом анус.

Только так бык забирает Вику.

Она мычит, чувствуя несоразмерность органов. Чёрный бык покрывает белокурую тёлку особенно жёстко, на генетическом уровне ощущая необходимость смешения рас. Станок трясётся, но даёт быку упор, одновременно защищая Вику от лишних ударов.

Теперь Лаура следит за тем, чтобы бык не кончил наружу. Для этого тёлка должна стоять спокойно, не ёрзать, а бык не отклоняться назад слишком далеко. Особенно важно придерживать быка за яйца сзади во время эякуляции, тёлка тоже может выскользнуть из-под быка. Здесь нужен глаз да глаз. Наконец, когда бык полностью разряжается, нужно помочь ему аккуратно достать ствол, который быстро теряет твёрдость. Аккуратно, потому что по сценарию все быки должны оставаться в загоне.

Когда Вика освобождается, следующий бык уже стоит наготове, заряженный для работы. Она косится на него: может быть, он будет с ней поласковее? Бык — такой же породистый, чёрный — гладит рукой гладкий блестящий ствол, залитый сталью.

Его ухмылка не предвещает ничего хорошего.

2

Лика-Вика-Анжелика — Мисс-Северодвинск 2006, Мисс-Симпатия, Архангельск-2008 — она рано ощутила на себе похотливые мужские взгляды, рано научилась пользоваться властью красоты. Вокруг вились богатенькие сыночки, мажоры, бандиты. Белокурый трофей переходил из постели в постель, как пальма первества. Лика играла по-крупному, мама с детства твердила:

— Главное в жизни — удачно выйти замуж. Как замуж выйдешь, так жизнь и проведёшь, — мама знала толк в женихах.

Отец всю жизнь пил, сколько Вика себя помнила. Вечно приходил пьяный, набрасывался на мать с ножом. Она грудью становилась между родителями. А потом он уехал в деревню, и наступили спокойные деньки. Только Вика ждала своего часа, красота девочки затмила умы обывателей. Бабки в подъезде причмокивали губками при виде красотки. Машины сигналили, провожая, наматывая километры вдоль тротуара. А она скакала себе на шпильках, спасалась в подворотнях. Парней много — она одна. Повсюду не успеешь, нужно держать нос по ветру.

И она держала. Школа подиума с пятнадцати лет раскрепостила девочку. Дефиле, фотосессии, выездные показы мод. Голову вскружило от славы, вот она — популярность. Вика собирала трофеи: приглашения, украшения, плюшевые игрушки, цветочки, а сама при этом жила в нищете. Вырваться бы из-под гнёта прошлого, улететь, уехать, чтобы не видеть, не помнить...

Но она — игрушка в руках мужчин. Дорогая бледнокожая игрушка: кровь-с-молоком, белая молочная пенка, молочная грудь — две упругие дойки с розовыми ягодками. Смазливая мордашка в молочном тюльпане волос, густом обрамлении карэ.

— И не беда, что мозгов бог не дал, — сетовала мама. — Главное для девочки — быть красивой, чтоб мужчинам нравится.

Мамины положения впитала Вика с молоком.

«Главное — быть красивой!» — повторяла она мантру, становясь на путь исправления.

Не каждый гадкий утёнок превращается в лебедя. Не все птички перелётные улетают в тёплые страны.

Вике в этом плане повезло: в двадцать два, когда все карты перетасованы, она получает выигрышный билет.

И вот она — удача! Победа в лотереи — предложение от итальянского дельца.

Бартер. Несметные сокровища: яхты, виллы, частный самолёт, бассейн, спа-салон, золотая кредитная линия. «Золото, золото, много золота! — кричало счастье, брызгая слюной в лицо. — Всё у твоих ног за доступ к телу».

«Жизнь удалась!» — вторила Вика.

3

Лаура заботится о Вике, как мама, следит, чтобы быки — «toros» — так она называет самцов-производителей — случайно не порвали неопытную тёлку во время вязки.

Звенит колокольчик, возвещающий начало охоты, Лаура тянет неуклюжую бурёнку к станку, ставит её в удобную коленно-локтевую позу, закрепляет ремни на поясе и бёдрах, закидывает юбочку, цепляет колокольчик за колечко в клиторе, пальцем проверяет масляную течку в анусе и только после этого подводит быка.

Чтобы ускорить процесс Лаура заводит очередного быка спереди.

Ему нельзя кончать Вике в рот или трахать её слишком грубо, мешая осеменению. Поэтому работает он по больше части рукой, а не бёдрами.

4

Марио встретил Вику в аэропорту, пыхнув огромным букетом красных роз прямо в лицо, а затем рассыпался итальянскими комплиментами. Коренастый мужчинка с внешностью Луи де Фюнеса, повадками живчика-юмориста, был на голову ниже Вике, на лету хватал белое мясо за задницу, метил территорию поцелуйчиками. Они отправились на виллу, нырнули в королевское ложе под балдахином и кувыркались там два дня и две ночи, пока у живчика не кончились силы. Обкончавшись, он оставил отбивное филе в на лежаке-сковородке у бассейна.

Затраханная, Вика взялась первым загаром, покраснела, как рак, сопротивляясь ультрафиолету. Устав, она покоилась в тени, мечтая о скорейшем замужестве, немыслимом размножении в благотворных лучах итальянского sole mio.

5

«Зорра: сто чёрных быков и один белый зайчик» — название говорит само за себя. Четыре часа осеменения — по две минуты на быка, плюс пятиминутные перерывы — пролетели незаметно. Тяжело было только в первые два часа, потом всё шло, как по маслу. Вика уже не замечала длинной череды чёрных быков, выстроившейся вдоль стены. Временами она поджимала расслабленную розочку, чтобы случайно не упустить быков, скопившихся внутри. Последний час непрестанный звон колокольчика сопровождался бульками и чавканьем.

Вика не завтракала и почти не ела весь предыдущий день, только пила сладкую воду. Тёплое молоко, вылившееся из неё с утра после трёхлитровой клизмы, было таким же чистым, как и до промывки, поэтому бычье семя лежит мякго в кишке, в первозданном, свежем виде без каких-либо примесей.

Лаура внимательно следит, чтобы последние быки доставали хоботы не спеша. Когда всё готово, она отстёгивает тёлку, снимает с неё ошейник, колокольчик, повязочку. Дальше её будут снимать переносной камерой, скрывая черты лица размытым пятном.

Лаура поправляет юбочку, кофточку, чулочки — Зорра должна выглядеть соблазнительно, отправляясь на охоту.

6

Вика быстро впитала мелодику итальянского.

— Тут главное не что, а как, — твердила тётка-иммигрантка, взявшаяся учить Вику.

Как скажешь, как преподнесёшь абсурд. Красота ослепляет: бакалейщика, мясника, кассира, контролёра, таможенника. Всё сходит с рук блондинке в законе. Стильная дамочка в деловой чёрной юбке, белой блузке и чёрной шляпке не может быть глупой. Она заоблачна, живёт в мире грёз, витает в облаках, купается в лучах солнца. Она — цветок, неприкосновенный, аленький, пушистый. И лишь один мужчина — себялюбивый, опасный, разведёныш — Марио-Луи-де-Фюнес срывает цветок в спальне раз за разом, выбивает из Вики дух отбойным молотком. Десятилетия в триатлоне не прошли даром. В нём бесовской легион. Вика чувствует себя дыркой, отбивным куриным стейком, так жёстко её не драли, такой Италии она знала. Весь сексуальный опыт сводится в пике к медовому месяцу на вилле Марио.

День свадьбы назначен, белое мясо медленно вялится между сексом и сном. Столько-то любви от карлика!

«Кто бы ожидал!» — теперь она всё знает про итальянцев.

На шоппинг нет сил, на бассейн времени,...