Сказка о неспящей красавице и семи богатырях

на кожаной блестящей спине «коня» с ногами и руками, привязанными к металлическим кольцам. От этих видений знакомая тяжесть прилила к ее животу, а сердце застучало. Она облизнула быстро пересохшие губы и продолжила осмотр.

— Тут сбруи, хомуты, уздечки, шоры. Много всякой конской утвари. А вот не конская. Примерь. — Ратмир протянул Ладиславе странный переплетённый набор кожаных лент, пластин, металлических колец, та воззрилась на это недоуменным взглядом.

Улыбнувшись, он одел кожаное творение девушке на голову, застегнул пряжки. Это оказалась человеческая уздечка. Мягкие кожаные ремни охватывали голову обручем, другая часть кольцом охватывала подбородок и голову сверху. Соединялась между собой ремни металлическими кольцами. Третьей частью оказались удила. Они были деревянными, чтобы не повредить зубы, как пояснил Ратмир. Все это крепко застегивалось на затылке и соединялось так же кольцами.

— Удобно?

В ответ Ладислава смогла только промычать что-то невнятное и попыталась снять уздечку. Но Ратмир перехватил ее руки.

— Погоди, это еще не все. Вот посмотри.

В проеме из бревен свисали цепи, кожаные ремни. В бревнах были закреплены многочисленные железные кольца на разных уровнях.

— Здесь можно привязать кобылку и закрепить, чтобы не дергалась. Попробуешь?

И не дожидаясь ответа начал развязывать завязки сарафана и рубахи. Спустя несколько мгновений они свалились к ногам Ладиславы, оставив ее совершенного голой. Ратмир одел на запястья кожаные наручи, прикрепленные скобой к цепям, на щиколотки одел такие же широкие кожаные поножи, также с закрепленными к ним цепям. Отошел в сторону и покрутил рычаги. Цепи натянулись, заставив девушку стоять с высоко поднятыми руками и широко расставленными ногами.

Ладиславу мелко трясло, от легкого страха, от ожидания и возбуждения. Ноги подкашивались, во рту пересохло, а деревянные удила уздечки не позволяли закрыть рот.

— Всегда есть опасность, что норовистая кобылка может укусить. Поэтому крепится голова.

Ратмир закрепил плетеную кожаную веревку к железному кольцу уздечки с одной стороны, а затем с другой, натянул веревки. Голова замерла на месте. Не было никакой возможности ее повернуть или освободить. Все что Ладислава могла — вращать глазами, тихонько мычать и кусать удила.

— Однако это только начало, — спокойным и размеренным тоном продолжал Ратмир, — в подчинении важно показать свое превосходство. Это лучше всего дается через боль и унижение.

Он снял со стены жесткий хлыст, провел им по затвердевшим соскам, по животу, по вспотевшей спине. Легонько шлепнул по круглому заду.

— Давай я покажу тебе как это делается. — он приблизился вплотную и поцеловал ее в полу открытый рот, прошелся языком по ее губам и легонько прикусил нижнюю губу, потом отошел ей за спину.

Его руки прошлись по ее спине, бокам, груди и животу. Спустились между ног, прошли по влажным от возбуждения губам и клитору. Затем неожиданно Ладислава одновременно услышала шлепок и почувствовала обжигающую боль на левом бедре. Мгновение, и огненный цветок разгорелся на правом. Опять шлепок, горит левая ягодица, и тут же вспыхивает правая.

Ратмир стоял сзади и Ладислава не видела его. Он обжигал ее кожу шлепками хлыста, а возбуждение и желание продолжали только нарастать. Затем пытке подверглись руки и грудь. Она тяжело дышала, рот совсем пересох и язык не слушался. Он отстегнул от уздечки удила с одной стороны, вынул их изо рта, поднес к ее губам кружку с каким-то пахнущим травами отваром. Вкус оказался приятным, сладковато-пряным. В голове прояснилось, язык обрел подвижность.

Ратмир ослабил натяжение цепей, поднимающих руки и девушка смогла их опустить. Затекающие руки снова наполнились кровью и под кожей побежали щекотящие иголочки. Ратмир начал разминать и массировать ей кисти рук, о чего стало еще щекотнее. Ладислава заохала и засмеялась. Затем он отстегнул крепления от уздечки и дал покрутить головой.

— Если ты и кобыл своих так приучаешь, то не удивительно, что они такие смирные. — Лада попробовала пошутить.

— Нет, с ними все проще. А вот с тобой, голубушка, я бы хотел поплотнее заняться, вон и Никита в дверях стоит.

В проеме двери действительно стоял Никита. Рослый, широкоплечий, как и все его братья, но борода еще короткая и не такая густая, как у старших. Он подошел к Ладиславе вплотную, провел ладонью по лицу, проверил уздечку. Обхватил крупной рукой ее за щеки, так что губы вытянулись трубочкой и поцеловал в них. Поцелуй вышел долгим, страстным, сладким.

Он скинул с себя рубаху, сапоги, развязал тесемки и сбросил штаны, оставшись совершенно голым. Снова приник к ее губам, крепко прижимая к себе голову за ремни уздечки. Резко отстранился, посмотрел в глаза и отвесил не сильную, но звонкую пощечину. В первый момент Ладислава опешила от такого резкого перехода и даже дёрнулась возмутиться, но тут же прилетела еще одна пощечина, с другой стороны. Щеки вспыхнули огнем.

Голову сильно потянуло в сторону и вниз, это Ратмир вновь пристегивал поводок уздечки у кольцам, но значительно ниже. Он так же, как и брат был совершенно гол. Когда был пристегнут второй проводок, Ладислава оказалась в полусогнутом положении, словно в глубоком поклоне. Натянулись цепи и руки ушли наверх, как распростертые крылья. Под живот была просунута широкая кожаная лента, закрепленная наверху, поддерживая за живот. Теперь Ладислава не смогла бы опуститься на колени, даже если сумела бы поджать ноги.

Ратмир стоял сзади, Ладислава его не видела, но очень хорошо чувствовала. Он ритмично шлепал ладонью по ее заду. То справа, то слева, снова справа, опять слева. Словно медленный неумолимый марш, его звонкие шлепки нагнетали страх и панику. Красные от ударов ягодицы пронзались огненной болью после каждого шлепка. Но это заводило, завораживало и возбуждало одновременно. Желание прекратить эти пытки, отдаться мужчине и продолжить истязания, все смешалось. Ладислава открыла рот в громком стоне, и он тут же был заткнут членом Никиты.

Никита вошел резко и глубоко, перехватив дыхание на вдохе. И тут же сзади резко и порывисто вошел Ратмир. Девушка оказалась практически нанизанной на вертел. Никита держал голову за ремни уздечки и глубоко всаживал член в смазмирующуюся глотку. Ратмир, словно заправский жеребец работал сзади. Оргазм растянулся в потерявшем счет времени.

Мужчины, тяжело дыша, поменялись местами. Ратмир не торопился и дал отдышаться девушке. Никита полил на крестец масло, дал ему медленно стечь по ложбинке на круглое отверстие упругой попки. Медленно ввел туда палец, подвигал взад и перед. Потянул вверх, вниз, растягивая упругие мышцы. Прижался головкой члена к скользкому входу, с силой надавил. Медленно, но плоть девушки приняла в себя в себя его возбужденный член. Напряжение сковало все ее тело. Но несколько движений и напряжение сменилось приятным томлением.

Ратмир дал Ладиславе облизать свой мужской орган, покатать языком яички в мошонке, а затем плавно проник в ее рот. С каждым движением проходя все дальше и дальше, он сумел ввести член почти на всю длину. Действуя синхронно, они взорвали ощущения Ладиславы. Она потерялась не только во времени, но и в пространстве. Руки и ноги совершенно не ощущались. Боль, томление, возбуждение перемешались выводя ее в уже в который раз в состояние экстаза.

В рот выстрелила струя горячей спермы. Еще несколько движений и Ратмир, дав хорошенько обсосать свой член, отошел в сторону. Через минуту кончил Никита. Когда он вышел, вслед за ним из ануса потянулась тонкая тягучая капля.

Они отвязали Ладиславу, дали полотенце утереться и позвали холопок.

— Сейчас ее в баню, не жаркую. Размять, обмыть и натереть целебным снадобьем. Затем дать отвару. Маруша, ну ты поняла.

— Да, господин, все поняла, — Маруша накинула на плечи девушке покрывало и повели к бане.

Уже у дверей подошел Ратмир, обнял Ладиславу, прижал к себе, расцеловал.

— Люба....  Читать дальше →