Сказка о неспящей красавице и семи богатырях

заколотилось в бешеном галопе. Голова закружилась, мысли и реальность перемешались, низ живота налился свинцом. Она не удержалась и протянула руки к их животам, провела вверху вниз, провела пальцами по их стремительно увеличивающийся мужской плоти.

— Благодарю, я люблю построже, — со стоном выдохнула она первое что пришло сейчас в голову, все еще пребывая в своих грёзах, чем вызвала одобрительные улыбки братьев.

— Такое нам тоже любо, — ответил Владимир пристально глядя на округлую грудь с торчащими сосками. — Забирайся на полок, мы тебя сейчас сами попарим и косточки разомнем.

Он откинул с ее плеча и шеи мокрый локон, оценивающе провел ладонью по шее, плечу, боку, бедру, шлепнул по округлому заду. Ладислава обмякла и послушно взобралась на полок, где и улеглась. Богдан огладил ей спину, ноги, уложил голову на руки. На спину потекло что-то теплое и густое, донесся запах мяты и полевых трав.

— Это мед с травами всякими, для баб да девок самое то. — уточнил Богдан.

Он медленно растирал плавящийся на коже мед, разминал мышцы. Под его пальцами Ладислава расслабилась, полностью погрузившись в ощущения неги. Она не обратила внимания на захлопнувшуюся дверь, на шипение воды на камнях, на то как парную заполнил аромат хмеля. Она очнулась только когда горячий веник опустился ей на мягкое место, затем еще раз, еще. Горячие похлопывания веником по всему телу не прекращались. Раздраженная мятой с медом кожа воспринимала прикосновение каждой веточки веника как удар розгой. Обжигающая экзекуция не прекращалась, несмотря на стоны Ладиславы. Она попыталась сползти, но не удачно.

— Еще не все, красавица, — прорычал Владимир, было видно, что ему самому не сладко.

— Я больше не могу!

В ее глазах поплыли разноцветные круги. В этот момент ее подняли и вынесли. Не успев сделать и пары глотков свежего воздуха, она внезапно оказалась в ледяной воде и закричала от неожиданности. Дыхание перехватило, сердце выпрыгивало из груди. Разевая рот подобно рыбе, Ладислава попыталась выбраться, но не успела. Сильные руки схватили ее, вынесли из воды и поставили на пол. Холопки хихикая обернули Ладиславу в простыню, усадили за стол, подали чарку с холодным квасом. Только сделав несколько глотков, она смогла отдышаться.

Вытеревшись полотенцем, Богдан сел напротив Ладиславы и приник к чарке с холодным квасом. Владимир не отставал от брата. Сел рядом с девушкой и тоже пить. От него, даже после купели с ключевой водой, шел пар и веяло жаром. В отличии о нее самой, он не стал укрываться и сидел голым.

— Ох и горяча банька, да веничек больно мягок, — как бы между прочим сказала Ладислава, положила руку на бедро Владимира и стала подниматься по нему выше. — Вижу, что есть покрепче, чтобы попарить девицу.

Она обхватила стремительно набирающий мужскую силу член, наблюдая как он увеличивается и твердеет. Сбросила с плеч простыню и огладила другой рукой грудь богатыря. Встала на лавку коленями, выгнулась кошкой, демонстрируя гибкую спину и крутые изгибы бедер.

— Разомни меня еще, Богдан. Думаю, что не только руки у тебя крепки да умелы. — она бросила взгляд на свой зад.

— Разомну, милая, разомну. Да так, что ходить тяжко будет. — Богдан улыбаясь подошел к ней сзади.

Крупные сильные ладони легли на округлую попку и жадно сжали ее. Ладислава довольно застонала. Она опустила голову и взяла в рот крупную головку члена. Медленно посасывая его она все сильнее распалялась и заглатывала член все глубже и глубже. Владимир положил ей руки на затылок и не сильно, но уверенно продолжил ее движение, вгоняя член глубоко в глотку. Она захрипела, из глаз прыснули слезы. Оторвав ее голову за волосы и дав сделать пару вдохов, он снова с силой насадил ее на свой крепкий член.

Богдан огладил круглые ягодицы и звонко наотмашь шлепнул, вызвав очередной стон. На коже остался отпечаток красной пятерни. Провел пальцами между ног по влажным губкам, погладил клитор. Ее спина выгнулась, отвечая на прикосновения, в то время как ее рот был занят. Его пальцы поглаживали и ласкали возбужденный бугорок, вызывая то и дело непроизвольные вздрагивания. Затем скользнули внутрь лона. Заходили взад-вперед. Богдан обхватил девушку за бедра, медленно, небольшими толчками, давая ей привыкнуть, вошел в нее. Его движения становились все более активными, Ладислава в такт устремлялась к нему на встречу. Ее спина покрылась капельками пота. От двойной работы она начала уставать и выдыхаться, хотя останавливаться совершенно не хотелось.

— Вот теперь можно и попариться, — Владимир за волосы откинул голову девушки. — Отдохни, милая. — он поднял ее, а затем положил животом на стол, отодвинув утварь в сторону.

— Маруша, принеси-ка веничек, ну ты знаешь.

Девушка, сидевшая тихонько в углу, молча вскочила, кивнула и умчалась. Владимир оградил влажную спину Ладиславы, помял нежные бока, пару раз легонько шлепнул по заду. Богдан влез на стол, сел, широко расставив ноги, так что голова боярыни оказалась между его ног. Поднял ей голову, утер полотенцем лицо. Его возбужденный член был в паре сантиметров от ее губ, но он не спешил им поделиться с девушкой.

— Вот, господин. — в предбанник вбежала Маруша.

— Стоять! Как подаешь!? Забыла!? — взревел Владимир

— Простите, господин, простите!

Девка бухнулась на колени и уперлась лбом в пол, но сообразив, тут же вскочила. Быстро скинув с себя рубаху и оставшись нагишом, она упала на четвереньки и зажав в зубах рукоять плети, поползла к ногам хозяина.

— То-то же. — Владимир одобрительно похлопал ее по щеке, забирая плеть. — рядом сиди. — Маруша как была на коленях, просто опустилась на свои ноги и осталась сидеть.

Плеть была необычной. Короткая плетеная рукоять переходила во множество тонких ремней и напоминала мягкий веник. Кожа была тонкой выделки и источала характерный кожаный запах. Владимир кивнул Богдану и тот взял Ладиславу за руки.

Короткий замах и на спину вдоль позвоночника ложится кожаный веер. Ладислава взметнулась, но Богдан крепко держал за руки. Еще удар плети. Не сильный, но обжигающий, короткий. Она стиснула зубы, но не противилась порке. Возбуждение усиливалось с каждым ударом. Плеть легла на ягодицы и задела бедро. Она застонала от удовольствия. От удовольствия и боли, от боли удовольствия и удовольствия боли. Голова кружилась. Было так легко и горячо. Она даже не заметила, как в сзади в нее вошли. Резко, глубоко, яростно. Было чувство, что Владимир проткнет ее насквозь. Спина сама собой выгнулась, из горла вырвался непроизвольный вскрик. После порки чувствовать внутри себя мужчину было особенно приятно.

Богдан отпустил ее руки и дал ей возможность попробовать себя на вкус. Ладислава с упоением набросилась на возбужденный член и протолкнула глубоко в глотку. Богдан помогал руками глубоко насаживая голову, до хрипа, до спазмов. Густая тягучая слюна покрыла ее подбородок.

— Экие вы, охальники! — усмехаясь в предбанник вошел Гордей. — Хельга, сними сапоги.

К нему бросилась вторая холопка, до этого ожидающая в углу. Быстрыми движениями помогла снять сапоги, штаны и рубаху.

— Пойдем, попаришь меня.

Богдан с Владимиром сняли со стола и уложили Ладиславу спиной на скамью. Богдан связал ей руки, поднял их к верху за голову и другой конец закрепил к ножкам скамьи. Владимир тем временем, развел ноги в стороны по обе стороны лавки и так же привязал к ножкам скамьи. На глаза повязали платок.

Ладислава лежала распластанная на скамье совершенно не в силах пошевелиться, беззащитная и уязвимая для всякого. Даже не могла ничего видеть, только слушала и пыталась разобрать, что же затеяли братцы. Возбуждение, страх, перенесенная боль, ожидание неизвестного заставили ее извиваться, но веревки держали крепко. Это еще сильнее возбуждало. Тело требовало продолжения, долгого и крепкого, как руки этих богатырей.

— Хорош парок! — пророкотал Гордей. — Хельга, квасу. Хороша, бела, стройна. Игривая кобылица....  Читать дальше →