Ласково и больно

тугие гради, вывалившись из расстёгнуого лифа, шлёпают меня по макушке. Приподнимаю голову, и они плавно скользят сосками по щекам. Пахнет от А. чисто вымытым здоровым женским телом с очень лёгкой примесью какого-то парфюма.

— Хочешь их почувствовать вплотную?
— Хочу, — отвечаю, не задумываясь.
— Тогда у меня есть одно предложение с приложением. — A. игриво шлёпает меня грудью по левой щеке, затем другой по подставленной правой. — Тебя по-любому уже перетягивать пора, верёвки совсем разболтались. И мы можем совместить приятное с приятным. Как ты смотришь на то, чтобы полежать на мне?
— Положительно! — каламбурю в ответ.

А. выдёргивает сбившийся набок одеяльный валик, садится передо мной на край кровати и, попросив приподняться на руках, просовывает под меня ноги.

— А приложение вот какое, — уточняет она, протискиваясь бёдрами, — пока я буду снизу, V. будет тебя пороть. Ну да, я помню, мы договаривались, что лупить тебя буду я, но ведь ты же не откажешь мне в такой малости? M., милый, это не для того, чтобы вынудить тебя сдаться, просто пойми, это такой дикий кайф прижиматься к парню, которого секут, чувствовать всем телом его содрогания, напряжение его мышц... M., мне это так редко достаётся, обычно-то жэртвы стесняются V. и предпочитают один на один... Ну M.!

А. дотягивается ступнями до моего члена и я решаюсь:
— Ну, если ты этого так сильно хочешь... Только чур, не сильно!
— Договорились. Сильно не сильно. Приподнимись-ка чуть повыше, я что-то не пролезаю дальше... Хм... Вот чёрт! V., ослабь верёвки пожалуйста. Да уж, рассказать кому, что залезть под мужика сиськи помешали, так не поверят же.
— Ага, обычно они в этом деле только помогают;)

Отсмеявшись, мы втроём решаем эту проблему, после чего A. зажимает мой член бёдрами, уперев головкой в своё лоно. Очень хочется двинуть его вперёд и войти в эту манящую пещерку, но A. все попытки решительно пресекает, подтягиваясь за мои плечи вверх, и тут же, дразня, снова почти насаживается на мой до предела напряжённый член... от слова «почти», к сожалению. Её восхитительные груди перекатывается при этих движениях подо мной, сводя с ума. Кажется, я сейчас вот-вот кончу даже не входя.

— Погоди, осталось совсем немного и скоро ты меня получишь всю, — успокаивает A., — впрочем, если ты хочешь поиграть...

Пытаясь поймать A., отодвигаюсь тазом подальше, чтобы затем внезапным рывком догнать её вагину, но тут же получаю шлепок по заду — не резкий, но какой-то увесистый, что ли. Мощный. От неожиданности упускаю момент и A. вновь избегает проникновения. Лукаво улыбнувшись, она опять подаётся вниз, но ещё несколько попыток приводят лишь к соответствующему числу ударов, всё более сильных с каждым разом. Наконец, A., в очередной раз подтянувшись вверх, обвивает мою шею руками и глубоко, взасос целует меня в губы, накрывая мой рот своим. Я пытаюсь ответить на поцелуй, но очередное касание розги, на этот раз хлёсткое и обжигающее, заставляет забыть обо всём. За ним тут же следует ещё одно. И ещё! И ещё! То ли у V. от этого поцелуя взыграла ревность, то ли just as planned, но на всю следующую почти минуту мне становится совершенно не до игр.

Я извиваюсь ужом на ослабленных верёвках в попытках уклониться от сыплющихся один за другим жалящих ударов, я пытаюсь высвободить голову из обьятий A., чтобы закричать... К счастью, мне не пришло в голову её этой самой головой ударить, то ли благодаря крепко сиящему внутреннему табу, то ли благодаря её глазам с расширенными зрачками и каким-то странным, ни разу ранее не виданным гипнотизирующим взглядом, который я запомню, наверно, на всю жизнь.

Так или иначе, все усилия тщетны, V. разит без промаха. Как я с удивлением обнаружил позже, он даже ни разу не попал мимо моей задницы, но от этого было, конечно, ненамного легче. Так что в момент, когда A. наконец освобождает мои губы и шею, комнату оглашают сразу два отчаянных крика: её страстное «Давай же, входи!» и мой отчаянный вопль «Нет! Пусти! Стоп, СТОП!»
— Чёрт, чёрт! — A. суёт руку, чтобы самой направить мой член, но лишь убеждается, что направлять там особо нечего, поскольку всё уже успело упасть. — V., давай ты!!!

V., похоже, отлично знает, что ему делать. Мигом обежав кровать, он одним движением выдёргивает A. за руки из-под меня, тут же перегибает её через постель и со смачным хлюпом вставляет сразу на всю длину. И когда только штаны снять успел?..

— Ааа! — кричит A. — Да! Да!

V. принимается долбить жену, забрызгивая меня каплями смазки, и вскоре я чувствую, как ногти A. впиваются в мои свежепоротые ягодицы. С усилием приподняв голову, наблюдаю мелкую дрожь мышц внизу её живота. Кончает A. не громко, но мощно, сотрясаясь всем телом. Почти одновременно с ней выстреливает и V., я вижу, как сокращаются его яйца.

— Оооох... — со сладостным стоном A. падает на меня и, перевернувшись, откатывается набок. — Дорогой, ты был великолепен! Ты, M., тоже молодец. Это было тааак... так волнующе! Однако, уговор есть уговор, тем более, что я, как видишь, ужЕ. Так что сейчас покурим, потом сполоснусь и быстренько выпишу тебе на дорожку... V., сколько там ему теперь причитается?
— 31. Ну, или 32, смотря, в какую сторону округлять.
— ?
— Я досчитал до 63. Из 64 запланированных. Так что всё честно, M. же сказал «стоп».

V. приносит со стола бумажку с нарисованным на ней «круглым» (для программистов) числом, заодно захватив и сигареты с пепельницей. Одну из них A. прикуривает для меня и заботливо помогает стряхивать пепел, пока мы с ней курим. После чего, бросив «Мальчики, я скоро», отправляется в душ — как раз на время, нужное V., чтобы перетянуть верёвки и запихать на место валик.

Окончание этого вечера 15-летней давности, в принципе, могу «по просьбам трудящихся» дописать и выложить, но сразу скажу, что в реальности там дальше не было ничего особенного: допороли меня неспешно, но без перерывов, без лишних слов и нежностей и да, это было очень больно; сочинять же красивости на пустом месте мне сложно, и не факт, что выйдет что-то путное — собственно, поэтому я и решил прервать здесь наиболее интересную часть рассказа, чтобы не портить впечатление.