Ад Нателлы. Часть 4

Они прошли по коридору со светящимися стенами, за молочной белизной которых извивались обнаженные женские тела. Иногда прижимаясь к стеклу, отпечатывались сочные груди или попки. Мелькали яркие губы, отпечатывающие на стекле поцелуи с той стороны, проявлялись из светящейся белизны скользящие по стеклу язычки, щечки и ладошки. Глухо доносилось бум-бум-бум какой-то незнакомой ритмичной музыки, откуда-то из-за стен, как далекий манящий танцпол.

— Они все время так? —

Аня не ответила, подтолкнув Нателлу в спину. Девушки остановились у двери, скользнувшей в сторону перед ними через пару секунд. Узкий глубокий проход открывался в круглую комнату с круглой же кроватью посередине. Стены все также, как в коридоре, были покрыты гладким матовым стеклом, за которым скрывались извивающиеся в эротическом танце девочки. Посереди кровати, теперь уже обнаженная, сидела на лице у какой-то темноволосой худышки блонда Альбина. Она без латексного покрытия оказалась белокожей, в меру мускулистой, с плоским рельефным животиком и налитой грудью, которая колыхалась в такт движениям бедер по лицу несчастной. Перевитая грубой колючей веревкой, как вязанка дров, лежала под ее бедрами тонкокостная девица с темными вьющимися волосами. Лица, скрытого бедрами Альбины было не разглядеть. Сиреневые груди обвязанными веревкой яблоками выдавливались сквозь сильно сжатые пальцы садистки, которая отчаянно сминала их, елозя бедрами по лицу своей жертвы в очередном приступе оргазма.

— Брысь, сучки! — выдохнула Альбина.

Аня отступила назад. Дверь закрылась. Прошло секунд десять, дверь снова открылась.

Альбина, уже в черном облегающем вечернем платье до пола, но с разрезами от талии, в перчатках до локтя, широкополой шляпке со страусовым пером, и грудью, что чуть не вываливалась из выреза корсета, с выглядывающими из-за края сосками, вышла из комнаты, мелькнув роскошными ногами в прозрачных чулках. За ее спиной Ната увидела привязанную вниз головой к хромированному столбу для стриптиза девушку. Ей показалось, что она уже где-то видела ее, но всмотреться она не успела, дверь закрылась.

— Ну чтож. — Альбина осмотрела Нату, обойдя ее со всех сторон — вижу, Лена неплохо потрудилась, да и ты ничего. Она похлопала по щеке Аню, поправила ей волосы, прильнула к ее губам, проведя по ним языком и потом целуя взасос. — Награждаю вас десятью днями. Можешь идти. А ты... — Альбина надавила на поднос пальчиком, растягивая передавленные кольцевой прищепкой груди и заставляя Нату нагнуться — ... следуй за мной. —

Как Альбина оказалась одетой и накрашенной меньше чем за 10 секунд, Нателла спросить не решилась.

Коридор с гуттаперчивыми девочками за матовым стеклом привел их к двери с табличкой сверху — «служебный вход». Дверь откатилась и в уши ударил густой гул дискотеки, еще не окончательно громко, но уже значительно существеннее той музыки, что просачивалась из-за стекол с обнаженными танцовщицами. Ход привел похоже на кухню. Здесь суетились красивые, но явно уже за тридцать, видимо опытные поварихи, упакованные в халатики на голое тело, нарезая какие-то легкие закуски и салатики... У стены стояли несколько девчонок-официанток, упакованных, как и Нателла, с руками связанными в кожаных перчатках за спиной и прикрепленными к соскам подносами. У одной зареванной шатенки с разбитыми губами и наливающимся фингалом под глазом был оторван кончик соска и поднос свисал на одной цепочке.

— Ну, что это за безобразие? —

— Она уронила тарелку на колени одному из гостей! — подскочила откуда-то сбоку юркая маленькая толстушка в черном латексе, и в латексной шапочке с короткими рожками. Позади ее пышного зада болтался пружинящий хвост с кисточкой. Гладко выбритая промежность светилась белой кожей в специально оставленном отверстии, а судя по натруженной розовой щелочке и следам смазки на внутренней части ляжек, ее недавно неплохо отодрали. Крупные груди под латексом были похожи на гигантские капли, а маленькие острые возбужденные сосочки продавливали латекс изнутри, словно хотели проткнуть утягивающий их наряд. Над пышными бедрами пояс корсета сдавливал талию, а маленькие, еще меньше чем у Нателлы, ступни были заключены в туфли, имитирующие небольшие копытца.

— Хм! — Альбина нахмурилась. — Надеюсь Повелитель был далеко? —

— Его еще нет, госпожа! —

— Ей повезло. Накажи ее. Скажем 10 плетей по соскам, 12 сантиметров спереди, и минус десять дней! И пусть тренируется в равновесии на «Гудящих тросах» дня два по крайней мере. Сама посмотришь, как у нее пойдет.

— Да госпожа! Ты, кошелка рваная, пошли за мной! — пышечка с рожками утащила официантку с оторванным соском в одну из ряда дверей, что выходили на кухню с этой же стены. Как между дверями могли помещаться те светящиеся стены с девчонками внутри, Ната даже не задумалась.

Они прошли кухню и оказались позади барной стойки, за которой виднелся зал. Он был большой, в форме пятиконечной звезды, в основном красно-черный, в бархате, коже и золоте. Две стены одного луча звезды и были V-образной барной стойкой из черного камня с искрами золота в глубине, отполированного до зеркального блеска. Поддерживаемые колоннами готические своды были украшены живыми скульптурами — затянутыми в фактурный латекс грудастыми девочками с идеальными пропорциями, и смазливыми личиками, выкрашенными под мрамор. Нателла видела, что они моргают, но их глаза были скрыты линзами и тоже казались мраморными. Их волосы или парики были залиты краской и превращены в твердую мраморную шапочку. Выглядело это жутковато. У остальных стен в зале были ниши, где стояли диванчики, столики, кресла для посетителей, с потолка свисали одиночные цепи и сдвоенные, с кожаными петлями наподобие качелей. В полумраке выделялись пять небольших подсвеченных помостов с шестами для стриптиза, что размещались во внутренних углах звезды. По центру большой помост-сцена.

Следуя за Альбиной, Ната вышла в зал из-за стойки. Здесь она увидела первых мужчин в этом заведении, и они ей совсем не понравились...

Парочка гнилозубых парней, по виду совсем алкашей, в расстегнутых мятых фраках развалились на красном кожаном диване стоимостью в хороший автомобиль, и хохоча и обливаясь пивом, смотрели, как у их ног копошатся две заплаканных худосочных девочки, что пытались отсасывать им их уже не встающие после неизвестно какого раза члены.

Накачанный качек в расстегнутой рубашке на голое тело, в носках, долбил в зад пышную грудастую хохлушку, держась за палку скручивавшую цепь, что перетягивала ее талию намного тоньше, чем позволила бы природа. Ее мощные, натуральные груди прыгали взад-вперед, иногда ударяя ее по лицу. Огромный кольцевой кляп во рту придавал ее лицу удивленное выражение. Расплывшаяся тушь черными дорожками провожала слезы.

В соседней арочной нише две девицы в черном латексе с рожками, как и та, что увела провинившуюся официантку, упражнялись над распятой на ледяном столе рыженькой: бледной и замерзшей. Одна стегала ее прутом, прямо по небольшим остреньким грудям, что уже покрылись полосами и капельками крови, а вторая поливала расплавившимся стеарином ее влагалище, превратившееся в синий оплывающий холмик. Лед под ее телом подтаивал и парил. За всем этим наблюдал черноволосый красавец, которого никак не заподозришь в таких извращениях, если встретишь на улице. Меж его ног сидела неприметная круглолицая азиатка и старательно облизывала ему яйца. Ната не поняла сразу, а когда осознала, ее передернуло — у азиатки не было рук, вообще. На ее плечах ровно поблескивали пластиковые расписные наплечники, видимо приклеенные к телу, т. к. никаких ремней видно не было, на шее был плоский ошейник, как у Наты, и к нему приделана ручка, видимо чтобы удобно было поднять рабыню с пола.

Посреди зала стояла девушка ростом с Нату, на голове у нее был деревянный куб с замочком и небольшими дырочками. Руки были связаны за спиной, груди перетянуты, а между ног торчали рукоятки двух толстых дилдо, засунутых в нее глубоко ...