Блянд фэйс. Часть 2

мимикой. Гримасами, сменяющими одна другую. Её руки не находили себе места. Сначала она завела их за голову, чтобы показать, как прекрасна её грудь Грудь Розалинды и без всяких ухищрений с её стороны была прекрасной. Эти два купола любви, имеющие матовую, мраморную кожу с синеватыми прожилками едва угадывающихся вен, были достойны картин любого художника. А как прекрасны были её соски! Словно две огромные виноградины в ореолах страсти. Конечно, они немного колыхались, самую малость. Совсем чуть-чуть, а не так, как в порно роликах: подпрыгивая будто две груши на ветру.

Внезапно Розочка засунула пальчик себе в рот и стала посасывать его в такт своим подпрыгиваниям. Я понял, что кульминация не за горами, и закрыв глаза, вытянул перед собой руки, чтобы коснуться грудей любимой. Я погладил их круговыми движениями, и ухватившись пальцами за сосочки, ласково подёргивал их в такт, иногда покручивая. Моя наездница не осталась безучастной. Она застонала и завыла, ахая и охая. Я же заойкал, почувствовав в своих чреслах потоки лавы готовые вырваться наружу. Из моего горла низвергся львиный хрип, а Рози вспомнила маму и запричитала, повторяя это слово без остановки. Так это же любовь. Чудное чудо. Чудо свершилось. Мой ключик открыл замочек ларца наслаждений, а река любви бурноводными потоками заполонила грот моей возлюбленной, иносказательно говоря. Короче, мы кончили вместе, да так бурно, что чуть не потеряли сознание.

— Альбертик, что ты делаешь? — удивилась Роза, осторожно поглаживая мою шевелюру, когда я принялся слизывать пот с её грудей и возле подмышек.

Конечно, она хорошенько поработала на любовном поприще в отличие от её партнёра, который только и делал, что вкушал мёд удовольствия. Я даже не вспотел. Но мне нравился вкус её тела, поэтому я незамедлительно ответил:

— Вкушаю нектар с лепестков моего любимого цветка.

— Ах! Какой же ты всё-таки, душка, — ласково, а иногда грубо целуя меня куда придётся, призналась мой цветок.

Кукла, конечно, не могла терпеть таких издевательств над собой, происходящих пока что ещё на её территории. Она дождалась когда мы закончим и толкнула дверь. Та открылась с небольшим скрипом, заставив любовников обратить своё внимание на неё.

— Бесстыдники! — громко сказала искусственная женщина, — занимаетесь прелюбодеянием в присутствии посторонних. Имейте совесть, не кричите так. В конце концов, я ревную. А ты, — обратилась она ко мне, — Альберт, как ты мог променять меня на эту толстуху?! Меня, прекрасное создание, воплощение инженерной мысли и художественного гения. Кстати для сведения, меня создали по образу и подобию порноактрисы Анастейши Рукавичкиной. Розалинда, будь добра, — обратилась Кукла к моей возлюбленной, — закрой мою дверь с той стороны.

— А волшебное слово? — попросила вовсе не толстуха, грациозно вставая с нашего ложа.

— Пожалуйста, — жалобно попросила Анастейша

— А извиниться не желаешь за толстуху?

— Извини, — попросила Кукла

Рози закрыла дверцу ящика, и усмехаясь, заползла на диван, оставаясь на коленях передо мной.

— Всё-таки ты комплексуешь по поводу своего тела. Ну и зря, — сказал я, — а откуда ты узнала, что она похожа на Анастейшу?

— У меня отличная память на лица. Я нашла в интернете её описание.

— Перестань накручивать себе, что ты толстая, — сказал я, — это не так, ты прекрасна. Тебе нужно поменять одежду. В своей ты выглядишь не так, как мне хотелось бы.

— Всё равно ей не достичь моей красоты, — голосом куклы, сказала Розалинда, не разжимая губ.

— А этого и не требуется, — усмехнулся я, она мне нравится такой. Моя аппетитная булочка. Сейчас я тебя съем, — набросился я на свою аппетитную булочку, но мы предпочли настоящий завтрак.

Позавтракав, мы отправились не шопогулять по бутикам города, а прямиком к Розе домой. Она объяснила, что на её фигуру одежды мы не найдём. Модельеры не очень-то стремятся создать на таких как она с нестандартной фигурой.

— Я иногда даже бельё заказываю, — призналась она, — не говоря уже об обуви и платьях.

В её премиленьком гнёздышке, созданном специально для женщины, всё было весёленькое, нежненькое и иногда кричащее. Начиная от отделки и кончая мебелью. И запахи были смесью саванны и тропических лесов. Нет, они были не резкими, чуть уловимыми, но достаточно импозантными. В туалете и в ванной пахло морским прибоем и бризом. Это конечно поразило меня. К тому же разноцветье и буйство красок было несколько диковатом для того, кто предпочитал строгость стиля, но я решил не лезть со своими советами в чужой монастырь, тем более женский. Каждому нравится так, как ему нравится. Рози немного понаблюдала за своим любовником и сказала, не разжимая рта, голосом куклы. Я уже стал привыкать к её такому странному выражению мыслей методом чревовещания.

— Конечно, ему здесь не понравится в твоём попугайском гнёздышке. Это убогое буйство красок, а запахи? Это просто фу. Что ж, Розалинда, попробуй развлечь его демонстрацией своих нарядов. Может, он быстрее вернётся ко мне.

— Ты, правда, думаешь, что если бы кукла могла говорить, она бы именно так и сказала? — спросил я.

— Несомненно, — рассмеялась Рози, — а признайся, когда ты впервые увидел, как я это делаю, поверил, что твоя кукла может говорить?

— Признаю. Мне даже показалось, что я схожу с ума, а потом я подумал, что не до конца изучил инструкцию и кукла за такие деньги вполне может быть говорящая, но только не разумная. Это уже из области фантастики, — рассмеялся я.

— Ничего, когда мы будем ненадолго расставаться, я буду говорить вместо куклы. Через сотовый телефон, например. Пока ты будешь заниматься с ней любовью.

— А зачем нам ненадолго расставаться? — не понял я

— Я работаю в театре, ты забыл? — спросила Розалинда, — там я и научилась чревовещанию и ещё много чему.

— Признаюсь, я этого не знал, точнее, ты права, забыл, — припоминая обрывки нашего разговора, сознался я, — ведь в тот раз в кафе, когда ты мне рассказывала о себе, я думал совсем о другом...

— Точнее, другой головой, — рассмеялась моя любовь, — понимаю, мужчины они такие. Ладно, повторюсь. Иногда наш театр гастролирует по области. Это происходит не часто и не больше недельки. А у тебя будет кукла.

— А у тебя? — поинтересовался я.

— Хм, — хмыкнула актриса и подойдя к симпатичному диванчику, одним движением привела его в иную позу.

Внутренняя стенка спального изделия была усыпана разнообразными фаллосами всевозможных расцветок, форм и содержаний. Наряду с вибраторами были помпы и иные, не известные мужчине, эротические приспособления самоудовлетворения женщин. Каждый девайс бы с любовью прикреплён на отведённое ему место.

— Возьму с собой парочку боровичков, — с любовью назвала свои игрушки женщина, — удовлетворил своё любопытство? — спросила она возвращая диванчик в прежнее положение.

— Более чем. Тогда я тоже буду говорить с тобой по телефону, будто бы это я, а не искусственный мужчина занимается любовью с тобой.

— Миленько! — обрадовалась Рози, — тогда мы не заскучаем, и не будет повода для измен. А теперь усаживайся поудобней, начинается показ мод в исполнении автора и модели Розалинды.

Розалинда ухватила огромный ворох разнообразной одежды и, предупредив зрителя, чтобы не подглядывал, скрылась на кухне. Зритель в это время восседал в кресле, попивая кофе в предвкушении интересного просмотра, возможно, с эротическими нотками. Под каждый ансамбль одежды Рози наносила особенный макияж, который подчёркивал её лицо, и как бы это парадоксально не казалось, изящество фигуры. Надев определённый костюм или платье она меняла походку. То предо мной выплывала будто пава в длинном платье, то это была модель, прохаживающаяся по подиуму. Иной раз это была работница эротического фронта.

Самым весёлым и импозантным нарядом оказалось коротюсененькое платье балахонистого вида, едва прикрывающее её попу. На ногах были сабо с вьющимися ремешками до колен. Они обвивали крупноячеистые чулки сеточки. Яркий макияж чёрное с красными выдавал в ней шлюшонку прошлого века, виденную мной в бессмертном произведение «Бриллиантовая рука». Отставив чуть вперёд прелестную ножку, отчего платье ещё сильнее задралось, демонстрируя полоску трусиков и подбоченившись, Роза произнесла фразу, слышанную мной много раз в шедевре отечественного кинематографа:

— Во! Ай бьёхан набада! Томас карра рональ. Салем жарифо горелло! Лун дахо ваналь. Цигель, цигель Айлюлю!

Я не берусь за точность произношения воспроизведённых мною слов, но именно так они звучали из уст Розалинды. Она точно воспроизвела поведение заграничной шлюхи и даже слова, за которыми скрывалась полная бессмыслица, по-блядски посверкивая размалёванными глазками и поводя плечами с типичным южным темпераментом. Конечно, я не сдержался и, притянув модель за сладкую попу, присосался губами к её оголившемуся бедру.

— Хамишь, парниша! — голосом Эллочки Людоедки, сказала она, отталкивая меня от комиссарского тела.

Демонстрация продолжалась. Эротическую медсестру в белом коротюсеньком халатике, сменила Женщина-кошка в лакированных сапогах выше колен, с небольшой плёткой в руке. Следом явилась служанка в сексуальных чулочках с подвязками. Это уже пошли наряды для сексуальных игр. И в завершение представления Роза вышла, вероятно, в коктейльном платье до пола. Правда, её приятная во всех отношениях грудь была почти открыта демонстрируя ореолы сосков, а спина была декольтирована ниже попы, показывая начало черты делящую эту попу пополам.

Я больше не мог выдерживать таких сексуальных издевательств над собой и, соскочив с кресла, задрал длинное платье до пояса. Поставив её ножку на журнальный столик, быстро рассупонился и безо всяких прелюдий, приступил к интерлюдии любви. Показ мод оказался для нас крайне возбудительным. Моя эксгибиционисточка давно текла от моих похотливых взглядов созерцателя её сексуальности. А я давно хотел ей устроить этот самый цигель. А мой член давно стоял на всю айлюлю.

Мы с радостью и удовольствием стали любить друг друга. Бытует мнение, что полненькие смешливые и быстро кончают. Не знаю, не знаю. У нас с Розой были почти идеально подходящие темпераменты. Поэтому я не задумывался, как это произойдёт и входил, и выходил в неё со всею страстью. Она же насаживалась и высаживалась с не меньшей страстью, успевая погладить мне то спину, то волосы. Покусывая губки и заглядывая мне в глаза, как бы говоря: «Нравится стоячком? Мы ещё не такое попробуем, мой любимый. Впереди нас ждёт пора открытий чудных и незабываемых». Так это же любовь. Она такая разная...

***

А потом она предложила мне театрализованное представление под названием: «Скандал в центральном парке»