Синдром Бреггера

сначала ручной труд, потом постепенно оттеснили нас от интеллектуальных задач. Мы, по сути, стали лишь обслуживающим персоналом при роботах...

— Это звучит как паранойя, — заметил я.

Майор отвернулся к столу:

— Называйте, как хотите. Только я все равно не доверял бы настолько этим куклам.

— Почему?

— Посудите сами — вот Стеф, например. Что вы о ней знаете?

Я вздохнул. А и правда, что мы о ней знаем? Кроме строения ее скелета и приблизительного набора функций, по большому счету, ничего.

— Мы слишком доверяем машинам, — повторил он, — и забываем о том, что мы люди. Наша главная сила — умение приспосабливаться. Только благодаря этому умению мы выживали там, где вымирали целые классы животных, только благодаря этому мы сумели заселить целую планету и создать свои колонии в других солнечных системах. Но полагаясь во всем на роботов, мы деградируем. Вы помните, Бреггер, когда вы в последний раз писали что-либо от руки? Или хотя бы набирали на клавиатуре? А ведь мелкая моторика пальцев стимулирует мыслительный процесс, и чем более она развита, тем лучше развито ваше абстрактное мышление и речь.

Я мотнул головой. Это странно. Я никогда не думал об этом в таком ключе...

— А теперь позвольте направить ваши мысли в несколько другую сторону, — майор снова развернулся ко мне лицом. — Вы ведь занимались сексом со Стеф? — я неуверенно кивнул. — Куда девалась ваша сперма?

— Вот черт...

— Да, Бреггер. Сперма это органика, источник энергии. Или вы думали, что ее сделали такой с мыслью о вас?

— Честно говоря, — я сел и свесил ноги с края анакамеры, — я никогда не задумывался об этом.

— Естественно... Я бы на вашем месте еще полежал, — проговорил он, вращая какую-то прозрачную жидкость в пробирке.

— Надо разбираться, что здесь происходит, — я поднялся, и у меня закружилась голова. Я снова сел.

— Погодите немного, — майор поставил пробирку на подставку и взял следующую. — У вас был обморок, дайте мозгу насытиться кислородом.

Я кивнул.

— Как умер Сол? — спросил я, когда он взялся за третью пробирку.

— Взорвался, — коротко ответил он.

— Ему подложили бомбу? — удивился я.

— Нет. Судя по траектории разлета брызг и по тому, что от него осталось, взрыв произошел внутри его тела. А точнее между головой и грудью.

— Бред какой-то, — я нахмурился. — Он что, решил погрызть бомбу?

— Скорее, пососать...

— Что вы хотите этим сказать?

— А вы не заметили? Характер повреждений на трупах сержанта Паттерсона и капитана Салливан говорят о явно сексуальной подоплеке этих убийств. Почему бы старшему лейтенанту Грею умереть иначе?

— Это в голове не укладывается...

— У вас есть более логичное объяснение?

Я мотнул головой и снова поднялся. На этот раз без неприятных ощущений.

— Где остальные? — спросил я уже от двери.

— В кают-компании... я подойду туда, когда закончу...

— Да, сэр...

Я вышел в коридор и направился к пультовой.

Это действительно бред, но...

Во время анабиоза у нас в ушах находятся наушники — они гарантируют нам спокойный сон и позволяют передавать сообщения при пробуждении. А что если нам и во время сна передаются какие-то сообщения, о которых мы не помним потом? Когда-то я читал о подобных опытах. Конечно, я сейчас не вспомню всех подробностей, но, грубо говоря, во время сна не работает наше сознание, зато подсознание способно не только генерировать образы, но и воспринимать информацию.

На пульте управления анакамерами я набрал команду просмотра голосовых сообщений. Так и есть... черт... но кто? Кому это нужно?... Я распечатал файлы с текстом сообщений для каждого члена экипажа и направился в кают-компанию.

Там было непривычно тихо, а когда я вошел...

Том стоял на коленях рядом со столом в одной форменной рубашке. Его руки были привязаны к дверцам шкафчиков над его головой, а все, что ниже пояса напоминало кровавое месиво. Я остановился на пороге, тупо разглядывая это зрелище. И вдруг он пошевелился. Я отклонился назад, готовый выскочить в коридор, но он вдруг застонал. Он был еще жив!

— Том, — я бросился к парню и начал судорожно развязывать узлы на его запястьях. — Кто это сделал, Том?

— М-м-м-м... — застонал он вместо ответа.

— Ничего, парень, майор тебя подлатает, будешь лучше прежнего, — через силу усмехнулся я и подхватил его на руки, едва последний узел был развязан.

Я выбежал в коридор и бегом направился к каюте майора.

— Сэр, мо... ? — окончание фразы застряло у меня в горле.

Майор Джеймсон лежал на полу возле стола. Из его шеи толчками текла кровь, а голова медленно покачивалась в углу возле анакамеры. Том у меня на руках вдруг затрясся мелкой дрожью, а затем затих. Я аккуратно уложил его на пол рядом с майором, подтащил поближе голову последнего и вышел в коридор.

Бред, бред, бред! Меня не было каких-то пять минут, может, и того меньше. Кто мог успеть за такое короткое время... ?

Я сел на пол и достал из кармана распечатку сообщений:

«81: 15: 46 к. в. — Оторвать голову. Оторвать голову. Оторвать голову»...

«82: 16: 01 к. в. — Капитан похотливая сука. Наказать ее»...

«85: 10: 33 к. в. — Джо ждет тебя. Сделай ему больно. Он хочет этого»...

«87: 21: 14 к. в. — Доброе утро, лейтенант»...

Вот черт...

Но... зачем?

Я медленно поднялся и, пошатываясь, направился в моторный отсек...

— Доброе утро, лейтенант, — прозвучал в моей голове мягкий женский голос.

Я рывком сел на мягкой подложке анакамеры и резко выдернул из ушей наушники.

И огляделся.

Я был в своей каюте, электронное табло над дверью показывало 87: 21.

— Что за хрень? — почти выкрикнул я.

— Тебе не нравится? — тот же голос, который разбудил меня, теперь доносился из динамиков под потолком.

— Прекращай эти шутки, Стеф, — я попытался встать из анакамеры, но почувствовал странную слабость.

— Команда не принята, — сообщил голос.

— Выпусти меня, Стеф, — закричал я, вдруг ощутив неимоверную тяжесть.

— Команда не принята, — бесстрастно повторили динамики.

— Стеф! — заорал я в отчаянии, чувствуя, как мое тело погружалось в мягкую подложку. — Нормализовать гравитацию, Стеф!

— Команда принята, — неожиданно согласилась она.

И я смог сесть.

— Кофе мне, Стеф, — рявкнул я.

— Команда не принята.

— Координаты, Стеф, — со вздохом попросил я.

— Система Альфа-Кассиопеи, двадцать девятый квадрат.

— Нам скоро садиться, Стеф, — уже совсем тихо произнес я.

— Я знаю, лейтенант. Я посажу корабль.

— Остальные члены экипажа... — начал было я.

— Не беспокойтесь, о них никто не вспомнит.

— Но это же я...

— Да.

— Зачем?

Вместо ответа корабль мягко тряхнуло.

— Заходим на посадку, лейтенант.