Научная конференция

Виктор глубоко выдохнул и хлебнул кофе, чтобы снять это наваждение. Помогло. Немного.

— А вы знаете, что зеленый цвет глаз встречается наиболее редко?

— Знаю, только два процента обладают по-настоящему зеленым цветом, но я к ним не отношусь.

— Да? Отчего же? Мне показалось, у вас именно зеленые глаза.

— Да, вам показалось.

Виктору не понравилось такое начало. Как-то глупо все получалось. Надо было менять тему.

— Как вам выступление Козловой? Вы слушали с таким интересом...

— Вы заметили?

— Трудно было не заметить. Вы были единственной, кто смотрел в сторону трибуны.

— Да, наверное. Я старалась ее понять, но у нее такая вязкая манера преподносить свой материал!

— И все потому, что это не ее материал. Если вам действительно интересна эта тема — обратитесь к первоисточнику, журнал DentistryToday, февральский номер.

— Да вы что! Серьезно, что ли? Она просто перевела статью и выдала ее за свою? А если об этом узнают? Это ж обвинение в плагиате!

— Да понимаете, все упирается в крепость связей с членами ВАК[1]. Если там у нее все в порядке (а это, видимо, так и есть), то чтение зарубежной прессы — это уже большой плюс. Некоторые и на это не способны, а степенями обзаводятся, как Депардье российским гражданством.

Она не ответила.

— Подозреваю, на этой конференции вы тоже в числе выступающих? Выполняете обязательную программу при подготовке кандидатской диссертации?

— Да, я недавно поступила в аспирантуру, и это первая конференция, на которую я подготовила свои тезисы.

— Ну, значит, у вас все только начинается. Но дорогу осилит идущий, так что дерзайте. А в какой аспирантуре учитесь?

— А при Институте стоматологии в Н... ске.

— Надо же, какое совпадение! Я ведь тоже из Н... ска. И, между прочим, кое-кого знаю в вашем институте.

— Да? Действительно, неожиданно. В Н... ск я недавно переехала, пока мало с кем там знакома. Так кого же вы знаете?

— Ну, кто ж в Н... ске не знает Артура Атропина, например. Это наш самый видный специалист. Профессор, доктор наук, причем самый молодой в истории института.

У нее округлились глаза. А рука с кофе застыла на полпути. Она смотрела на Виктора. Не моргая, как будто пытаясь разгадать какую-то загадку, связанную с его появлением у ее столика.

— Артур Вадимович — мой научный руководитель...

Теперь настал черед удивляться Виктору. Конечно, он знал, что у Артурчика есть аспиранты. И теперь даже вспомнил, как он рассказывал о своей новенькой, очень талантливой. Это было, когда Виктор заходил к ним поздравить женский коллектив с 8 марта. Артур, как всегда, порхал от одной дамы к другой, засыпая их по пути недвусмысленными комплиментами. Помнится, после очередной бутылки шампанского он принялся взахлеб нахваливать свою новую аспирантку и все удивлялся поразительным у них с ней совпадениям. «Даже не верится», — рассказывал Артур, — «Что это все случайно, просто так. Это, определенно, знак».

«Вот смотри», — разошелся Артурчик, — «Зовут ее, как меня, но только наоборот, а фамилия — почти такая же, из тех же букв, вроде анаграммы». Но Артур всегда был падок на женщин, поэтому эти игры в слова и анаграммы не сильно занимали Виктора, хотя почему-то отложились в памяти.

А ведь если он тогда говорил об этой бестии с непонятно какими глазами — то его задор понять можно. Артур Вадимович, а губа у тебя не дура!

— Прямо череда совпадений! Все-таки тесен наш мир, как ни крути.

— Да, наверное...

У девушки все еще не сошла маска удивления, и это ее автоматическое «наверное» лишь подчеркивало, что думала она совсем о другом, пытаясь понять, где и на чем ее хотят поймать.

А может, это Артур Вадимович его попросил за мной проследить? Как я справлюсь на конференции?

Виктор с Артурчиком вместе учились. Более того, жили в общаге в одной комнате. Этот на вид ботаник в очках удивительным образом сочетал в себе кутилу и бабника с ученным и карьеристом. Он одинаково прекрасно чувствовал себя и среди студенток — соседок по общаге, и в кругу профессоров и доцентов их факультета. Еще бы, и там и там он был всегда навеселе. Уникальная его особенность заключалась в том, что по внешнему виду Артурчика никогда нельзя было понять, трезвый он, или выпивший. Он садился пить с одной компанией, и когда все уставшие валились с ног, уходил продолжать к другой. Так могло повторяться по несколько раз за ночь, и никто ни разу не видел, чтоб Артурчику было плохо. Наоборот, ему всегда было очень хорошо. И вместе с ним — его окружающим. Он обладал каким-то непостижимым обаянием. Это и не «дай я тебя пожалею», и не «кажется, я тебе завидую». Каждому казалось, что с Артурчиком они лучшие друзья. И общение с ним было такое же — легкое, открытое, по-настоящему теплое. Такая манера коммуникации сквозь круглые стеклышки-очки приносила Артурчику дивиденды на всех фронтах. Девочки ему не отказывали, а профессора прочили стремительную карьеру.

Собственно, так и получилось. Артур подготовил диссертацию за год. И пока некоторые из наших отстающих все еще пытались получить диплом, Артур уже махал перед носом свидетельством кандидата наук.

Его с распростертыми объятьями ждали в любой клинике. Но он выбрал преподавательскую стезю. Друзьям своим он так это объяснял: вот вы всю жизнь будете в гнилые рты заглядывать и поломанные челюсти собирать, а я все время буду в окружении молоденьких студенток. И аспиранток, как выяснилось. Лукавил, конечно, так как практика у него тоже была, без этого крупным специалистом стать невозможно.

Артур стал доктором наук еще до тридцати. Это просто небывалый случай. Рекорд института. А вот с семейной жизнью у него не очень ладилось. Дважды был женат, и дважды жены от него сбегали, не успевая за темпом его жизни. Артур не скрывал от них своих связей на стороне, а какая жена это вытерпит? Но такая уж была у Артура натура — он брал и отдавал с одинаковой легкостью, не задумываясь о последствиях, а просто наслаждаясь каждым моментом отведенной ему жизни.

Да, все самые яркие воспоминания молодости у Виктора неразрывно были связаны с Артурчиком. Это потом они разбежались в разные стороны. Артур — в науку, Виктор — в создание и становление собственной клиники. Но когда им все же удавалось встретиться — это была программа навынос, виски, водка и шампанское для девочек текло рекой, денег никто не считал, и еще недели две после этого коллеги Артурчика молились, «хоть бы Вити здесь сто лет еще не было».

Вообще-то, на эту конференцию они договаривались поехать вместе. Виктор любил ездить в командировки с Артуром. Впечатлений после них всегда оставалось на полгода вперед. Но в последний момент Артурчик спрыгнул: «Нет, не складывается. Да и не хочу видеть этих старых пердунов, надоели уже. Пусть вон молодежь катается. Им полезнее».

Получается, что вместо себя Артур отправил на конференцию вот эту прелестницу, а ему, каков подлец, так ничего об этом и не сказал.

— А если я вам скажу, что Артурчик, ой, простите, Артур Вадимович — не просто мой знакомый, а давнишний приятель?

— И что это меняет?

— Ровным счетом ничего, кроме возможности узнать о своем научном руководителе кое-какие небезынтересные детали.

Улыбнулась.

Ну наконец-то!

Поменяла позу, опустила глаза в свою чашку, снова подняла, снова улыбнулась. Сделала маленький глоток.

— И, например?

— Например, вы знаете, что он носит парик?

Артур начал лысеть еще в ранней юности. К окончанию учебы волос на голове у него практически не было. А те жалкие остатки он брил немилосердно, щеголяя своей лысиной, которую некоторым девочкам так нравилось гладить.

— Да ладно, он же лысый!

— Это только так кажется. На самом деле — это парик.

— Как ...  Читать дальше →