Медсестра Таня

Вика, — Такими грязными между ножек бывают только малыши.

 — А посмотри, какой мокрый спереди, — добавила Катя.

 — Что, Витя? — ласково улыбнулась мне Таня, — Так понравилось все делать в подгузник, что сходил туда и по-маленькому, и по-большому?

Девушки тихонько захихикали.

 — Скажи, намного удобнее, чем пользоваться туалетом, — продолжила Таня, — Можно писать и какать в подгузник, когда захочешь, а потом придет медсестра, подмоет между ножек и переоденет в сухое.

Задрав вверх мои ноги, Таня осторожно вытащила из-под меня грязный подгузник.

 — Кто из вас хотел мне помочь? — спросила она, — Надо подержать Витюше ножки. Хочу, чтобы у меня обе руки были свободны.

Вика взяла у Тани мои ноги.

 — Вот так держать? — спросила она.

 — Задери еще выше, — попросила Таня, — Чтобы коленки были прижаты к груди.

Таня взяла в руки мой грязный подгузник.

 — Сейчас вытру карапузу попу его же собственным подгузником, — сказала она и начала старательно вытирать меня между ягодиц.

 — Карапузу? — засмеялась Лариса, — Хотя в Витином состоянии это самое подходящее слово.

 — А сколько ты ему сейчас дашь? — улыбнулась Таня.

 — Года полтора, не больше, — оценивающе прищурилась Лариса.

Все снова засмеялись.

 — Самое грязное вытерла, — сообщила Таня, отложив подгузник в сторону.

Заметив, как практикантки уставились мне между ног, я густо покраснел от смущения.

 — Смотрите, девчонки, как стесняется, — засмеялась Вика.

 — Ага, так покраснел, — улыбнулась Катя.

 — Малыши не должны стесняться взрослых, — с шутливой строгостью сказала мне Таня.

 — Особенно те, кто какают в подгузник вместо того, чтобы ходить на горшок, — со смехом добавила Лариса.

Я удивился, как быстро практикантки втянулись в Танину игру.

 — Слушай, а почему у него такая гладкая кожа? — неожиданно поинтересовалась Вика, — Действительно, как у малыша.

 — Это я удалила Вите волосы, — объяснила Таня, — Чтобы было удобнее подмывать.

 — И часто тебе приходится его подмывать? — поинтересовалась Лариса.

 — Каждый раз, когда меняю подгузник, — ответила Таня, принявшись протирать мне попу мокрой тряпочкой.

 — Да? — улыбнулась Лариса, — А интересно, сколько раз в день он мочит свой подгузник?

 — Давай мы у Вити это спросим, — засмеялась Таня, — Скажи нам, как часто ты писаешь в подгузник?

 — Как сразу покраснел! — засмеялась Вика и вслед за ней остальные девушки.

Глядя на смеющихся девушек мне хотелось провалиться под землю от смущения.

 — Надо хорошенечко везде помыть, — сказала Таня, продолжая щекотно протирать мне между ног мокрой тряпочкой, — Особенно вот тут, за яичками. У обкакавшихся мальчиков там обычно самое грязное место.

 — Чего это он так занервничал? — спросила Вика, которая по прежнему держала мне ноги.

 — От щекотки, — засмеялась Таня, — Витя знаешь как ее боится. Смотри.

Таня начала легонько перебирать пальцами у меня за яичками, вынудив меня задрыгать ногами от нестерпимой щекотки.

 — Вот тут, за мошонкой, у Вити самое щекотное место, — пояснила она девушкам, продолжая меня щекотать, — А еще он не любит, когда легонечко проводишь пальцами по яичкам. Вот так.

Практикантки снова начали хихикать.

 — Все! — сказала Таня Вике, — Опускай ему ноги. Сейчас помою Витюшу спереди.

Таня взяла у Вики мои ноги и осторожно опустила их на кровать.

 — Ничего себе! — засмеялась Лариса, показывая мне между ног.

 — Это Витин писюнчик тебя так рассмешил? — улыбнулась Таня, принявшись щекотно протирать мне лобок, — Так удивляешься, как будто никогда не видела голеньких мальчиков. Кстати, даже у грудных малышей иногда бывает эрекция во время подмывания.

 — Неужели? — недоверчиво спросила Вика.

 — Сама видела у шестимесячного племянника, — засмеялась Таня.

Я почувствовал, как Таня завернула мой направленный вверх член в мокрую тряпочку.

 — Самое время заняться Витиным писюнчиком, — сказала она, — Оботрем его малышу со всех сторон. И под кожицей надо помыть тоже. Хорошенечко помоем там с мылом.

Я с трудом терпел Танины манипуляции, чувствуя, что еще немного и я кончу.

 — Вот так польем водичкой, чтобы смыть мыло, — улыбнулась Таня, плеснув мне на член теплой водой.

Медсестра снова начала трогать мне самый кончик головки.

 — Такой забавный маленький писюнчик, — улыбнулась Таня.

Не выдержав, я начал бурно кончать.

 — Ну вот, опять устроил первомайский салют! — засмеялась Таня, — Что, мало было прошлого раза? Решил и другим медсестрам показать, как ты умеешь из писюнчика брызгаться?

Все дружно засмеялись. Я подумал, что сейчас умру от смущения.

 — Ты сама виновата! — сказала смеющаяся Вика.

 — Ага, увлеклась, — добавила Лариса.

 — Она его специально дразнила, — улыбнулась Катя, — Не отприайся, Таня. Я все видела.

 — Ну и что, если чуть-чуть подразнила, — попыталась шутливо оправдаться Таня, — Ничего страшного. Сейчас я все вытру.

Таня быстро вытерла мне запачканный низ живота.

 — Надо помазать малыша между ножек детским маслом, — улыбнулась она, демонстрируя практиканткам небольшую пластиковую бутылочку, — Чтобы все было по правилам.

 — Боишься, что у мальчика появятся опрелости? — засмеялась Вика и вслед за ней все остальные.

Таня начала щекотно мазать мне лобок.

 — Теперь писюнчик, — объявила медсестра, — Надеюсь, Витюша сейчас не будет оттуда брызгаться.

 — Если ты не прекратишь водить ему там большим пальцем, нас сейчас ждет еще один салют, — засмеялась Лариса.

 — Вот так? — притворно удивилась Таня, продолжая нестерпимо щекотно дразнить мне кончик головки.

Я поежился от мучительно острого ощущения.

 — Что моего зайчика беспокоит? — ласково спросила меня Таня, — Не нравится, как медсестра мажет детским маслицем? Должна же я тебе как следует помазать писюнчик.

 — А покраснел-то как, — улыбнулась Вика.

 — Раздвинь ножки, зайчонок, — ласково попросила Таня, — Надо хорошенько помазать маслицем вот этот маленький мешочек.

Таня принялась нестерпимо щекотно трогать мне мошонку.

 — Ой, а что случилось с нашим писюнчиком? — улыбнулась медсестра, потрогав мой напрягшийся член.

 — Смотри, там маленькая капелька появилась, — показала Тане Лариса.

 — Вот тут? — улыбнулась Таня, потрогав мою головку.

Второй рукой медсестра продолжала щекотать мне яички. Я почувствовал, что больше не могу и в следующую секунду действительно кончил.

 — Ну что за несносный мальчишка! — принялась шутливо меня отчитывать Таня, — Ты что из вредности это делаешь? Хорошо, что успела направить тебе писюнчик куда надо. Иначе пришлось бы повторять все по новой: вытирать и мазать тебя детским маслом. Таня накрыла меня одеялом.

 — Побудешь пока без трусиков, — сказала она мне и начала быстро собирать все принадлежности.

Я понял, что медсестра сейчас уйдет и в следующий раз я ее увижу только через день — во вторник. Меня так и подмывало спросить Таню про свой недописанный рассказ, но в присутствии посторонних я, понятно, не мог задавать ей таких вопросов. Впрочем теперь мои детские «воспоминания» не имели никакого значения.

Подобные игры начали повторяться регулярно — в дни Таниного дежурства. Она постоянно придумывала что-то новое: пеленание, кормление с ложечки, даже импровизированное купание сидя в тазике с торчащей наружу ногой в гипсе.

Но любой сказке рано или поздно приходит конец. Как я и ожидал, в этот раз меня продержали в больнице две недели. Выписываясь, я в шутку спросил Таню, как вызвать на дом медсестру по уходу за ребенком.

 — Я кажется знаю одну, — игриво сказала мне Таня и, вытащив из кармана бумажку, что-то быстро на ней написала, — Позвони по этому телефону.

Взяв у Тани бумажку с номером, я заметил странный выжидающий взгляд. Только сейчас до меня дошло, что мы стояли в коридоре одни. Откинув в стороны костыли, я крепко обнял Таню и наши губы слились в поцелуе.

 — И что этот ясельный карапуз себе позволяет, — шутливо хмыкнула Таня, — Давай, иди. Это наверно тебе с улицы сигналят.

 — Подождут, — сказал я и снова поцеловал Таню.

Несмотря на костыли и ногу в гипсе, я довольно быстро освоился дома. Ходить в продуктовые и другие магазины я пока еще не мог, но родители решили эту проблему, забив мой холодильник едой на целую неделю.

С одной стороны я был доволен, что снова обрел самостоятельность, но с другой так тянуло назад, в больницу. Я прикинул график Таниного дежурства и сегодня, в субботу, у нее должен был быть выходной. Руки сами потянулись к телефону. Я быстро набрал написанный на бумажке номер и после первого же гудка услышал в трубке Танин голос.

 — Это Витюша, — сказал я, изо всех сил стараясь скрыть волнение.

 — Как будто я не узнала, — засмеялась Таня, — Небось сидишь в мокром подгузнике и ждешь когда его тебе поменяют. А ну быстро признавайся, ты описался или обкакался. Я немножко опешил от Таниного вопроса.

 — Можешь потерпеть еще полчаса, малыш? — ласково спросила Таня, — Сейчас я приеду.

КараПуз

Февраль 2008