Правила. Часть 2 (перевод)

встреч, которая напоминала старинную гостиную. Это было менее формально, чем в обычном офисе, но все же мне показалось жестким и бесплодным.

— Помни, — сказал он, — Никакого контакта, никаких объятий, прикосновений или поцелуев.

Я кивнул. Сара сидела на стуле в конце комнаты, глядя в окно. Я подошел к дивану, поставленному у стены, и подождал, пока она повернется. Я едва узнал ее. На ней был сарафан чуть выше колен. Ее волосы были короче, чем раньше, и выглядели немного растрепанными. Я увидел комочки чего-то у нее на щеке и на ноге. Ее руки лежали на коленях, а лицо не выражало эмоций, глаза вообще казались немного остекленевшими.

— Пожалуйста, присядь, Джон, — сказала она нейтральным тоном. — Нам нужно поговорить.

Я сел и какое-то время смотрел на нее, не зная, что сказать. Часть меня хотела кричать и орать, но другая часть хотела взять ее на руки и выбежать за дверь.

— Как ты держишься? — спросила она.

— Примерно так хорошо, как и следовало ожидать, — сказал я. — А ты?

— Я в порядке, — сказала она. — Церковь хорошо обо мне заботится. Пожалуйста, прости за мою внешность, я только что закончил сеанс, и у меня не было времени, чтобы как следует прихорошиться.

— Сеанс, — сказал я. — это последний эвфемизм для групповухи?

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

— От тебя несет сексом, я вижу на твоей ноге сперму, которая капает из тебя. На твоей левой щеке капля спермы, и я вижу её в твоих волосах. От твоего дыхания разит спермой. От одного взгляда на тебя у меня сводит живот.

Я вытащил сверток мятных конфет, который держал при себе.

— Пожалуйста, сделай что-нибудь с этим дерьмом на лице и съешь пару конфет для дыхания, прежде чем меня вырвет.

Она вытащила салфетку из коробки на журнальном столике и вытерла лицо. После того, как она выбросила салфетку, она понюхала конфету и сунула в рот.

— Это не то, что ты думаешь, Джон, — спокойно сказала она.

— О да, это так, — сказал я. — Они хотели плюнуть мне в лицо твоей неверностью. Не могу поверить, что ты позволил им так не уважать меня.

— Все изменилось, Джон, — сказала она. — Я изменился. Наши отношения изменились.

— Это первое, с чем я согласен, — сказал я, — Расскажи пожалуйста, что именно изменилось.

— Я знаю свое место в церкви, — сказала она.

— Ты имеешь в виду, что стала последней церковной шлюхой, — сказал я ей.

Ее глаза на мгновение расширились от шока, и мне показалось, что я заметил намек на вину.

— Нет, Джон, — сказала она. — Теперь я знаю свою настоящую роль, и я полностью ее приняла. Ты также должен принять её.

— Ну-ка, расскажи мне об этой новой роли и моем месте в твоей жизни, — сказал я.

— Я должна стать Благословенной Матерью следующего Божественного Пророка, — сказала она. — Это большая честь, и это исполнение пророчества. Ты должен быть счастлив за меня и гордиться своей ролью.

— А моя роль? — спросил я, — кто в этом я? Ваш покорный слуга-рогоносец? Существование в браке без любви и секса с кем-то, кто считает меня неверным? Как это будет работать? Я буду носить набедренную повязку и клетку на члене и приводить тебе любовников, когда ты прикажешь мне? Обязан ли я поднимать члены клерикалам, пока они готовятся трахнуть тебя? Так именно это работает?

— Не надо быть отвратительным или саркастичным, Джон, — сказала она. — Да, ты будешь жить, чтобы служить мне и поддерживать нового ребенка, когда он родится. Я все еще люблю тебя и всегда буду, но у меня не может быть нормальных сексуальных отношений с тобой. Но не волнуйся. Церковь учит меня путям чтобы обуздать твои обычные плотские желания. Поначалу тебе может быть трудно принять это, но в конце концов ты примешь свою роль, как и я.

Я не мог поверить в то дерьмо, которое она извергала.

— До тех пор, пока вы и церковь считаете меня жизнеспособным и необходимым, — сказал я. — А тогда что? Я получил пулю в затылок?

— Я не знаю будущего, Джон, — сказала она. — Что я действительно знаю, так это то, что я принадлежу к церкви. А ты принадлежишь мне.

— Я никому не принадлежу и никогда не буду рабом. Вы забываете, я вел войну против людей, которые думают, как вы, — сказал я. — С людьми, которые думают, что те, кто не верит так же, как они, являются неверными и гражданами второго сорта, существующими только для того, чтобы служить прихотям своих так называемых «хозяев». Неужели ты реально веришь, что можешь ожидать, будто я спокойно соглашусь с этим?

— Я знаю, что тебе трудно принять это сейчас, Джон, — сказала она. — Но ты примешь это, как и я.

— Это не трудно, — сказал я, — это попросту невозможно. Почему ты солгала мне обо всем этом?

— Я никогда не лгала тебе, Джон», — сказала она.

— О да, это так, — когда я спрашивал тебя напрямую о некоторых из этих вещей, и ты солгала мне в лицо. Ты также обманула меня своими действиями. То же самое сделала твоя мать и Энди. Вы все лгали, чтобы держать меня в неведении обо всем этом. Если бы я знал ВСЕ это, то никогда бы не попросил тебя выйти за меня замуж. Но это то, что вам было нужно, не так ли?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, Джон, — сказала она.

— Фигня, — сказал я, — скажи мне правду хоть раз в жизни. Ты принимал какие-нибудь наркотики с тех пор, как приехала сюда?

— Я не принимала никаких лекарств. Только витамины, которые помогают мне пройти через сеансы, — сказала она.

— И как ты себя чувствуешь после приема этих так называемых «витаминов»? Сексуально возбуждена? Счастлива? Полна энергии? Примерно так?

— Да, — сказала она. — В чем-то так. И многое другое. И что?

— Это были не витамины, тупая шлюха, — сказал я. — Они накачали тебя наркотиками. Может быть, экстази, может быть, что-то еще. Они сделали это, чтобы расслабить тебя для так называемых сеансов.

— Ты ошибаешься, Джон, — сказала она. — Они бы никогда не сделали этого со мной.

— Да, ну, можешь продолжаеть повторять это себе, — сказал я.

— Что ты хочешь, Джон? — спросила она.

— Я хочу вернуть свою жену.

— Твоя жена Я, — ответила она.

Я покачал головой.

— Позволь мне рассказать тебе о девушке, в которую я влюбился и на которой женился, — сказал я. — Я впервые встретил Сару Дженкинс в свой первый день в школе. Я никогда не забуду тот день. Она была самой красивой девочкой, которую я когда-либо видел. Длинные светлые волосы, самые большие голубые глаза, которые вы когда-либо могли себе представить. Ее глаза искрились каждый раз, когда она улыбался или смеялся. И она всегда смеялась над всеми моими глупыми шутками. Я помню, как рассказывал маме, что встретил ангела. Я сильно влюбился в эту девушку. Она впервые поцеловала меня в день моего 16-летия, тогда я думал, что умер и попал в рай. Я обещал остаться верным ей в тот день, когда ушел в армию. Это было нелегко, но мне это удалось. Она была самым милым, самым красивым, самым добрым, самым любящим и добросердечным человеком, которого я когда-либо знал. Было весело просто быть с ней. Мне нравилось смотреть, как она разговаривает — ее руки никогда не переставали двигаться. Я любил ее всем своим сердцем, и я был бы сделал для нее все. Но ее забрали у меня в тот день, когда я женился на ней. И теперь на ее месте ты.

— Я все еще та девушка, Джон, — сказала она, и на ее глазах выступили слезы. — Я все еще твоя жена.

— Нет, это не так, — Я видел, как по ее лицу текли слезы.

— Тогда вы думаете кто я? — спросила она.

— Прямо сейчас, если бы мне пришлось угадывать, я бы сказал, что ты одурманенный, загипнотизированный урод из какой-то Сумеречной зоны, сводная жена с промытыми мозгами, — сказал я. — Посмотри на себя. Твои руки почти приклеились к коленям. В твоих глазах не крупинки блеска. Ты ни разу не улыбнулась с тех пор, как я был здесь. Девушка, которую я знал, никогда не проявила бы ко мне неуважения, та же, что передо мной, приходит сюда, пахнущая сексом, чужой спермой, кичится мне в лицо свою неверность, ожидая, что я стану ее добровольным куколдом.

— Пожалуйста, Джон, — сказала она, слезы текли по ее щеке, — не ненавидь меня. Я не смогу с этим справиться.

— Ненавижу тебя? — спросил я. — Я даже не знаю тебя. Уже нет. А сейчас ты мне слишком противна, чтобы ненавидеть тебя.

Она посмотрела вниз, уже почти всхлипывая. Я встал.

— Мне лучше уйти, прежде чем я сделаю или скажу то, о чем я действительно пожалею. Прощай.

Я повернулся к двери и был на полпути, когда она вскрикнула.

— Джон, — сказала она. — Пожалуйста, поверь мне. Я люблю тебя!

Я остановился и снова посмотрел на нее.

— Да, — сказал я, — и я тоже.

Я слышал ее рыдания, когда выходил из комнаты...

Продолжение следует...