Цикл школьных историй: Дима Еремеев

роль сбруи. Я замотал ее волосы в хвост и руками направлял голову прямо на член. Она кажется уже привыкла к нахождению члена так глубоко и сопротивлялась уже меньше. Да и энтузиазма в ней появилось больше. Ника начала поддерживать член одной ручкой, чтобы лучше контролировать вход, а другой сжимала мои яйца, чтобы доставить мне ещё больше удовольствия. Появилось ощущение скорого наступления оргазма и я был несказанно этому рад. Я сжал ее голову сильнее и начал заканчивать сам.

— Я кончаю, только попробуй пролить что-нибудь мимо... — Я вгонял член на полную, не обращая внимание на ее нытье.

Сейчас я лишь хотел спустить все, что накопилось с последнего раза, ей в ротик и посмотреть, как она причмокивая это проглотит. Ника стучала по мне кулаками, пытаясь вырваться, но было уже поздно. Когда член вновь исчез в ее ротике из него начало извергаться семя пропадая в недрах горла.

Я испугался, что ее стошнит. Горло начало спазмировать, в экстренном порядке пришлось эвакуировать стреляющий член из ее глотки. Он продолжал постреливать, одна струйка легла ей прямо на нос, а остальные, менее интенсивные, падали на ляжки и коленки. Ника продолжала громко кашлять и отплевываться и уже готовилась тошнить в унитаз, но понемногу спазмы отступили и она успокоилась, долго и тяжело набирая воздух в легкие и злобно смотря на меня.

— Горло болит, дебилоид. Зачем внутрь мне было кончать, у тебя совсем нет мозгов, а? — Голос действительно был хриплым и тихим, я перестарался.

Но я был горд собой. Спустить в ротик самой стервозной сучке в школе — это поистине великий поступок. Теперь оставалось только избавиться от последствий и спешно покидать школу. Я оторвал от рулона туалетной бумаги несколько кусков и начал вытирать ее лицо от спермы, мокрой туши и размазанной по всему подбородку помады.

— Заткни свой рот, а то придётся повторить. — прошептал я, отматывая от рулона новые куски и протягивая ей в руки. — Ноги свои вытри, быстро.

Согласно правилам, в ответ должно было последовать очередное оскорбление, но, вопреки моим ожиданиям, Ника без всяких пререканий принялась оттирать сперму от гладких худых ножек.

На грязном кафельном полу лежала одежда Ники и ждала, когда ее поднимут. В туалете, как и на всем этаже не было слышно ни звука, сохраняя для нас ощущение уединенности. Поэтому, даже когда сексуальное и физическое напряжение отступило на второй план, мы продолжали вести себя по новому. В желудке появилось непонятное мне чувство близости к этому человеку и даже некоего сопереживания. Ника же была на удивление молчалива и спокойна, когда я протянул ей лифчик. Не хотелось уходить из этой кабинки, остаться здесь еще на один урок — воспаленный мозг напридумывал ситуаций на год вперед и все хотелось воплотить в жизнь. Но моя худощавая сучка уже оделась и привстала с унитаза. Без косметики она выглядела даже красивее, по природному естественной. Я натянул обратно брюки и приоткрыл дверь кабинки.

В пустом туалете Ника долго умывалась, не мешая себя разглядывать. Черные туфельки, гладко выбритые ножки вырастали из средней длины, черной же юбки, она не подчеркивала никаких ее форм, но многое скрывала. Ото всех, но не от меня. Под юбкой были черные, насквозь мокрые, трусики и шершавый от коротких волосков лобок. Складочки, что скрывали ее влагалище от ненужных глаз, но от мои пальцев укрыть не смогли. И еще был упругий клитор, назначение которого было мне непонятно. Под блузкой прятались упругий животик и две крошечные сиськи с торчащими сосками. Теперь Ника не обладала непроницаемой броней из одежды, характера, нахального личика и язвительных слов. Моя физическая сила и возбужденный член разбили эту броню и теперь я видел ее полностью голой, даже сквозь большое количество одежды. Победа в этой битве была разгромной, но в окончании войны я был еще не уверен. Любая дальнейшая минута и даже секунда отдавала неизвестностью и непредсказуемостью.

Месть переросла рамки разумного и морального, но наверное так и должно быть. Сценарий, при котором могла свершиться моя месть и никто бы, в том числе и я, при этом не пострадал, на ум не приходил. Но время вспять не повернуть, как и случившееся не отменить, поэтому я был готов к последствиям. Видео на телефон играли как против Ники, так и против меня. Сейчас об этом думать не хотелось. Пятый урок подходил к концу, а победитель думал не о том, как удержать эту победу, а о побежденном. Какой же я дурак! Скоро прозвенит звонок, мне нужно спешно покидать школу и готовиться к худшему. Я же стоял и смотрел, как новоиспеченная жертва умывается под струей воды из крана и чего-то ждал. «Все, сука, тебе не жить! Я пойду в полицию и тебя посадят за изнасилование и шантаж!» Что-то подобное должен был извергать ротик Ники. Но вместо этого она молчала, будто находилась в туалете одна. Внутри затаилась печаль. Взялась из ниоткуда и перемешалась с наступающим стыдом. Молчали оба.

Ника вернулась в класс, как будто ничего не произошло. Я успел выскочить из школы, за секунду до звонка. Дождь давно закончился, но асфальт оставался черным от воды и хрустел песком и пылью под ногами. Только на середине пути, я ощутил как за моей спиной отсутствует рюкзак. Значит придется идти в школу и завтра...