Не повторяется такое никогда... Часть 2: Медовый месяц

— Скажи жене, то, что должен сказать, — Пётр с ненавистью смотрел на проигравшего. Проигравшего, свою жену!

— Катька, ты на трое суток в его полном распоряжении! ХАхахахагагагага, ой блядь, хахаха! — комнату заполнил смех истерика. Пётр взял меня за руку, — Катя пойдём со мной, даже если ты и против, я тебя с этим придурком, не оставлю. Ты моя на трое суток!, — громко сказал Пётр, что бы замолкнувшая истеричка его услышала. Боря был в шоке! Что б добить его совсем, Пётр нежно, глядя мне в глаза, обхватил меня за талию, притянул, прижал крепко к себе. Его язык ворвался ко мне в рот. Так меня ещё ни кто не целовал! От поцелуя я возбудилась. Упершийся мне в живот, полу возбуждённый член, меня удивил своим размером. Захватив с собой нательное бельё, зубную щётку, я была уведена Пётром. В дом мы не пошли. Из-за бабы Маши, чтобы не добивать её окончательно, происходящим. Зашли в летний сруб рядом с баней. Пётр натопил за два часа баню. Всё это время Пётр рассказывал о своей жизни, вспоминал жену. Сожалел, что у них не было детей, из-за болезней Клавдии. Расспросил откуда я, как я связалась с Борисом. Пришёл в бешенство от поступка моего отца. Зайдя в баню, он полностью разделся, посоветовав мне сделать тоже самое. Я подчинилась. Беспокойство и страх остался у меня дома, наверное, от счастья жрущий водку. Петра я не боялась, но стеснялась. Увидев меня обнажённой, его член встал колом. Мы оба засмущались, а мне стало тревожно, он был огромен, наверное 23 см точно и толстый. Я не представляла, как он во мне поместится, без ЭТОГО сегодня точно не обойдётся. Парились и мылись мы минут тридцать, сорок. В предбаннике, положив меня на лавку, Пётр долго и тщательно отмывал меня, как маленькую девочку. Его руки изучали моё молодое упругое тело ноги, бёдра, груди, шею. Он попросил, что бы я тщательно, вымыла влагалище. В завершении мы облили друг друга холодной водой. Обернув меня как дитё в простынь, подхватив на руки и понёс меня в сруб. Член его иногда опадал, но практически всё время был в стоячем состоянии. В срубе был огромный самодельный топчан, покрытый приятным на ощупь плотным одеялом. Выпив холодного квасу, мы пришли в норму после парилки. Пётр сказал, что я очень красива, и очень ему нравлюсь как женщина. Он целовал мои ноги, сексуальное девичье брюшко, груди, шею. Мне было так приятно впервые за всю мою супружескую жизнь. Меня ласкал мужчина, доставляя мне удовольствие! А не имел, просто для оплодотворения. Я возбудилась. Он резко опустился к влагалищу, втягивая, в рот мои половые губки и клитор, — впервые в жизни! У меня всё сжалось внутри, приятные конвульсии побежали внутри живота. Первый в жизни оргазм накрыл меня на несколько минут. Я была на седьмом небе от удовольствия. Я не представляла себе, что это только прелюдия к настоящему блаженству, правда, через боль. Он переместился выше. Мы слились в горячем поцелуе. Я сосала его язык, наслаждалась его сладкими губами. Он ввёл большой палец правой руки во влагалище. Убедившись, что я готова, начал медленно, осторожно вводить в меня член. Головка и 3 см вошли в меня, раздвигая вход во влагалище.

— Господи, у меня так давно не было женщины, желанной женщины, такой красавицы как ты!!! — говорил тихим голосом Пётр, усиливая давление. Но член не проходил дальше, влагалище не впускало такого великана, из-за того, что было узким для него. Осторожно, медленными движениями туда, сюда, через 25 минут он продвинулся на 10 сантиметров. Был не большой дискомфорт но сильной боли не было. Он очень медленно по миллиметру, погружался в меня. Он начал медленные фрикции, всё глубже и глубже натягивая меня на себя. До первой, очень резкой боли у меня, было 4 оргазма. Постоянно увеличивающихся, по времени. Чего ни разу не было с Борисом. Резкая, сильная боль, член начал упираться в матку. Я закричала от боли, и зарыдала на взрыв. Пётр остановился, начал медленно, вытягивать член из меня. Боль сразу ушла, её заменило чувство блаженства. Во мне оставалось 8—10 см. Член подёргивался во мне. Мы просто лежали и целовались.

— Почему мне стало так больно? — спросила я.

— В матку упёрся, прости меня за боль, — ответил Пётр.

— Это значит всё? — отстраняясь от его поцелуев, я посмотрела в его счастливые за последнее время глаза.

— Это значит, только начало! Если ты не против?, — прошептал мне, на ухо Пётр, целуя меня, начал снова вводить, в меня свой член.

— Я твоя на трое суток — напомнила я, ему приговор моего мужа. Промучился он со мной ещё часа два, делая перерывы, не мог войти под матку. Он очень осторожничал. Я подумала — «слава Богу, у моего придурка не такой хер!». Он бы меня, им давно убил. Меня сильно удивило, что Пётр ни разу не кончил, делая, наверное, для этого перерывы. Борис был очень вынослив в этом деле, но кончил бы раз десять за всё это время, если не больше. Внутри всё горело, пульсирующую слабую и тупую боль, с покалываниями ощущала я в себе. Наконец-то он вошел полностью. Его огромные яйца оказались, на дырочке моей попы. Стенки влагалища, плотно обволакивающий член, сокращались волнообразно к началу и назад. Пётр не двигался, мыча от удовольствия, минуты две. Он не выдержал. В меня ударил фонтан, обжигающий всё в нутрии, спермы. Мы были вместе с 19 часов до 21 часа.

— Катя о предохранении мы с тобой не подумали, — заметил Пётр.

— Не беспокойся, Борис заливает меня уже белее двух лет. С утра до вечера и ничего! Говорит, что я бесплодная! — успокаивала я Петра.

— Ты бесплодна? Это твой Борис бесплодный на всю голову! Тварь, поганая, а не мужик! — разозлился на мои слова Пётр. Сделав перерыв, где-то, на час. Пётр повторил со мной всё тоже-самое ещё два раза. В полночь, сжалившись надо мной, я полностью обессилила, смазав какой то, мазью опухший, чуть ли не вывернутый вход во влагалище, мы уснули. Утром я ели передвигалась. Пётр, покормив тёщу завтраком в доме, меня на месте нашего с ним развлечения, занялся домашними делами. Я была в состоянии дрёмы после ночи. Ближе к обеду Пётр пошел проведать моего суженого, из-за гробовой тишины воцарившейся после криков и непонятного шума в нашем доме.

— Свинья нажралась до беспамятства, перебила почти всё посуду, сломала стол, стулья, полностью голая спит у порога! — с горечью и усмешкой объявил Пётр. Я заплакала, что там заплакала, зарыдала на взрыв!

— Господи! — взмолилась я, — Как мне жить с эти существом! Что мне делать! Я так больше не могу! Покарай его, Господи! Что мне делать, как мне быть? Пётр прижал меня к себе, пытаясь успокоить, покрывая моё лицо частыми, нежными поцелуями. Я ответила ему. Когда через минут двадцать, он оказался полностью во мне и начал медленные аккуратные движения. Послышались тупые, но громкие удары в ворота. Пётр усилил движения и через пару минут обильно кончил. Облив себя холодной водой вышел во двор. Я приводила себя в порядок... Вернувшись Пётр рассказал, что, открыв дверь в воротах, он увидел корову Зорьку и бычка Хомку, которые вернувшись домой бились рогами в ворота, вызывая хозяев. Не выдержав без еды и воды, они вынесли, чахлые ворота сарая, в который Борис поместил коров с овцами, ударом рогами открыли входную дверь и выскочили на улицу. Соседи, смеясь рассказывали, что Боря пытался загнать их обратно, но Зорька во гневе чуть не проткнула его рогами, сбила на землю. Бычок Хомка взбесившись пытался ударить Бориса передними ногами, затем лягнуть. Не удалось, отогнали от горе-хозяина, соседи. Пётр открыл ворота. Коровы вбежали во двор радостно мыча, вслед за ними блея овцы. Хохот соседей разносился по улице. Любовью мы занимались до полуночи, приведя себя в порядок, уснули в объятиях друг друга как любящие муж и жена. На утро нас разбудила баба Маша, гремя и звеня, налетев на входе прихожей в сруб на бытовые предметы.
— Вставайте, бесовы дети! Айда в хату завтракать! Я всё уже справила! Не задерживайтесь всё остынет! — постучала в приоткрытую дверь она. К столу мы подо-шли ...  Читать дальше →