Визит королевы Марго

Жара накрыла огромный город изнуряющим душным покрывалом. Днем плавился под ногами размягченный асфальт. По вечерам от раскаленных домов несло горячим воздухом, как зимним вечером от протопленной печи. И даже ночь не приносила спасения и заветной прохлады.

Маялись все. И обливающиеся потом, мокрые, как из бани, толстячки. И худощавые, длинноногие девчонки в просторных топиках и коротких юбочках, изводившие в эти дни на себя двойные и тройные порции дезодорантов. Давила на психику безысходность и жутковатые прогнозы погоды, ничего хорошего в виде похолодания или хотя бы дождей с грозами не обещавшие.

А тут еще запой. Хотя, и запоем-то состояние Славы в последние дни назвать было трудно. Он догуливал десять дней отпуска, в этом году получившегося каким-то скомканным, бестолковым и обильным на приключения. Итогом многочисленных и не всегда приятных происшествий оказалось практически безвылазное сидение дома в последние дни. И бесконечная вереница наносящих визиты приятельниц разбитной веселой и иной раз совершенно безбашенной подружки-сожительницы Верки. Была она моложе своего сорокалетнего партнера почти на пятнадцать лет, что девушку не только не смущало, временами она даже гордилась перед подругами, мол, какого «папика» оторвала себе.

Впрочем, на роль «папика», несмотря на солидный возраст, вполне приличную и денежную работу, Слава не годился. Герлфрендиху свою не содержал, автомобили, квартиры и бриллианты ей не покупал. Да еще и не требовал бросить работу и сидеть дома, как Аленушка у пруда, ожидая его возвращения со службы. Но Верку все устраивало: неплохая квартира в двух шагах от Коломенской, никаких финансовых проблем в быту, регулярные вылазки в клубы, кинотеатры, на выставки. Ну, и трахал Слава её регулярно, каждый вечер перед сном в обязательном порядке, а по выходным бывало и по три-четыре раза в день пристраивался, да так, что брызги летели до потолка. Казалось, с молоденькой подружкой и сам мужчина переживал вторую молодость. А может, такая активность в сорокалетнем возрасте была у него в генах записана?

А Верка, после почти пяти лет мытарств по чужим углам и рыночным ларькам, вечных домогательств хозяйчиков малюсеньких торговых точек, ночевок у недовольных подруг и случайных партнеров, наконец, обрела год назад хоть какую-то стабильность, и отвечала своему сожителю со всем возможным темпераментом и страстью молодости. Да и сама она, откровенно говоря, любила разнообразный хороший секс от всей души. А уж когда это происходит с приятным мужчиной, в тихой уютной квартирке и на чистых простынях... эх! сказка, а не жизнь.

В это утро Слава проснулся с неистребимым уже несколько дней ощущением похмелья и жаждой окунуться под холодный душ. С трудом оторвав голову от подушки и не обнаружив рядом Верки, он задумался — что же такого произошло вчера, отчего его верная «сова» ухитрилась опередить мужчину по части побудки. Кажется... Ну, да, вчера они решили погулять поближе к реке по заповедным местам Коломенского, и к ним там присоединилась приятельница Верки, долговязая, ершистая Инна. Прогулявшись под пару бутылок сухого кисленького вина, компания расположилась под деревьями, довольно далеко от берега, при этом странная Инна моментально скинула с себя топик и бриджи, оставшись в узеньких, едва заметных на смуглом теле трусиках. Слава ничего против нудизма не имел и даже активно приветствовал, когда Инна начала уговаривать и чуть не уговорила оголиться Верку. Но, как оказалось, большинство окружающих свободных взглядов на женское тело не придерживались. Сперва бесстыжую Инну чуть не оплевала проходившая мимо старушка в темном, почти монашеском облачении. «И как только в такой одежде она не сварилась в крутую», — подумал тогда Слава. Позже появилась свадебная процессия, и распорядитель, носившийся вокруг их маленькой пешей колонны, очень-очень попросил Инну прикрыться. Хотя, по чести говоря, прикрывать там было нечего — два маленьких сосочка на плоской хорошо загорелой груди. Наверное, Инна поэтому так легко и просто оголялась везде, где считала это нужным.

После прогулки на природе, втроем они вернулись на квартиру Славы, заскочив по дороге в магазин. По очереди посетили душ, после которого из одежды остались на девчонках только серьги и маникюр. Ну, и как положено, под легкий треп начали пить. Подружки — сперва рислинг, а Слава — сразу же извращенно охлажденный коньяк. Через какое-то время и три бутылки рислинга девушки решили, что не стоит травиться кислятиной, от которой ни в голове, ни в жопе. И налегли на тот же коньяк, благо запас его в доме имелся изрядный.

А потом, вроде бы даже на спор, Верка отсосала сожителю прямо за столом. Инна, хоть сама и спровоцировавшая интимное действие, неожиданно взбунтовалась, морально плюнула на такой разврат и уехала домой, гордая и непоколебимая. Где и с кем она жила, Слава так и не понял. А сам он принял еще стопочку и отправился спать.

И вот теперь вынырнул из тяжелого похмельного забытья в холодном поту, один. Хотя, нет... Дверь спальни распахнулась, на пороге нарисовалась голенькая и соблазнительная Верка. Росточка невысокого, не худая, но и пухленькой её назвать язык бы не повернулся. С короткими, до плеч прямыми белыми волосами. Крашеными. Но оригинально, две пряди на висках оставались, похоже, родного темно-каштанового колера. Грудь небольшая, с крупными малиновыми сосками, загорелая полностью. За время своего отпуска Слава таскал подружку исключительно по нудистским пляжам столицы и окрестностей. Ну, и главная достопримечательность на теле сожительницы — исключительно круглая, крепкая, как пресловутый орех, ядреная попка. Сейчас, правда, скрытая от взгляда любовника. Верка стояла анфас, держа в одной руке старенькую Нокию, а ладонь второй демонстративно поместив на чисто выбритый лобок.

— Сейчас к нам Марго приедет, — вместо «доброго утра» и «как спалось, любимый» огорошила Славу сожительница.

— Какая-такая Марго? — поморщился от яркого солнечного света, заполонившего комнату, и похмельных ощущений, заполонивших голову, мужчина.

— Ну, наша Марго, которая... Ну, я тебе не рассказывала, — присела на краешек кровати Верка. — Это уже года три назад было. Пригласили пацаны нас днюху отметить. Поехали я и еще три девчонки, ну, и Маринка с нами, её тогда еще Маринкой все звали. Все было, как обычно. Ну, пьянка, сауна, потрахушки, опять пьянка. Но — культурно, прилично, без драки, без шума лишнего. А то как-то раз до стрельбы дело дошло... Хотя, я сейчас не об этом. Так вот. Маринка тогда перебрала с вином, она Мартини пила, как верблюд, кажись, в одиночку бутылку ноль семь уговорила, а то и больше. Ну, напилась и проблевалась тихонечко в уголку сауны. Пока гуляли-веселились, никто и не заметил. А с утра хозяин заглянул в баньку — а там... Он в дом, в мы уже за столом сидим, похмеляемся и продолжение гулянки затеваем. Валёк, хозяин который, Маринке и говорит: «Давай, девушка, встала, тряпку в руки и подтирать за собой в бане», а её выпивши иногда заносит, тем более, с вежливыми-культурными, кто не сразу в морду бьет, а сперва разговоры разговаривает, хоть и перетрахали её тогда за ночь, по-моему, все мужики. Ладно, не в том суть. Маринка хозяину этак с гонором: «Я тебе не девушка, а Марина Андреевна, и убираться не буду, не для того меня мама родила». Хорошо, хозяин с юмором попался, а то за такие слова звездюлей от мужика получить — элементарно и по делу было бы. Ну, Валёк и ответил. «Ишь, — сказал, — как блевать, так Марина Андреевна, а как убирать — так королева Марго в натуре!». Ну, понятно, все в хихоньки-хаханьки, так что — обошлось без жертв и тяжких телесных. А Маринка блевоту свою убирать так и не стала, кто-то из девчонок за нее тряпкой поработал. Но не я — точно!

— И вот это чудо в перьях сейчас сюда заявится? — даже слегка удивился Слава.

— Ну, да, — подтвердила Верка. — Она только сейчас со своей Перми, что ли, приехала, надо где-то денек-другой перекантоваться. Ну, пока с жильем порешает.

— Ну,...