На кухне маминой подруги

Наши встречи стали носить регулярный характер: обычно виделись мы раза 2—3 в неделю, дабы не вызвать никаких подозрений у соседей. В силу обстоятельств могли бы переместиться и ко мне (я тогда жил один), но она была категорически против. Справедливости ради отмечу, что я не особо настаивал. В перерывах между «свиданиями» мы переписывались смс-ками (да, представьте, не было тогда «вайберов с телеграмами», а соц. сети только набирали обороты и были популярны в основном у молодежи). Помимо «деловой переписки» (когда в следующий раз и все ли в силе?), была еще и интимная часть, где я ей «угрожал», что и как сделаю, как дико хочу и неимоверно соскучился. Между делом, как бы случайно пытался узнать о ее фантазиях, фетишах и предпочтениях. Получалось примерно никак: взрослая женщина, родившаяся и выросшая в Союзе, наотрез отказывалась даже намекнуть, что и как ей нравится, чего хотелось бы попробовать и т. д. При всем при этом, мои фантазии она поддерживала, хотя, большей частью, подыгрывала и поддакивала без энтузиазма. Мол, ты мужчина — тебе и карты в руки. Хотя нет, был один ответ, который врезался в мою память: «хочу везде и много». Многообещающе...

Утолив первоначальный сексуальный голод, ей, как и всякой женщине, захотелось романтики. Букет цветов вряд ли одобрил бы ее муж, который, хоть и редко, но все же появлялся в их квартире. О совместных походах куда-либо не могло идти и речи по понятным причинам. На дорогие подарки у меня банально не было денег, а брать дешевые духи или пошлую бижутерию не хотелось. Максимум — устроить такой себе романтический ужин с вином, фруктами, шоколадом и свечами. Купив все описанное, пришел к ней где-то после обеда:

— Вроде все, как и договаривались, — говорю, протягивая пакет.

— Очень хорошо, проходи, — бросает она, рассматривая мои скромные покупки и уходя с ними на кухню.

— А ты куда-то собираешься? — спросил я, жадно провожая ее взглядом.

На ней был шикарный синий сарафан в горошек, туго обтягивающий ее пышную грудь, которая так и норовила из него выпасть. По крайней мере, я бы очень хотел, чтобы это случилось.

— К маме, я же говорила. Туда и назад, до вечера точно вернусь. Главное — чтобы мой не намылился сюда приехать, — спокойно продолжала она, нагнувшись и пряча наш «романтик» под стол.

Естественно, я тут же пристроился сзади и по-хозяйски положил руки на ее попку, рефлекторно сжав половинки. Она хихикнула и, скорее, для вида попыталась высвободиться. Мои ладони скользнули по ее бедрам, и я с силой прижал ее к себе. Член медленно, но верно становился тверже. Ощущая его, она как-то машинально начала крутить попой, запрокинула голову мне на плечо и обдала горячим дыханием. Губами впился в шейку, вдыхая сладковатый аромат ее парфюма, и проник под подол сарафана, грубо тиская бедра и не ослабляя хватки.

— Я чувствую его, — глубокомысленно выдала она и попыталась нащупать своей ручкой.

Ей было неудобно, поэтому, пользуясь моим секундным замешательством, вызванным этой фразой, вырвалась из объятий, повернулась ко мне лицом и ухватилась за возбужденный член, сильно оттопыривавший шорты.

— Давай дождемся вечера, я тебя прошу. И так сама не своя хожу тут, жду... Я же только из душа — опять пора, блин... Раньше уеду — раньше вернусь, — как бы извиняясь, бубнила она.

— Но вечером... — начал я.

— Вся твоя, обещаю. Мне хорошо с тобой. Очень... Всегда, но... Вечером, ладно? А с Витей я что-то решу, — выдавила она, заметно стесняясь.

Видимо, она все также комплексовала из-за своей фигуры. Ни мои слова, ни даже каменная эрекция при ее виде не помогали в этом деле — она со всем соглашалась, краснела, но просто не могла расслабиться. А тут еще и Витя этот... Виктор — ее муж. Высокий, крепкий мужик с усталыми глазами. Формально они были женаты, но фактически — жили отдельно. Он часто оставался с ночевкой после работы то у своей мамы, то у тещи. Благо, жили они в одном районе в частном секторе на окраине города. Домой он приезжал редко, да и то, чаще на день-два, привозя грязные вещи в стирку и забирая чистые с собой. Бывало, уезжал уже через пару часов после приезда. По ее словам, секса у них нет давно. Раньше жили ради детей, а теперь, когда те выросли и съехали, живут вот так. То есть он мне вроде и не соперник, но запросто может испортить вечер, если приедет и решит остаться.

С грустными мыслями и опадающим членом я пошел домой дожидаться вечера, надеясь, что все получится. Минут через 15—20 пришло сообщение от нее: «Еду вся мокренькая. Кажется, все вокруг это знают. Мне стыдно, но ты меня очень заводишь». Ха, не все так плохо! Ближе к 8 мне сообщили: «Еду домой одна. В 10 приходи». Время тянулось медленно. Чтобы хоть как-то его скоротать, начал вспоминать все наши разговоры-фантазии, решая, что такого сделать сегодня. Результаты были неутешительны: все, что я озвучивал, в лучшем случае сопровождалось ее «ой, ну я не знаю». Пока мне в голову не пришла одна мысль: а что если попробовать на кухне? Габариты и обстановка этой комнаты не оставляли много места для полета фантазии, но там же был стол, черт возьми! Оставалось только надеяться, что она не накроет нам в гостиной. Даже хотел написать ей об этом, но потом забил, дабы не спугнуть и избежать лишних вопросов.

Я пришел чуть раньше обычного просто потому, что уже был собран и слабо представлял, чем себя можно занять еще минут на 15, если мысли все равно были об одном. Конечно, все было в процессе, так что вызвался помочь. Предложил переместиться на кухню — отказ, якобы мало места и вообще. Ладно, наспех сервируем журнальный столик в уже привычной нам комнате. Все это время она шутила и хихикала. Думал, нервничает, пока не перехватил из ее рук тарелку, прижав к стеночке в коридоре. Все верно, дама слегка поддала в гостях — отсюда и настроение.

— Не смотри на меня так. Давай сначала посидим, выпьем. У меня настроение такое... Я же тебя знаю: сейчас начнешь зажимать-целовать, а я — сдамся. А вот это все кому? Мы же обсуждали, готовили, я готовилась, — она рукой показывала на стол, а у самой в глазах вспыхивал тот самый огонек.

— Хорошо, — ответил я, пытаясь скрыть свое недовольство и не особо понимая, к чему все эти посиделки.

— Я тут подумала, кстати, а зачем нам вино? У меня вон коньяк есть, хороший...

— Коньяк — так коньяк, — кивнул ей в ответ.

— Так, а свечи?... Где свечи? Ты купил? А, все, уже несу. И спички, — все хлопотала она.

Вскоре мы уселись, зажгли свечи, разлили спиртное. Привычно работал телевизор, но на минимальной громкости, то есть его вообще не было слышно. Но это уже традиция какая-то.

— За что пьем? — игриво спросила она.

— За нас, видимо, — глупо пошутил я, но шутка ожидаемо ей зашла, и мы опустошили бокалы.

— Хорошо вот так посидеть, никуда не спешить. Мне этого не хватает. Раньше чаще собирались, на природу выезжали. А сейчас — в лучшем случае на юбилей позовут, если позовут. Я вроде не такая уж и старая, — она открыто напрашивалась на комплимент.

— Конечно, нет. Зрелая... Спелая-умелая, — продолжал нести ахинею я, не сдерживая смех.

— Огородник ты мой! Наливай, — заливисто смеялась и она, прижавшись ко мне.

Мы выпили еще пару раз, и я понял, что этот самый романтик — не такая уж плохая идея. Алкоголь развязывал язык и притуплял всякое стеснение у обеих сторон. Мы сидели в обнимку, я спокойно поглаживал ее ножки, медленно, но очень страстно целовались, кормили друг друга фруктами, жадно облизывая пальцы после этого. Возбуждение нарастало постепенно, что разительно отличало наши предыдущие встречи, где страсть захлестывала нас и мы, как животные, быстро избавлялись от одежды, боясь не успеть насладиться друг другом. Она настолько расслабилась, что со словом «жарко!» опустила плечики своего сарафана, обнажив тяжелую грудь. Оказывается, все это время она рассекала топлесс.

— О-хо-хо, — я воспроизвел типичную реакцию мужчину при виде обнаженного женского бюста.