Долг

докрасна металлическим штрихкодом на конце, приложила её ко лбу юного раба. Боль была адской. Рефлекторно он попытался освободиться, но сильные руки стоявшей сзади Екатерины Ивановны не дали ему этого сделать.

— Тихо! А то шею сверну!

Закончив, председатель взяла тавро поменьше, приложив его к Левой и правой Славкиным щекам. Затем, пройдя в ближний угол помещения, где стояло что — то закрытое белой простынёй, убрала её, открыв взору квадратный металлический поддон на небольших колёсиках, по углам которого торчали палки с резьбой и гайками. Отрегулировав их, женщина кивнула Екатерине, подтащившей туда не живого — не мёртвого Славку, заставив его стать коленями лицом к ней на холодное металлическое дно. Далее на гайки опустилась стеклянная крышка с прорезью, оказавшейся таким образом вокруг шеи парня. Вставив металлическое подобие ошейника, женщины отрегулировали его так, чтобы молодой раб едва мог дышать, и зафиксировали крышку ещё двумя парами гаек.

— Ну что, всё здесь? — Спросила председатель таким голосом, будто речь шла о чём — то совершенно обычном, вроде покупки вещей типа одежды или мебели... Да ведь, теперь он и был вещью, навеки перестав быть личностью.

— Да. Я поехала?

— Угу, давайте.

Его медленно покатили сначала по коридору потом по пандусам, проделанным по бокам лестницы под удивлёнными и испуганными взглядами товарищей. Как? Как раньше он всего этого не замечал?! Неужели, он не понимал, для чего эти штуки? Не видел, как по ним катят такие же тележки, с теми, кто ещё недавно был парнями и девчонками, учащимися в одном с ним университете? Нет, всё это Славка прекрасно видел, даже смотрел с вожделением на девчонок посимпатичнее, перевозимых таким способом, даже не спал ночами, но не от жалости к ним, а от страсти, мечтая оказаться на подобном мероприятии в качестве представителя студенческого комитета, даже вступил в него с этой целью!

Предаваясь подобным невесёлым размышлениям он оказался внутри стоящего у крыльца фургона. Здесь его каталку поставили на специальные колодки рядом с ещё одной такой же, где была зафиксирована белокурая девчонка примерно одних с ним лет. Раньше он любил встречать эту девушку во дворе и коридорах университета, специально задерживался на лестнице, когда в своей короткой юбочке она проходила по ней. Но теперь, когда он видел её полностью обнажённую с белой, как снег кожей, с маленькими грудками, украшенными розовыми сосочками, с узенькой талией и чудесной попкой — ягодкой, это зрелище принесло ему мало радости. Судя по погасшему, уставленному в пол взгляду чудесных голубых глаз, ей тоже было всё равно, что происходит вокруг.

Когда машина проезжала мимо отделения полиции, у них появилась ещё одна попутчица — рыжеволосая девушка, глядя на которую сразу и нельзя было назвать её возраст. Выражение лица новой товарки по несчастью нельзя было назвать детским, может быть, подростковым, да и то — с натяжкой. украшенная коричневыми сосками грудь тоже была довольно приличных размеров. Но волосы её были как-то «по девчасьи» собраны в два хвостика, а росту она была небольшого. Если два других пленника стояли в своих каталках ан коленях, то она на носочках, тщетно пытаясь прикрыться связанными, тоже почти детскими ручками, за что периодически получала оплеухи и тычки дубинкой от Екатерины, сидевшей на сидении с висящей над ним табличкой «место для сопровождающего». Но ни у одного из двух ехавших с ними не повернулся язык вступиться. Сострадание вместе с другими человеческими чувствами, кроме какого — то странного, тихого отчаяния и слепой покорности, стремительно испарялось из их сердец.

Недалёкий путь закончился у бывшего за пару кварталов от университета Вячеслава невысокого, этажа в три здания. Здесь Екатерина и присоединившаяся к ней полная женщина лет помоложе, одетая в белый халат и клеёнчатый фартук, спустили их в какой — то подвал, от пола до потолка выложенный кафелем, по одному освободив от колодок, и пристегнув кандалами к стенам. К одной Славку и девушку из его университета, к противоположной — рыжую только за одну (до него доходили смутные слухи, что для правонарушителей, которых ещё могут оправдать, здесь условия мягче).

— И так, — будто продолжила давно начатый разговор появившаяся здесь председатель. — С Валентинкой нашей всё ясно, не первый раз здесь. Просто попрошу её спокойно дождаться суда без проблем для нас. В основном обращаюсь к вновьприбывшим. Как вы уже знаете, отныне вы — собственность Агентства государственных имуществ. Аукцион, на котором вы можете быть реализованы в счёт погашения ваших долгов, проходит раз в три дня. В случае, если вы не будете проданы больше, чем на трёх аукционах, последует расчленение вас на донорские органы. В этом случае из средств от их продажи будет оплачен уход за вами в стенах настоящего учреждения. Переговариваться между собой запрещено. В случае, если вас о чём — то спросят сотрудницы отвечать «да, госпожа», «нет, госпожа». Екатерина Ивановна, продемонстрируйте, что будет в случае несоблюдения правил.

Двое студентов получили сильные удары палкой, рыжеволосая девушка — кулаком в живот.

— Всё понятно? — Хищнически улыбаясь, спросила председатель.

— Да, госпожа, — нестройным хором прозвучал ответ.

— Продано!

С того места, где он стоял, освещаемый лампой вроде тех, что используют при хирургических операциях, Вячеслав или, как он теперь назывался, Лот № 325 по Описи — 15, увидел свою новую хозяйку — женщину лет тридцати с хвостиком небольшого роста, но довольно стройную с красиво вьющимися рыжими (скорее всего, крашеными) волосами. Зачем он нужен ей? Хорошо ли она обращается со своими рабами, мальчик не знал, но, во всяком случае, самый страшный этап его жизни тот, где не было ничего кроме больно давящих кандалов и холодной стены, подошёл к концу. По крайней мере, он так надеялся...