Танечка. В шаге от цели

за последние три дня успел запомнить до автоматизма. Танечка задумчиво смотрела на голую задницу своего подопечного всю в красный полосках от предыдущих порок, на его висевшие между расставленными ногами небольшие яички, прикрывавшие не очень большой член их обладателя. Потом отложила ремешок, наклонилась и взяла Алексея за яички. Он напрягся всем телом, но позы не изменил. Танечка так же молча и не торопясь, начала сжимать руку, ощущая как зажатым в ее руке двум шариком становится все теснее. На усилила нажим, и Алексей издал достаточно громкий стон. Танечка разжала руку и было видно, как Алексей расслабился. Сделал он это зря, потому что в следующее мгновение Танечка начала его пороть. Делала это она резкими движениями, нанося удары с оттяжкой и добиваясь появления на заднице Алексея новых следов. При этом она все тем же спокойным тоном говорила, что он не смеет издать и звука до тех пор, пока она не разрешит и поэтому, когда она закончит порку, с четверенек вставать не надо, а надо ждать пока она развлечется с его яйцами. На вопрос понял ли он, Алексей кивнул и продолжал молчать, хотя Танечка несколько раз специально попала ремешком по его яйцам. Чего стоило Алексею это молчание ей было неинтересно, и она об этом даже не задумалась ни на секунду. Когда она прекратила порку, она неторопливо повесила ремешок сумки на спинку стула, повернулась к неподвижно замершему Алексею и взяв в руку его яички, сразу резко и сильно сжала их. Алексей вздрогнул всем телом, но остался на месте. Танечка потянула яички на себя, и ее жертва подалась за ними. Смотрелось это смешно, и Танечка начала экспериментировать с направлениями. Самым интересным ей показался вариант, когда она тянула яички вверх и немного назад. Алексей невольно следовал за ее рукой, а Танечка иногда усиливала воздействие кратковременно усиливая сжатие. Наконец ей это надоело, и она выпустила яички из рук. Алексей продолжал стоять на четвереньках, не двигаясь и не меняя позы.

— Благодари, одевайся и иди работать — тон Танечки опять был бесстрастным и сухим.

Алексей повернулся к ней, лег на живот и пополз к ее босоножкам. По его лицу текли слезы, а в благодарных поцелуях было столько искренности, что Танечка поняла, что близка к цели.

За рабочий день она еще два раза повторила эту процедуру и после каждой Алексей плакал. А Танечка поймала себя на том, что слезы возбуждают ее сильнее всего из того, что она делала с этим молодым и крепким мужчиной, который при желании мог бы справиться с ней за считанные секунды. Но он покорно вставал на колени, терпел боль, пил ее мочу, когда она хотела писать и вылизывал ее, когда она хотела кончить. Во взгляде его появилась какая-то робкая собачья преданность и Танечка внутренне ликовала.

К моменту окончания рабочего дня Алексей сумел справиться со всеми заданиями, два раза Танечку удовлетворить и четыре раза дать ей возможность пописать, не выходя из кабинета.

Танечка проверила выполнение им заданий, убедилась, что он не ошибся и разрешила ему идти домой, после того как наведет порядок в приемной. А сама неторопливой и уверенной походкой пошла к двери. Алексей предупредительно распахнул ее перед Танечкой, а та остановилась ненадолго и своим обычным спокойным и не терпящим возражения тоном сказала: «Завтра не планируй ничего. Ты мне будешь нужен после работы и до конца выходных. Приедешь на машине», и вышла из кабинета, больше не обращая внимания на Алексея. Тот закрыл за ней дверь и начал убирать приемную, гадая зачем и для чего он понадобился ей на все выходные. При этом в какой-то момент он удивился, что даже не попытался ее ослушаться, но эта мысль быстро промелькнула и исчезла. А сменила ее другая — о том, что надо обязательно помыть машину сегодня.

А Танечка вышла с работы и набрала номер Артура. Когда тот снял трубку, она сказала, что в пятницу вечером привезет коллегу. Который готов на все.

— Ты уверена? — спросил ее Артур

— Абсолютно — ответила Танечка и положив трубку отправилась домой.