Пороги любви. Часть 4

ты своим хером разодрал меня всюду, где побывал. Арман меня не сношал столько, сколько ты, да и член у него поменьше, хоть и подлиннее, и с ним заниматься сексом было комфортнее, так как он проникал дальше тебя, а самое главное, после этого у меня ничего не болёло! А с тобой трахаться — это просто приключение какое-то, очень будоражит и заводит, особенно когда ты растягиваешь меня как резиновую перчатку, зато потом внутри все ноет и саднит, даже ходить тяжело!

— Ну я же сказал, что ты привыкнешь, нужно только побольше и почаще трахаться, милая. — Я нежно погладил ее по головке, а она прильнула ко мне.

— В отличие от тебя мне отдых не нужен, — со смехом произнесла Катя, — мне даже лучше, больше достанется, а ты пока отдохни, подруга. — Я наоборот, тащусь от того, что меня дерет такой монстр, и ощущения после этого скорее не болезненные, а непривычные, как будто в тебе свободно гуляет воздух после того как из киски вытащили трубу.

— Как хочешь, Кать, но я лучше поваляюсь на диване и посмотрю телек, пока вы будете чпокаться.

С этими словами Диана встала с кровати и вышла из спальни, а Катя, не теряя времени, устроилась у меня между ного и взяла в рот поникшиий член. Ее стараниями у меня быстро встал, и я под звук телевизора, доносящегося из столовой, поставил Катю рачком и не мешкая загнал до упора в ее сочную пизденку. Она же, стоная от страсти и выгнув спинку как кошка, подмахивала мне, крутя своей упругой попкой, чем довела меня до дикого желания оттрахать ее до потери сознания. Повинуясь своим желаниям, я сразу взял быстрый темп, с силой, резко и даже грубо тараня ее лоно, а она буквально сотрясалась от моих толчков, сначала крича, а потом стала визжать.

Она выгнула спину, и дрожа всем телом, затряслась в бурном оргазме, после чего упала ничком на грудь и не подавала признаков жизни, и если бы я не поддерживал ее за задницу, то свалилась бы совсем, но мне хотелось вволю отодрать ее, что я и делал, чувствуя, что могу продержаться дольше, чем обычно. Сношая бесчувственное тело Кати, я изо всех сил сжимал булочки ее попки и бедра, порой доставалось и ее грудям, которые я тоже тискал, не жалея и не думая о том, что они будут после этого в синяках.

Вконец Катя проснулась то ли от боли, то ли от удовольствия, повизгивая и трясясь от непрерывных толчков. Не знаю сколько я продолжал ее трахать, скорее всего не меньше получаса. Я иногда делал передышки, и весь мокрый от пота, сбавлял темп ударов, чем давал отдохнуть и Кате, молящей о пощаде. Она даже попыталась вырваться из-под меня, но я крепко держал ее за задницу, нанизывая глубоко на себя, и драл ее до тех пор, пока не взорвался внутри ее пылающей пизденки, накачивая и заполняя своим семенем. Она, мелко трясясь всем телом и подвывая, тоже кончила, окончательно отрубившись от потери сил. Слив в нее все до капли, я вынул из нее своего бойца, и обтерев об ее булочки, встал с кровати, любуясь на дело рук своих, а именно на неподвижное тело тети. Пошлепав по ее приподнятой попке, я вышел из спальни и пошел в ванную, по пути заглянув в столовую, где голая Диана развалилась в кресле, смотря телевизор, широко раздвинув свои ножки, одна из которых лежала на подлокотнике.

— Что, кобель, натрахался наконец? — явительно бросила она.

— Ты же не хочешь, вот мне и пришлось трахать Катюшу.

— Ой, ой, ой! Как будто ты через не хочу это делал! Не смеши меня. Где же эта похотливая сучка?

— Отдыхает.
— Бедняжка наверное, лежит без задних ног, ведь ты скорее всего, отодрал ее как сидорову козу!

— Зачем ты так грубо выражаешься? Просто она потеряла много сил, как и ты.

— Но в отличие от меня, у нее нет пределов и границ, она только и думает, что ебаться, вот и наеблась! А я не нимфоманка, как она, все должно быть в меру!

— Не суди судимого, ибо сама можешь ею стать. Развела же она тебя на лесбийскую любовь и групповуху!

— Ты что, решил обидеть меня? Вы же вдвоем сговорились, и что-то подсыпав и напоив меня, лишили воли и разума, сделав со мной, что хотели. А теперь еще и попрекаешь?

— Да успокойся ты, никто не собирается тебя унижать, но признайся, тебе же понравилось!

— Да, но я бы на трезвую голову никогда бы на это не решилась! Вы заставили меня делать то, что я не хотела, по сути жестоко обманув и совратив, это же подло и некрасиво!

— Ну извини, милая, я не хотел тебя так обманывать, зато теперь ты та еще шлюшка! Все довольны, важен результат, которого мы добились. Все, хватит говорить на эту тему, поезд уже пошел, и его не остановить. Давай подумаем о завтрашнем дне.

— Тут и думать не надо, я приведу Армана сюда, когда вы усердно будете ставить ему рога. Только не переусердствуйте, а то он из-за появившихся увесистых рогов еще не сможет пролезть в дверной проем, — со смехом проговорила Катя, неожиданно появившись в комнате, и нарушив наш диалог.

Диана была смущена и ее щечки покраснели от стыда.

— Да ты не смущайся, Дианочка, нет худа без добра — наставив ему такие рога, вы оба останетесь довольными, ибо ты, Дианка, отомстишь ему за измену, а ты, Андрюша, отомстишь за то, что он увел у тебя любимую, к тому же с лихвой, так как тот своими глазами увидит, как его любимую верную женушку вовсю приходует знакомый мужчина, племяш его любовницы, который, оказывается, и есть тот самый парень, у которого он когда-то увел любимую девушку...

Слова Кати взбередили мои старые, еще не зажившие раны и так взбодрили меня, что я, одновременно уязвленный воспоминаниями о той тяжелой поре разлуки и предательства, и вместе с тем, обрадованный скорой местью, воспрял и духом, и телом, и будучи в какой-то эйфории, разложил на диване Диану, которая с выпученными глазами глядела на меня, и невзирая на ее запоздалое сопротивление, широко развел ее длинные белые ножки. Положив их себе на плечи, я с проткнул ее пизденку одним мощным и резким ударом.

Она закричала скорее не от боли, а от обиды, плача и сотрясаясь от рыданий, но я снова неумолимо и упорно таранил ее лоно как танк, со звучными шлепками своих яиц об ее попку и смачным хлюпаньем ее пизденки, которая, несмотря на сопротивление своей хозяйки, была весьма гостеприимна, пылая жаром и истекая обильной смазкой. Да и сама хозяюшка этой киски скоро сдалась, перестав плакать и обхватив своими прелестными ножками мою спину.

Она, заведенная моим напором и страстью, скоро уже сама неистово подмахивала мне, визжа от получаемого наслаждения, и очень скоро затряслась в судорогах яркого оргазма, крича и больно царапая мою спину. Опустошенная от мощного оргазма, она без сил откинулась на спину, широко раскинув руки и ноги, и с закрытыми глазами лежала подо мной без признаков жизни, а я, раззадоренный ее пылом, драл ее как в последний раз, не жалея ни себя, ни ее, грубо тиская ее грудь и больно выкручивая и оттягивая ее соски, но она лишь тихо стонала от боли.

Я был так взвинчен и распален от спокойствия Дианы и ее неподвижного тела, что хотел любой ценой разбудить ее, рывком опрокинув ее на кровать ничком, и приподняв ее за бедра, стал сношать рачком, любуясь на красивую упругую попку, но она лежала так же тихо и молча. Тогда я плюнул на ее уже поработавшее сегодня очко, и растерев по нему пальцем свою слюну, прицелился окаменевшим членом, и проникнув на длину головки, выждал секунду и со всех сил ворвался в ее узкую дырочку. Она дернулась, испытав резкую и сильную боль, наконец ожив, и простонав, попыталась вырваться, но я крепко держал ее за бедра, и больно хлопая по ее ягодицам, стал буравить ее задний проход.

Тугие влажные стенки Дианиного ануса так приятно сжимали мой член, что я, несмотря на то, что уже много раз оттрахал моих красоток, не смог продержаться так долго, как хотел — я хотел подольше насладиться необычайно упругой и красивой попкой, которую мощно и без жалости натягивал на свой раскаленный член, но проснувшийся темперамент армяночки, ее стоны и покорность сдавшейся самки сделали все же свое черное дело,...  Читать дальше →