Этот невероятный месяц июнь. Часть 2

Вот так же быстро умерли и двое помощников насильника. И как чудесно — только что они с вожделением любовались на аппетитную чудесную фигурку молодой женщины, видимо давней любовницы этого генерала, да вот они уже докладывают Одину, что прибыли на небесный пир. рассказы о сексе И, несмотря на такую ситуацию, я тихо заржал — последний «мачо» резко подскочил, а его галифе упали вниз. Стоит он почти по стойке смирно и всё шарится, да кобура валяется рядом. Отвечал он на мои вопросы чётко, но это его не спасло — я ловко выстрелил ему в самый низ живота. А нечего насиловать наших красоток! Своими тощими фрау можете пользоваться, а любоваться Марикой Рокк на экране. И вот теперь можешь смело умирать от болевого шока.

Генералу я сунул таблетку «Солпадеина» из своей аптечки, брызнул водой в лицо и он быстро пришёл в себя. Встав по стойке смирно, всё же генерал, я доложил — это не первая мной встреченная группа диверсантов. В первой я тоже пленного взял, допросил. Говорит, из немецкого диверсионного полка «Бранденбург», задача — захват одного из стратегических мостов, но 22 июня, в три с половиной часа утра они начнут. А сейчас они ловят «языков» для последующих допросов и приобретения настоящих документов. Точно и именно 22 июня, товарищ генерал. Второй тоже самое сказал! Это же немчура, раз их Генштабом установлена такая дата, то всё — дата будет именно такая. Немецкий орднунг!

— Дочка, — наконец очнулся и сообразил генерал. — Где моя дочка? Что с ней?

— Эта голая девица? Да в принципе ничего страшного. Изнасиловать её не успели, так как я был категорически против. А за попытку изнасилования — всем расстрел! И за избиение нашего генерала — им всем тоже была положена высшая мера нашей социальной защиты. Приговор всем уже приведён в исполнение!

— Ну у тебя и нервы, ещё и шутишь. А мне, кстати, намного легче стало, боль ушла.

Сунув генералу заодно и таблетку «Колы», я принёс к нему эту девушку, его дочку. Она была немного тяжела, эта великолепно сложённая молодая женщина. Посадив её на руки к отцу, я достал её чемодан из багажника и стал одевать эту красотку. Ах, как она хороша, ничего не скажешь! В чемодане было всё, что нужно, но форма только парадная. Натянул ей чистые трусы, пояс, шёлковые чулочки, красивый лифчик, сапожки хромовые — дочь генерала всё же! Затем форму — вот теперь всё отлично! Сунул нашатырь ей под её хорошенький носик — наконец она пришла в себя и, взвизгнув, громко взвыла:

— Я была перед вами голой? Зачем меня раздели?

— Мадмуазель, — я щёлкнул каблуками, как гусар, а генерал только хмыкнул. Раздели Вас не мы, а наглые немецкие диверсанты. Хотели Вас изнасиловать. Потом они поняли, что так нельзя и от стыда застрелились. Вон все пятеро лежат. Но не ехать же Вам голой, вот я Вас и приодел. И, скажу вам честно, что и одетой Вы смотритесь также просто великолепно!

Она взвизгнула и кинулась на меня с кулаками, но я перехватил её руки и, крепко обняв, с удовольствием поцеловал в её пухлые сладкие губы. А потом обратился к генералу, извинившись, целую его дочь на его глазах:

— Товарищ генерал, прошу меня извинить. Ваша дочь, Константин Иванович, немного в шоке, так что я был вынужден так поступить. Сейчас она вся кипит, но уже почти забыла, что с ней могли сделать немецкие диверсанты, — генерал усмехнулся и пожал мне руку. Ваши документы я видел — генерал Ракутин Константин Иванович.

А я вручил ему документы, найденные в планшете немецкого командира — старший лейтенант Панков, Михаил Юрьевич, дополнительные рубиновые кубики я снял с петлиц разорванной формы Ольги Ракутиной. Генерал вдовец и поэтому его дочка постоянно с ним. И я ещё чуть схохмил, нежно поцеловав ручку Ольге:

— Товарищ генерал, как порядочный мужчина, я теперь просто обязан жениться на Ольге Константиновне, особенно после того, что было и что я видел и что я делал. Вы согласны. товарищ генерал, — а он тихо засмеялся, мол, какой я наглец.

Потом я усадил Ольгу на заднее сидение, дал ей таблетку успокоительного и она вскоре уснула на заднем сидении «Эмки». А вот мне предстоял трудный разговор с генералом! Очень трудный!