Записки бунтарки. Часть 3

сосать, значит буду трахать!

Он держал мою голову руками и с силой вгонял член мне в рот. Моих сил не хватало, чтобы противостоять ему. Получались лишь вялые отпирания.

— Да, вот так! Соси! Соси! Не все так плохо! Сейчас почистишь его и войдешь во вкус! Да! Соси!

Блевотный кусок мяса двигался у меня во рту.

— Да, маленькая блядь! Соси его! Делай свой грязное, шлюшное дело.

Он вбил член еще несколько раз.

— «Он сейчас сломает мои зубы»

Едкая, кислая, блевотная сперма заполнила рот.

— Глотай, глотай, сука мелкая!

Тухлятина наконец покинула мой рот. Я закашлялась и стошнила на пол слюной, его спермой и содержимым желудка.

— До встречи, пизденка мелкая — он быстро спрятал член и ретировался из сушилки.

Я сидела на полу, рядом с лужей собственной блевотины и плакала.

— Ба! Как тесен мир! — я встретила своего насильника на площадке. — Ну, здравствуй, сучка!

— Здрасте.

— Соскучилась уже небось по моему члену?!

Я промолчала.

— Ну что молчишь? Скажи, тебе ведь понравилось тогда? Тебе нравится, когда тебя насилуют жестко, а не дрочить всяким пацанам.

— Д-да.

— Вот и чудненько. Я уже кстати чист. Сегодня могу отодрать тебя по полной, во все твои сладкие, блядские дырки.

— Только не здесь — я осмотрелась. — Есть одно место. Там тихо. Никого не бывает и ничего не слышно.

— Ты хочешь кричать, когда я буду тебя драть?

— Не знаю.

— Ну веди.

— Вот здесь — мы дошли до старого сарая возле яблочного сада.

— Хорошее место. И правда пусто, нет никого. Никто не услышит твои крики.

— Твои тоже — резко прилетевшая в висок палка, погасила свет для насильника.

Я сидела за спиной у своего друга. Слева и справа от него, сидели другие мои друзья, образуя круг. В кругу лежал мой насильник. Он зашевелился.

— Вы че, шантропа, ваще оборзели?! Знаете, на кого наехали?!

Удар шестом по спине, остановил его попытки встать.

— Ну, сучата мелкие, дайте только встать! — он снова попытался встать и снова был остановлен ударом.

— Да, вы, уже трупешники. Доберусь только до домой.

— Ты рассчитываешь добраться домой — иронично улыбнулся Заводила.

Новый удар шестом наотмашь, пришелся по голове и на лицо насильника потекла его кровь.

— Зря ты ее тронул. У нее много друзей — еще несколько ударов палками по разным частям тела.

— Я ведь вам говорила — у меня много друзей.

Заводила обнял меня.

— С-суки! — новый удар лишил его сознания.

— Петрович!

Мужчина с трудом поднялся со своей импровизированной лежанки под деревьями.

— Привет, ребята! О, Машу с собой привели. Хоть какая-то радость для старых глаз.

— Мы тут тебе гостинец принесли — Заводила передал пакет.

Пакет был увесистый и позвякивал стеклом алкогольных напитков.

— И твоим свинкам подкормку принесли — Заводила обернулся.

Пара кряжистых парней тащили большой мешок. В мешке что-то вяло шевелилось.

— Кто там у вас?

— Плохой человек.

— А сам кто?

— Не знаю. Документов не было. Только вот — Заводила достал чужой кошелек и добыл из него толстую пачку денег. — Половина тебе, как обычно.

— А учудил чего?

— Машу обидел.

— Машу?! — ноздри Петровича гневно раздулись.

— Куда его?

— В сарай волоките.

Насильника выволокли из мешка на сухую землю сарая. У него во рту был кляп из каких-то тряпок. Руки и ноги были связаны. Голову и лицо покрывала корка запекшейся крови.

— Плохие люди делают плохие вещи — говорил Петрович, заковывая насильника в тяжелые кандалы. — Плохие люди не ведают, что возмездие рядом.

Он встал. Подошел к столу. Взял что-то.

— Смотри! — он показал насильнику кусок металла. — Это нож для кастрации свиней.

Насильник завозился, подозревая неладное. Деревянный шест и сильные руки внезапно прижали его под шею, ограничивая воздух.

— Плохие люди долго не живут — сказал Заводила придушивая насильника.

Отточенная сталь пропорола ткань, затем кожу. Удерживаемый человек завопил через кляп, затем перешел на писк.

— Плохие люди умирают долгой, некрасивой смертью — старый свиновод сунул руку в пропоротую ткань и сдавил.

Насильник забулькал. Петрович потянул руку назад. С окровавленных пальцев свисали остатки яиц.

— Хорошая свинка, хорошая — Петрович погладил насильника по голове.

Заводила отпустил того. Насильник лишь выл и вяло всхлипывал.

— Свинь! Свинь! Свинь! — позвал свиновод. — Свинь! Свинь! Свинь, мои свинки!

Послышалось хрюканье. Загон, где был прикован насильник, наполнился свиньями.

— Зря ты ее тронул — в глазах Заводилы не было сострадания, только жесть и презрение.

Большой хряк подошел к насильнику и обнюхал его. В глазах зверя не было ничего, кроме просто интереса. Голодного интереса. Он сунул нос в распоротые штаны, туда, где вытекала кровь.

— Ммммм! — завопил насильник через кляп, когда свин вцепился в его член, отрывая кусок мяса.

— Приятного отдыха! — дверь в сарай закрылась.

Мразь осталась в сарае один на один со своими палачами.