Двое

— Макаров, что там по Челябинску? — суровая морда Петровича, моего начальника, мрачно смотрела на меня поверх монитора.

— В процессе, сегодня будет сделано.

— Не только сделано, но и подписано и подшито в отчет. Иначе будешь догонять меня. У меня самолет в 7 утра.

— Я помню. — ответил я, не отрываясь от ненавистных таблиц.

Петрович с утра уезжал в командировку с отчетом, который сейчас в спешке собирал весь отдел. Все как обычно, тут данных не хватает с филиала, здесь нет нескольких актов с объекта, там вообще глава не дописана. Типичная офисная суматоха перед дедлайном.

Следом за Петровичем в кабинет заглянула Женька. Ее точеную, стройную фигурку я узнал краем зрения, не поднимая глаз от экрана.

— Сережа, ты как, обедать идешь?

— Да. Что, пора уже? — с этим отчетом время летит. Похоже, что придется задержаться сегодня.

— Уже второй час, ты че? Разберут все.

Привычным движением я заблокировал компьютер и пошел на выход.

— Какие планы на сегодня? — испытующе спросила Женька, беря меня под руку на лестнице. Недавно она начала носить высокие каблуки, с непривычки постоянно искала у меня поддержки.

— Ты зачем их сюда надеваешь? Здесь же нет твоего Виталика. — ворчал я, попутно здороваясь с коллегами, кого не видел сегодня — кого кивком, кого рукопожатием.

— Не нуди. Мне надо привыкать.

Виталик — это новый парень Женьки. И ему нравятся девушки на высоких каблуках.

— Мудак он, твой Виталик. — это я не сейчас сказал, а когда только с ним познакомился.

Да, да. Женька — не моя девушка. Подруга. Или вернее сказать — друг. Познакомились через общих знакомых еще в институте, на теме общих увлечений быстро нашли общий язык, она обожала горные лыжи, я предпочитал кататься на борде. Пару выходных провели на горнолыжных склонах. Потом, когда ее подружку, с которой она пополам снимала квартиру, отчислили, я предложил Женьке снимать хату вместе, а она, недолго думая, согласилась и переехала в мою, съемную двухкомнатную халупу.

Странно, но и в институте и потом, на работе, очень нейтрально отнеслись к такому странному союзу разнополых молодых людей, по крайней мере, в глаза никто ничего не говорил и всяких скабрезных шуток на эту тему я не слышал. Такой вот общественный консенсус.

Далее было много чего — она утром ходила мне за пивом, когда меня мучило жесткое похмелье, а я не раз бегал в ночной магазин за женскими прокладками, когда у Женьки внезапно начинались неприятности по той самой части.

На какое-то крещение мы решили разнообразить свой жизненный опыт купанием в ледяной проруби. Женьку как-то пронесло, а я слег на неделю с жесткой лихорадкой. Все эти дни Женька была со мной, отпросилась с занятий в институте, сидела рядом, растирала тело водкой и смачивала мои потрескавшиеся губы влажной марлей. Я, единственное что хорошо помню — в полубреду постоянно вспоминал ледяные капли на ее коже, когда она только что вылезла из проруби, и четкий рельеф ее напряженных сосков под купальником. Потом даже стыдно было от своих мыслей, хотя от меня тогда мало что зависело.

— Так что насчет сегодня? — повторила вопрос Женя.

— Евгения! — многозначительно произнес я, забирая с раздачи себе на поднос дежурный оливье. — Ты от меня что-то хочешь? Гречку с котлетой, пожалуйста.

— Серееежа, — промурлыкала Женька, чуть прижимаясь ко мне, — мы сегодня хотели кино посмотреть.

— Ну так смотрите, я тут причем?

— Да к ним сестра двоюродная приехала, комнату заняла. У нас хотим посмотреть, больше негде. — глаза как у кота из Шрека.

— Детский сад, честное слово. — вздохнул я. — Я вроде говорил тебе свое мнение о нем, пока что он меня не переубедил. Живет с родителями, девушку некуда привести... Ладно, я сегодня, скорее всего на работе допоздна, думаю, часов до 10 время у вас есть.

— Спасибо. — Женька благодарно чмокнула меня в щеку. — Ты лапа.

После обеда я снова сел за таблицы, дебет с кредитом никак не хотели сходиться. Ближе к шести заглянула Ирка, фигуристая девочка из делопроизводства:

— Сергей, вторая книга не закрыта, остались твои листы. Сколько их у тебя? Двенадцать? Ладно, мы дальше пойдем по нумерации, я для тебя забронирую 12 страниц. Но чтобы без фокусов, понял? Как хочешь — ужимайся в отведенный объем.

— Ок.

Я проводил взглядом ее покачивающуюся попу, обтянутую в полуоткровенное мини. Эх, я бы тебя как нибудь... Ну да ладно, возвращаемся к цифрам.

В шесть народ потянулся на выход, заглянула Женька, кивком головы попрощалась со мной и побежала на встречу к своему Виталику, остались только сотрудники, отвечающие за верстку отчета, а после восьми ушли и они тоже, в отделе наконец-то воцарилась тишина.

Цифры наконец-то начались сдаваться, логично выстраиваясь по горизонтали и вертикали. Добив последние копейки, я кинул таблицы на печать, проверил, что все распечаталось как полагается, в кабинете делопроизводства вложил свой труд в раскрытую книгу, пронумеровал, книгу сложил в огромный кофр, где уже лежали десяток таких же книг.

Уфф, я это сделал. Откинувшись в кресле, я позволил себе закурить. В помещении, конечно, нельзя, но кто мне сейчас сделает замечание? Курил я редко, скорее баловался, потому табачный дым с никотином быстро дал мне в голову. Так, чашечка кофе, проветрить помещение, проверить, все ли выключено — чайник, кондиционер, принтер... Так, время половина одиннадцатого.

Контрольное сообщение в вацапп: «Я домой. Что-нибудь купить?» — «Купи коньяк и лимон».

О как. Вообще-то Женька не поклонница алкоголя, удивительно от нее такое получить. Ну да ладно, главное, что я никому не помешаю. У нас давно уже выработалась привычка предупреждать друг друга о появлении дома. Парень и девушка, мы берегли личное пространство друг друга, такая простая предосторожность позволяла не бояться попасть в неловкую ситуацию.

В супермаркете кроме коньяка и лимона кинул в корзинку на всякий случай пачку пельменей и хлеб, вряд ли Женька занималась готовкой дома, хе-хе.

Войдя домой, я прошелся по квартире, вроде относительный порядок, даже странно, хотя я же в Женькину комнату не заглядывал. В ванной шумела вода. Разделся, прошел на кухню, поставил кастрюлю на газ. Пока закипала вода, открыл бутылку и щедро налил себе полстакана. Вкусная, ароматная жидкость остро прочертила в пищеводе горячий след и спустя пару секунд взорвалась в желудке огненным шаром. Хорошооо.

Я успел сварить и положить себе в тарелку пельменей, когда из ванной наконец вылезла Женька. Не оборачиваясь, я ей предложил:

— Я только на себя сварил, если хочешь — кидай себе, бульон еще горячий.

— Не хочу есть.

Что-то в ее голосе заставило меня обернуться. В банном халате, горячая, розовая после ванны, красные глаза, полные слез, распухший нос.

— Даа, видок у тебя. Что случилось? — для проформы спросил я. Ответ я уже знал, точнее — догадывался.

— Мы расстаааались! — разревелась Женька.

— Бросил? — уточнил я.

— Яя-я его. — икнула она.

— Оо, и что ревешь тогда?

Женька налила себе примерно столько же коньяка, сколько и я, и залпом выпила.

— Он, ик, сказал, что у меня грудь маленькая.

— И что? То есть я хочу сказать, что он пиздит, нормальные у тебя сиськи, но даже если и так, то что с того?

— Да он просто уже достал, все ему не то. Сисек у меня нет, нос ему нравится когда маленький, аккуратный, я как дура, месяц мучаюсь с гребанными каблуками, а он... — алкоголь быстро действовал на Женьку, истерика быстро сходила на нет, речь становилась плавной, чуть несвязной, зато без икания и без бесконечных всхлипываний.

И тут я подумал, какая же Женька оказывается красивая, большие карие глаза, ровный нос — немаленький, но и не большой — самое то, чуть припухлые губы, подбородок с очень милой ямочкой, грудь размера полтора-два...

— Почему я такая невезучая, а, Сереж? Я уродина, да? Кого не найду ...