Начало конца

или что-то еще, пожалуйста!

Сам взял бутылку с водой. Вышел из машины, умылся. Отошел в сторону. Выдавил из себя несколько капель, чтобы не было похоже, что я останавливал машину просто так. Когда брал бутылку с удовлетворением отметил, что рука мужчины чинно лежит на кресле и уже не касается моей жены. Постепенно повыползали и остальные пассажиры, потягиваясь и расходясь в темноту.

— Если хочешь, можешь вперед сесть, — тихо сказал я Айгуле, когда она проходила мимо меня.

— Да нет. Я уже место пригрела. Почти сплю.

Целый час я как сумасшедший ловил свет проходящих машин. Далеко не каждая освещала салон. Только грузовики с их высоко посаженными глазами, да те, кто принципиально не выключает дальний свет фар. И ничего. Мои пассажиры скромно сидели рядом и качали головами в такт покачивающейся машине, лишь тетушка рядом со мною не мигая гипнотизировала дорогу. Айгуля почти сразу снова уснула. Рука мужчины так и не появилась над нею и больше не пыталась обнимать. Я успокоился, решив, что на самом деле то, что я видел было случайностью.

Скорее по инерции я продолжал иногда бросать взгляд, успевая запечатлеть картину позади себя. И пытаясь анализировать, не понимал, что не так на не меняющейся картине спящих людей. Спят люди. Руки покоятся на бедрах. Стоп! Размер рук. Вот что не так. На одном бедре Айгули была рука гораздо больше, чем на другом.

Снова свет фар. Так и есть. На одном бедре лежит маленькая ручонка моей жены, а другая ее ручка накрыта крупной мужской лапищей. Их бедра прижаты вместе. Его рука случайно упала с бедра на ручку моей Айгульки? Или не случайно? Или он не просто накрыл ее своей лапищей, а гладит? За мгновение, нельзя было увидеть движения. Сердце начало бешено колотиться. Как назло, темнота и ни одной встречной. Воображение рисовало картины, а сознание пыталось их стереть:

— Нет. Просто случайно во сне соприкоснулись руками. Если бы что-то происходило, жена бы уже подняла шум или просто убрала его руку от себя. Не заводись, — успокаивал я себя.

После долгих минут, показавшихся вечностью наконец проехала встречная машина. Я специально сделал вид, что не вижу его подмигиваний, чтобы он в отместку включил дальний свет и как днем осветил салон моей машины. Сам же в это время уже ловил взглядом то место, где видел его руку последний раз.

— Нету. Только маленькая Айгулькина ручка. Немного скомкан сарафан на бедре так, что видна голая коленка, но это ерунда, — с торжеством думал я, и пытался вспомнить остальные детали, запечатленные сейчас в мозгу в виде фотографии.

Постепенно пазл сложился, и я вспомнил картину целиком: Моя маленькая девочка уютно устроилась, прижавшись к груди крупного мужчины, а тот обнимает ее. Вот только руки его нет, в этом пазле. То есть я головой понимаю, что так быть не может, но при этом не вижу на этой фотографии крупной лапы мужика.

Очередная встречная фура и все встает на место. Его лапа целиком скрылась под сарафаном моей любимой и наверняка сейчас гладит ее нежные соски.

Меня обдало волной. Не знаю, как назвать это чувство, когда ты словно проваливаешься. Теперь не было никаких сомнений, что этот здоровяк вполне целенаправленно оглаживает прелести моей супруги. И снова масса вариантов в голове и снова неизвестно какой правильный.

— Снова остановиться? Скандалить? Разбудить жену? Заставить пересесть? А сколько там до границы? Должна быть уже рядом, там все будут выходить, может тогда и пересядет?

Сейчас пишу и понимаю, как подло это выглядит. Как будто я оставил свою жену на растерзание этому мужлану. А тогда варианты отметались сами собой раз за разом. Слишком долго описывать обрывки мыслей, которые метались у меня в голове. Но остался, как мне казалось, последний и самый правильный вариант. Быстро гнать до таможни. Там все выйдут, окончательно проснутся, там и разберемся.

Несмотря на позднее время, здесь было оживленное движение. Похоже мы подъезжали к более обжитым областям. Как будто специально освещающие фуры бросали мне в лицо виды моей милой:

— Вот она, прижавшись к этому Кинг-Конгу даже приоткрыла ротик. Того и гляди застонет от удовольствия, а он знай себе мнет ее крепкие грудки своими ручищами. А где ее ручки? Да, одна, как и была покоится на ножке. А вторая? Почему она тянется куда-то к его животу. Чертова спинка сиденья. Дальше не видно...

Въехали в село. В конце этого села будет таможня. Появились фонари вдоль дороги. Теперь не нужно ждать встречной машины. Несмотря на тонированные задние стекла салон слегка освещается неровным светом. Приходится присматриваться, чтобы разглядеть что-то в зеркале. До сих пор удивляюсь, как я не разбил тогда машину. Трясущимися руками держал баранку, успевал глянуть на дорогу впереди себя, благо она была ровной, и снова всматривался в зеркало.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди от увиденного. Крупная рука русского мужчины теперь уже совершенно точно массировала грудки моей Айгуленьки. Не таясь залезла прямо в вырез сарафана и шуровала под ним перескакивая с одной упругой сисечки на другую. Но что было еще страшнее, рука Айгули тоже двигалась. От меня было видно руку примерно по локоть. И этот локоток мерно двигался, как будто и правда натирая что-то в районе живота мужчины.

— Неужели мужик обнаглел настолько, что двигает рукой моей жены, заставляя гладить его член через штаны? Или даже вытащил свой грязный орган наружу? Мелькнула даже мысль, что это сама моя Айгуля гладит его там, — но эту мысль я тут же отогнал.

Я, не таясь уже, оглянулся, пытаясь рассмотреть где именно лежит рука моей жены. Но мой взгляд обнаружил только цветастый платок — подарок Айгулиной мамы. Вспомнил, как Айгуля накинула его на голые плечи, чтобы не вызывать неодобрительных взглядов родственников. В машине он сразу же перекочевал на подголовник переднего сиденья и вот теперь небрежно валялся на коленях мужчины, скрывая происходящее под ним до самого живота. Ручка моей жены, также, как и его собственная пятерня прятались под подарком. Поднял глаза и наткнулся на спокойный и уверенный взгляд мужика. Он указал мне взглядом, мол за дорогой следи. И я отвернулся, краснея, как будто меня поймали за чем-то непристойным.

На спидометр смотреть я и вовсе перестал, пытаясь быстрее добраться до таможни и даже не обратил внимания, как за мной вырулила полицейская машина и быстро начала нагонять. Лишь когда я увидел свет проблесковых маячков, понял, что это по мою душу и сбросил скорость.

На ватных ногах вышел из машины, чтобы побыстрее извиниться перед полицейским и уладить дело. За рулем машины сидел упитанный майор. Похоже ему было скучно или просто пытался набить цену. Долго рассказывал мне, как опасно гонять ночью в населенном пункте, когда в любой момент на дороге может оказаться какая-нибудь подвыпившая компания. Я бы рад был уже начать оформлять протокол, но тот и не спешил оформлять бумаги и не намекал на взятку. Просто усадил меня рядом с собой и не переставая болтал. Наконец, когда я промямлил, что это случайно произошло и впредь я буду внимательнее, он наконец сказал, что отпускает меня без протокола только из-за того, что я напоминаю ему его собственного сына. Впрочем, пять тысяч тенге все же запросил, как он выразился на бензин. Судя по моему внутреннему хронометру, в машине полицейского я провел минут десять, а то и все пятнадцать.

Когда я вернулся в машину, все уже проснулись, лишь моя Айгуля все также дремала. Теперь правда сидела ровно посреди сиденья сложив руки на груди. Мужик сидящий рядом с нею тоже больше рук не распускал. Таможня оказалась совсем рядом. Не прошло и пяти минут, как я снова остановил машину. Первым вышел мужчина и сразу потопал вперед. За ним тронулись и женщины прихватив с собою Айгуль. Я, как водитель, проходил таможню вместе с машиной и оформлялся в другом окошке. Когда выехал за шлагбаум, пройдя оба поста, меня уже ждало четыре фигурки ежась от ночного холода. Я даже не успел ничего сказать, как мои пассажиры тут же устремились в тепло салона, рассаживаясь по своим местам.

— Замерзла? — донесся до меня заботливый мужской голос, — прижимайся поближе, не стесняйся, сейчас согреемся.

Мужчина попытался обнять Айгулю, но та вывернулась из-под его руки и скромно села посередине сидения:

— Не надо, так согреюсь.

— Эй, водила, печку включи ненадолго!

В машине сразу стало теплее. От этого клонило в сон. Но я все равно поглядывал в зеркало и неизменно видел блестящие черные глаза своей милой, глядящие то ли на дорогу, то ли на мое отражение в зеркале. Из-за ее взгляда, рассматривать что происходит позади меня было стыдно, радовало, что Айгуля теперь не спит и не даст больше наглому мужику лапать себя.

Я успокоился и последний час дороги наконец-то провел без мандража, который преследовал меня половину пути. От нервного напряжения и долгого сидения за рулем чувствовал себя опустошенным и поймав очередной раз в зеркало внимательный взгляд своей жены, решил больше назад не смотреть.

— Шеф, вон там за светофором тормозни, я здесь выйду, — услышал я мужской голос.

Мы уже въехали в город. Я остановился и услышал звук открываемой двери.

— А деньги?

— Не ссы, сейчас достану, неудобно сидя.

В боковом зеркале появился мужской силуэт. Сначала он долго возился с брюками, я думал лезет в карман в поисках денег, но что-то мне подсказывало, что карманов не может быть в районе ширинки. Потом достали из заднего кармана портмоне, вытянул из него две тысячные купюры и протянул мне. Про сдачу мы не подумали:

— Айгуль, у тебя пятьсот есть?

— Не знаю, сейчас посмотрю.

Ожидая ответа Айгули, полезшей в сумочку, мужик между делом спросил меня:

— Жена твоя что ли?

— Да, а что?

— Ничего. Просто рад за тебя, красивая девушка.

— Нет. Нету, — донеслось с заднего сиденья.

— Может до магазина доедем, разменяем? — предложил я.

— Да ладно, не надо. Не последние в жизни деньги. Во! — вдруг вспомнил мужик, снова залез в портмоне, достал визитку и протянул жене, — Заходите ко мне в магазин, если будет время. Там и рассчитаемся. Хорошим людям хорошие скидки делаю.