Про завод. Эпизод третий: Лом

История эта произошла в цехе задолго, лет за тринадцать, до того, как я пришёл на завод.

Как притча, она рассказывалась каждому: от уборщицы, до начальника цеха.

Не минула и меня.

В тот год я уволился из НИИ и искал работу.

Искал недолго и через неделю, уже работал в инструментальном цехе, начальником техбюро.

В моём подчинении было восемь технологов, конструктор, табельщица, архивариус и две кладовщицы.

Итого, тринадцать женщин!

Надо мной, в цехе, было три начальника: начальник цеха и два зама; по производству и по технике.

Зам. по производству и рассказал эту историю, почти что притчу.

Я сидел за своим столом.

Мой стол у двери в техбюро. Техбюро на третьем этаже корпуса, в котором, на первом этаже и был цех. В корпусе был отдел ИНО (инструментальный, в состав которого входили три цеха, мой в том числе, и заготовительное производство), ещё два цеховых бюро (БТЗ* и ПДБ*), термичка и кладовые.

Я просматривал чертежи изделий, поступившие из ОГК*.

«Таак, раскатники... « — я отложил чертежи, их было три; на резьбу от М4 до М6 — «Что-то говорил о раскатниках зам. по производству?».

С чертежами я подошёл к Клавдии Васильевне.

Клавдия Васильевна, самая старшая по возрасту в техбюро, и самый опытный технолог. Да и раскатники — это изделие её участка, в том смысле, что она была технологом по режущему инструменту.

В цехе было четыре участка: режущего инструмента (от свёрл до шевер-хона, который мы так и не запустили), твёрдого сплава, мерительного инструмента (в основном пробки и скобы) и оснастки.

— Клавдия Васильевна — я положил на стол чертежи — А почему мы их не запускаем?

Клавдия Васильевна сняла очки и взяла чертежи

— Георгий Владимирович! — с возмущением (!) — Да не сможем мы их изготовить! У нас нет ни станков для такой точности, ни оснастки. Да вы! — она встала — Вы подойдите к Владимиру Павловичу, он вам всё объяснит.

— Ну хорошо! — я пожал плечами — Подойду

— Нет! — она уже возбудилась (!) — Георгий Владимирович, вы чертежи возьмите, а то потом будете с меня техпроцесс спрашивать!

Взяв чертежи, и поймав взгляд Мальковой с улыбкой полупрезрительной снисходительности, вышел из техбюро и спустился в цех.

Я не сделал и двух шагов, обводя взглядом цех, как меня подхватила под руку начальник ОТК* и потянула — Пойдём-ка, рассудишь нас.

В лаборатории, контролёр, седой и пожилой мужчина (уже, наверное, лет восемь, как на пенсии, в прошлом году вернувшийся из Израиля, что-то не зажилось ему там) рассказывал Мельнику про Стену Плача, но, увидев меня, рассказ оборвал и шагнул к столу с электронным микроскопом.

— Георгий Владимирович! — Мельник улыбался, но, по тому, как он отклонил голову вправо, я понял: на взводе!

— Ты то нам и нужен!

— Так! — Надежда перебила Мельника — Я сама объясню! У него партия твёрдосплавных заготовок, сто пятьдесят штук, которые для Риги — она глянула на мастера — Не соответствует ГОСТ...

— Да выбросьте вы этот ГОСТ! — не вытерпел Мельник — Хорошие заготовки! И замес был качественный, и прессовка, и пеклось без нарушений режима. Отличные будут свёрла!

— Отличные или нет, но заготовки ГОСТу не соответствуют, а значит брак! — поставила точку Надежда и Мельник, махнув рукой и чертыхаясь, выскочил из лаборатории.

— Ннда! — контролёр взял из коробочки заготовку, цилиндр из твёрдого сплава, диаметром три с половиной и длиной сорок миллиметров — Я вот пробовал сломать, но они очень прочные! — он вернул заготовку в коробочку — Не похоже на брак

— Михал Осипович! — одёрнула начальница — Ты ещё при Мельнике это скажи, да! Ну, что делать то будем? — она уставилась на меня.

— «Что делать? Что делать? Я откуда знаю!»

— А в чём отличие от ГОСТа? — спросил я вслух

— Срез не соответствует ГОСТ. Да сам посмотри! — она кивнула на микроскоп и, взяв со стола ГОСТ, ткнула пальчиком в рисунок.

На рисунке было фото шлифованного и травленного среза твёрдосплавной заготовки с увеличением в 5000 раз.

Я прочёл текст под рисунком: форма зёрен графита и площадь включений графита в процентном отношении к общей площади среза.

— А теперь глянь, какой вид имеет срез на заготовке и сравни

Я склонился к окуляру, но ничего не увидел — Не видно ничего!

— Ну ка? — она склонилась к окуляру — Михал Осипович, ты крутил?

Контролёр не ответил, только пожал плечами

— Сдвинули! Вот, смотри!

Я снова глянул в окуляр: действительно, и сами зёрна графита были очень маленькие по размерам, едва заметные, и число включений было незначительно.

Я ещё раз посмотрел рисунок в ГОСТе: разница была очень существенная.

— Какой сплав?

— ВК6ОМ! — Надежда, упрямо поджав губы, смотрела на меня так, будто ожидала, что я сейчас же и вынесу вердикт.

— Ладно, ты пока не бракуй партию (промелькнула мысль, но я не успел зацепиться), что-нибудь придумаю

— Что?! — усмехнулась она — Ну ладно, подожду

Я направился к двери

— Но ты не затягивай!

Я ничего не ответил — «Сначала разберусь с раскатниками»

Зама по производству искать не пришлось, он сам шёл навстречу.

Подхватив меня под руку потянул к ОТК — Ты уже знаешь?

— Про брак у Мельника?

— Да! — Владимир Павлович поморщился

— Да только что говорил с нею

— Что думаешь делать? — он остановился

— Пока не знаю — я пожал плечами

— Ты, вот что, напиши служебную главному технологу, так мол и так, смесь новая, ГОСТа на неё ещё нет, а ОТК сравнивает срез по ГОСТу на другую смесь. ГОСТ то на ВК6М, а у нас ВК6ОМ...

— И чё? Владимир Павлович!

— Как чё?! — загорячился он и набычился, словно перед ним стоял не я, а главный технолог — Пусть даёт добро на экспериментальную партию, пусть договариваются с Ригой, пусть пишут письмо в Госстандарт! — он перевёл дух — А то на нас всё свесили!

— Палыч! — к нам подошёл мастер четвёртого участка Насонов

— Ну что тебе!! — зам. не успел остыть

Мастер хотел обидеться, но из лаборатории ОТК вышла Надежда — Ты идёшь на обед? — увидев Насонова, спросила она

Начальник ОТК и мастер четвёртого участка флиртовали: Надежда была одинока, а вот у Насонова семья...

— Сейчас, покури пока! — Насонов улыбнулся Надежде

— Что у тебя? — зам. глянул на часы — А то мож после обеда?

— Да вот! — Насонов сунул заму чертёж — Фасонный резец. Начальник его требует, а у меня кальки профиля нет. Опять Клавдия Васильевна просмотрела?

— На! — зам. сунул чертёж мне — Разберись! Мы на обед!

Они пошли к выходу, а я вернулся в техбюро.

У стола Мальковой, рыдавшей взахлёб, собрались все мои подчинённые.

Клавдия Васильевна гладила Малькову по голове, держа в левой руке очки. Остальные бабёнки жалостливо смотрели и перешёптывались.

Все уставились на меня и только Малькова, уронив голову на стол, продолжала всхлипывать.

Не переношу женской истерики!

Много лет спустя, я понял, что тогда было больше игры, чем настоящей обиды от незаслуженного, по мнению обиженной, оскорбления.

— Что случилось?

Малькова порывисто встала, и закрывая платочком лицо, и всхлипывая, выбежала из комнаты!

Бабёнки разошлись к своим столам и продолжили прерванный обед, а Клавдия Васильевна кратко изложила суть

— Опять он на неё наорал!

И пошла к остывающему, на столе, супу в тарелке.

Я глянул на часы: до конца обеда осталось пятнадцать минут.

— «После!»

Положил на стол чертежи и пошёл в столовую.

Малькова ревела из-за расточника: станочника Дегтярёва, работавшего на координатно-расточном станке.

Придирался Дегтярёв к техпроцессу, когда, по его мнению, операция была расписана, либо слишком кратко, либо вообще неправильно, опять же, с его точки зрения.

Наткнувшись на такой техпроцесс, и внимательно изучив описание операции ...