Ловушка для Ангела. Насилие

Всхлипнула.

— У меня не будет другого.

Боясь еще одного удара, закрыла руками лицо, однако его не последовало. Евдокимов молча вскочил с дивана. Опять боль... Он поволок меня за волосы в сторону большого стола, стоящего в углу комнаты, приподнял, посадил попой на жесткую лакированную поверхность. В мужских руках появились веревки. Страх ледяными спицами прошелся по хребту, ведь красивое лицо казалось совсем невменяемым от злости. Андрей же не станет меня душить?! Или?! Нет, кажется, у Евдокимова другие планы, он схватил мою ногу и начал привязывать её к ножке стола. Млять, млять, Ангел, ты снова угодила прямиком в оживший кошмар. Сейчас моя тошнотворная жизнь, которую я вела последние четыре года, казалась вполне сносной. Захотелось обратно в это мерзкое болото, да, там меня трахали, как вздумается, унижали, подкладывали под определенных людей, но хотя бы физически не мучили. Стала вырываться, Евдокимов молниеносно приподнялся с пола, и я получила еще одну существенную затрещину, от которой в глазах замельтешили темные точки.

— Блядь, Сука, веди себя спокойно! Иначе будет больно!!

Да, Ангелина, ты зря трепыхаешься, он все равно сделает то, что задумал. Ему некому помешать! Вторая моя нога тоже оказалась привязанной к ножке стола. Пожалуйста, я хочу потерять сознание, нет, лучше сойти с ума, или даже умереть, только сейчас, немедленно! Не испытывая моральных и физических мучений. А зверь с красивым лицом Андрея теперь причудливо опутал веревками мои запястья, вскинул руки вверх, потом перетянул веревки под столом, привязав их к ногам. Я оказалась распятой на этом чертовом столе и уже догадалась, к чему были эти приготовления. Далее наверняка последуют пытки. Боже, дай мне силы! Боже, дай мне забвения!

Евдокимов отошел, послышался какой-то непонятный шум. Что он задумал?! Какие муки готовит для меня?! В глаза бьет яркий свет. Свет, свет, сколько много света! Андрей поставил настольную лампу совсем рядом с моей головой и направил её лучи прямиком мне в глаза.

— Итак, я тебя еще раз спрашиваю, Лина, кто придумал засадить меня в тюрьму?!

Кожи дотронулось что-то холодное и, судя по всему, острое. Правда, слепящий свет в глаза не позволил рассмотреть, какой именно предмет пыток выбрал для меня Андрей. Скорее всего, нож, кожей чувствовалась довольно широкая поверхность. Страшно, Ангел?! Еще как! Уж слишком много гвоздей заколочено в меня, выдержу ли я еще ножички?! Всхлипнула, по телу прошла крупная холодящая дрожь. И только глаза пылали, горели. Этот слепящий свет, от него невозможно спрятаться, он проникал даже под кожу, и плотно закрытые веки не помогали. Задышала часто-часто, выдав с головой свой страх.

— Ты очень красивая, Лина! Стала еще красивее за эти годы, — почти ласково прошептал Евдокимов, чем, признаться, несказанно удивил, ведь я приготовилась к мучениям.

Кожи теперь коснулась не холодная сталь, нет, теплые, даже обжигающие пальцы, которые стали чертить на моем подрагивающем животе какие-то странные узоры.

— Блядь, напомни, сколько лет мы с тобой не виделись? — вдруг со всей дури заорал Андрей совсем рядом с моим ухом.

И я, немного разомлевшая от ласковых прикосновений, испугавшись, дернулась, закричала, забилась в этих веревках, словно умалишённая в белом полотнище смирительной рубахи. Конечно, вырваться не получилось, веревки надежно фиксировали меня все так же распятой на столе. Пожалуйста, выключите свет!! Очень ярко, очень больно от избытка яркости! Четыре года и почти шесть месяцев, могу даже по дням сказать — ровно одна тысяча шестьсот тридцать девять дней. рассказы о сексе Но ответить так не решилась. Временами мне хотелось забыть как страшный сон, тот сначала блаженно-чувственный, потом насыщенный болью и страхом вечер, навсегда стереть со своей памяти последующее за ним судебное разбирательство... Не получалось, поэтому непонятно для чего я считала дни с момента нашей последней встречи с Моим Андреем.

— Ну же, говори, Сука!

Теплые пальцы поднялись с живота чуть выше, затем накрыли правую грудь, легонько сжали сосочки. Этого не может быть! Не должно быть при таких обстоятельствах. Однако мужские прикосновения вызвали ток, который огненными нитями прошелся от груди к низу живота да и забился там непонятным томлением. В удивлении даже на миг открыла веки. Свет, свет, обжигает... слепит, растворяет в своей яркости окружающие предметы.

— Я-я не помню! — дрожа, соврали мои губы. — Года четыре, наверное.

— Не помнишь, — ровный тон голоса только сильнее насторожил, злость Евдокимову все равно не удалось скрыть, ведь рука на моей груди с силой сжала нежную плоть.

Снова открыла глаза. Свет от лампы физической болью проник в мозг.

— Четыре года и почти шесть месяцев, ровно одна тысяча шестьсот тридцать девять дней. Я каждый час, проведенный без тебя, помню, мой ненаглядный Ангел!

Вот, значит, как?! Оказывается, Андрей тоже зачем-то отсчитывал дни с нашей последней встречи. Впрочем, его причины понятны, он жаждал мести. Поэтому не надейся, Ангел, умереть быстро тебе не суждено, мучиться будешь долго.

— Всё это время меня интересовал вопрос, как вы все это провернули?! Я прямо-таки каждый час мучился любопытством, убийственным желанием знать, кто придумал эту ловушку? И, главное, чьей марионеткой ты являешься, красавица?

Вздрогнула, что-то холодное опять коснулось тела, острие ножа легонько, ласкающе прошлось по левой груди. А в уши опять ворвался крик, Евдокимов заорал:

— Сука, я порежу тебя на кусочки!! Так что лучше говори, сразу говори, кто за тобой стоит?!

— Мне нечего тебе сказать, — упрямо повторила я.

Больно! Евдокимов полоснул ножом по груди.

— Аууу, — негромко завыла я, снова распахнув веки.

Больно! Свет не хуже стали ножа режет по глазам! Пусть, пусть меня кромсает на кусочки, я все равно лишь чуточку живая, главное, чтобы Данька, Алиса и Кирюша были целыми и невредимыми, чтобы их никто не кроил ошметками.

— Скажи, Ангел, скажи! — теперь почти нежно просит Андрей и гладит, размазывая выступившую из раны кровь по моему вздрагивающему в страхе телу.

Свет, уберите свет!! Он сводит с ума. И нежность тоже к чертям собачьим! У меня её так мало было в жизни, что хотелось наслаждаться лаской, несмотря на боль и текущую из раны кровь. И странно, я, не чувствующая практически ничего с другими мужчинами, сейчас, связанная и кровоточащая, заводилась от действий сотворенного мной маньяка. Как такое возможно?! Как мало я знаю о своем организме! А может, всё дело в привычке, ведь оргазм я могла получить только одним способом — смотря на фото Андрея, лаская себя пальчиками, фантазируя, что именно его руки сейчас касаются складок моего лона. Только каждый раз переносясь в ту роковую ночь. А быть может, я скрытая мазохистка?!

Черт! Уберите свет!! Он даже через закрытые веки обжигает. Рука Евдокимова легла на мой беззащитный открытый лобок. Надеюсь, я теку только слезами из глаз от этого яркого ошеломляющего зрачки света. Наглые пальцы, продолжая биться током, полезли дальше, раздвинули складки между ног. Черт, не надо!

— Оууу! — отчетливо застонала я и, несмотря на спутывающие тело веревки, неконтролируемо выгнулась на столе.

Это так жгуче, так непередаваемо остро, что, кажется, даже в воспоминаниях я не испытывала ничего подобного.

Поспешно прихлопнула губы.

— Итак фамилия, имя, отчество!

— Андрей, прошу тебя!

— Да, Ангел, я тоже прошу, не вынуждай меня быть зверем, скажи, кто это был?!

Свет сводит с ума, а прикосновения пальцев, умеющих доставить женщине удовольствие, лишают последних остатков воли. Он не знает, что просит, месть — очень опасная штука, пусть радуется, что ноги унес. Боже, эти волшебные руки! Опять выгнулась, забилась в опутывающих меня веревках, а из ...  Читать дальше →