Пьяная красавица на продажу. Часть 3

(Текст содержит сцену с «золотым дождем». Если не отпугивает, желаю приятного чтения!)

— Лошадка, сегодня мы сходим на вечеринку, где познакомим тебя с продюссорами, — сказал Кирилл, поглаживая меня по спинке и размеренно двигая анальную пробку в виде лошадиного хвоста.

— Игого, — я стрельнула глазами и завиляла попкой.

Мужчина нехотя вынул пробку, вздохнул, и поощрительно шлепнул.
— Драть тебя сейчас не буду, лошадка, пошли на завтрак.

Это хорошо, не надо меня драть. Протрезвевший мозг посылал судорожные сигналы «Надо смываться!», и только неожиданное утреннее предложение — познакомить с продюсерами городского конкурса красоты, остановило меня от побега.

Практичность для девушки очень важна в наше трудное время. Сколько романтичных дурочек не солоно хлебавши возвращались из шалашей к родителям. Я-то умею думать, а потом делать! Улыбнулась папику, сверкнул беленькими зубками.

«Папик», он же Кирилл Борисович Сохновец, вчера перехвативший меня по эстафете от друзей сына, никак не мог наиграться со своей лошадкой.

Его приводило в умиление все: длинные золотистые от загара ноги. нежное детское лицо и особенно — милая склонность к подчинению и боли, которая проявилась, черт ее дери, стоило напиться и почувствовать сильную мужскую руку.

В итоге мужчина выгнал на выходные из пригородного дома в дополнительную городскую квартиру свою сестру и слуг. Оставил только личного помощника и сына Федора, которого вытурить из родного дома видно рука не поднялась.

Сейчас он пытался затащить мою обнаженную сопротивляющуюся тушку в столовую, на завтрак, уговаривая, поглаживая и убеждая, как норовистую кобылку. Я капризничала, хлопала ресницами, и никак не могла решиться.
Там был Федя, я была голой, и это ужасно стесняло.

— Не хочу. Пусть он уйдет!

По результату кратких, но насыщенных эпитетами переговоров, ременную уздечку на голове оставили, а вот пробку-хвост из попки Кирилл вытащил. «Неее, я хочу сидеть на стуле, как человек. « — канючила я (проверенный кстати метод, хорошо сочетается с беспомощным надуванием губ), мужчина хмурился, но согласился, да, с таким хвостом не посидишь.

Маленькая победа умной и убедительной девушки, что тут говорить.
Меня шлепнули, налили стаканчик водочки для храбрости, и, поцеловав в макушку, повели...

Широкие коридора заливал солнечный свет, цокали каблучки.

Помощник хозяина, здоровый амбал без малейшего намека на интеллект на жестком, гранитном как могильная плита лице, даже бровью не повел, когда хозяин ввел меня в столовую в чем мать родила, но в туфлях и с уздечкой. Оба-блин-на.

Федя подавился яичницей и полыхнул лицом.

Эх. Помощник нисколько не смущал. Слуга есть слуга. А вот то, что меня видел Федька... ужасно, пипец какой-то. Еще подумает чего. Пришлось гордо задрать подбородок и проплыть мимо.

Парень жадно осматривал все девичьи достопримечательности. Хоть и успел на вечеринке присунуть мне в подсобке, но в темноте и по дикой пьяни, поэтому сейчас просто поедом ел. Смотри и восхищайся, у твоих девок очкастых такого и близко нет. Эксклюзив, гены и домашние тренеры.

Выпятив круглые груди, с чуть вытянутыми вперед ореолами и подрагивающими от шагов яркими сосками, я элегантно приземлилась на стульчик и скромно улыбнулась севшему рядом Кириллу.

— Приятного аппетита, хозяин.
— И тебе, лошадка, и тебе, — Кирилл удовлетворенно выдохнул и расплылся в улыбке. Как кот, сожравший сметану.

Завтрак проходил в прекрасной семейной атмосфере, с молчаливым обслуживанием амбала, пусканием слюней Федькой и нежнейшим сибасом под белое вино.

Кирилл внимательно следил за уровнем в моем бокале и активно подливал. Я красиво пила бокал за бокалом, отогнув мизинчик и решила не переживать как по-дурацки сейчас выгляжу.
В голове зашумело, щеки раскраснелись. Да пошел этот Федя. Нечего мне стесняться!

Освоив с треть тарелки, хозяин наклонился к ушку и шепнул:

— Иди-ка под стол, лошадка.

Ошалел? Замерла, стрельнула глазами в сторону его сына и подняла удивленно бровку.

— Скатерть длинная, все прикроет, не бзди. Продюсер, напоминаю — грубо сшантажировал Кирилл и развалился на стуле.

Как говорится, когда гордость страдает, самоуважение поддерживает. Я помедлила, отложила вилку с ножом, глотнула из бокала на дорожку, и, мило улыбнувшись напоследок, нырнула под стол. Как написано у моего бывшего одноклассника на странице: Можно проиграть битву, но выиграть войну.

Ну, гад, как только договорюсь о конкурсе и все, брошу тебя. Погрозила кулаком, пока никто не видит.

Было светло, чисто, как в детских домиках. Развернулась и изучила карту боевых действий.

Метров в двух базировался, тьфу, сидел, растопырив ноги, Федя. У него бодро стояло, топыря легкие пижамные брюки.

Справа от меня расслабленно квартировал, еле прикрывшись халатом, мой генерал. Я подползла, представила какая я, наверно, была бы эффектная в форме. Облегающей, с аккуратными погончиками.

Задумчиво поморгала, что-то туманится начало, и погладила Кирилла по коленям.

— Как твой институт, сын? — раздалось у меня над головой.
Тю, я его сосать буду, а он беседы собрался вести.

Кирилл сидел чуть откинувшись, позволяя вынырнуть головой. Халат носил шелковый, явно дорогой, уж качественный тайский шелк я могу определить. Все-таки со вкусом чувак.

— Нормально, учусь, — откашлявшись и чуть наклоняясь для улучшения обзора, сказал Федя.

— До сих пор не могу понять зачем тебе было в мед.

Отодвинул полу халата, я погладила пальчиками спокойно лежащие мужские красивости. Надо же, да ты, Кирюш, не столько меня сейчас захотел, сколько сыну что-то доказать.

Я пожала плечами, да мне-то все-равно. Хозяин — барин. Главное, чтобы слово держал.
Нежно лизнула, поддерживая пальцами, от основания к навершию. Приятный хуй, а запах вообще конфетный.
Вобрала теплую плоть в шелковый рот и засосала, подняв глаза. Обычно парням это нравится.

Но Кирилл смотрел не на меня.
— Что тебе даст твой белый халат? Деньги? Возможности?
— Зато коллеги и пациенты любить будут, а не свечки за упокой ставить. Такие как ты, вымирающий вид.

— Да, — горько скривился Кирилл, и сжал мне волосы, — Когда ящеры вымрут, ящерицы останутся.

Спор, видно, был старым, препирались без огня, но с сильным раздражением.

Член Кирилла, неплохо потрудившийся вчера, никак не поднимал головку. Пытался выскользнуть из губ и хлопнуться на бедра хозяина, притворившись спящим.
В отпуске я, вот больничный.

Кирилл, смекнув, что может опростоволоситься, напрягся, отодвинул меня, и резко поднявшись, запахнул халат.

— Ладно, жрите мою еду. А я пойду работать.

У самой двери он затормозил, обернулся и более мягко сказал, мазнув по мне взглядом:
— Дарья, у тебя после завтрака тату-салон. Подбери украшение на сосок и тогда возьму на вечеринку.
Все, ушел.
Ругается с сыном он, а в дурацкой ситуации я.

Как ни в чем не бывало, выползаю из под стола. Мало ли девушка может потерять под скатертью и нагнуться поискать.
Только настроение в раздрай просто. Надо это дело запить. Впервые у мэна на меня не встало.

Еще пару минут мы поели в тишине и задумчивости, размышляя каждый о своем, угрюмо стуча вилками, пока Федя вдруг не взорвался, отбросив приборы.

— Козел!
(согласна, ваша честь!)
— Институт ему мой не нравится! Шалавой перед носом крутит, жизнью сладкой заманить решил.

Парень решитель подскочил, задев стол и вызвав опасный раскатистый звон хрусталя. Сейчас раскурочит все к черту, мама дорогая.

Почти вбивая в пол каждый шаг, Федор подошел ко мне и схватился за сбрую на голове.

— Что, не стоит у папика на сладкий рот? Счастливый бизнес, лошадка, почему-то портит мужское здоровье, айяйяй, грустно-то как.

Легким движением, он спустил резинку домашних штанов ...