Новая работа. Часть 8

— Ну, как вам грудки наших рабынь, получили вчера удовольствие?

— Спасибо, Аристарх Самойлович, получил.

— Это прекрасно, прекрасно. Я слышал вы отлично справились, Катя вас хвалила. Очень рад был это слышать, дорогой коллега, очень рад!

— Спасибо, сам я не знаю, как это должно было быть, надеюсь, что справился хорошо.

— Зато Катя знает, она за вас ручается, мой друг. Да и если девочки выполнили поставленную программу — стало быть все прошло хорошо. Нам нужно, чтобы они спокойно позволяли трогать свою грудь, причем любому желающему. Я специально отправил с вами Сергея, он почти их ровесник и перед ним им было вдвойне стыдно, но они терпели. Это был некоторый риск с моей стороны, но я был уверен, что вы справитесь. Чувствуете, они должны понимать, что если мы хотим осмотреть их груди, то подчиниться — это их обязанность. Именно это вы должны были объяснить девочкам и именно это вы и сделали.

— Да, теперь я чуть лучше начинаю понимать, что от меня требовалось.

— Конечно, к старшей группе ходить — одно удовольствие. Они не брыкаются, они покорно предоставляют себя трогать каждый раз, когда им велят. Я полагаю, вы заметили это, мой друг. Другое дело новички, их нужно смирить, их нужно обуздать, им нужно объяснить правила и заставить этим правилам следовать. В комнаты старшей группы имеет свободный доступ любой врач нашего санатория. Туда ходят просто получить удовольствие. Хоть и приличия нельзя сбрасывать со счетов, при этом обязательно делать вид, что вы пришли работать, но тем не менее ходят туда отдыхать. А вот в комнаты новичков имеют доступ далеко не все. Далеко не все, мой друг. Там вы не имеете права сплоховать, там вы должны показать, кто хозяин, а кто должен подчиняться!

— Спасибо, теперь я действительно понимаю свою задачу более четко. Однако же некоторые вещи меня беспокоят.

— В самом деле? Весьма заинтригован, и какие же?

— Неужели и в самом деле все это можно делать совершенно безнаказанно? Хоть вы меня и заверили, что проблем не будет, но я хотел бы это понять.

— Да-да, помню, вы меня спрашивали. И Катя говорила, что вы беспокоились. Ну что ж, извольте. Давайте присядем, я объясню обстоятельно, — Аристарх Самойлович сделал паузу, садясь на стул, и Павел последовал его примеру. — Большинство жалоб оседает в администрации санатория. Это совершеннейшая чушь, заверяю вас. С ними все вопросы согласованы и на этот счет, дорогой коллега, вы можете быть совершенно спокойны. Наоборот, подобным жалобщицам делают замечание, а нам с вами потом придется ставить их на место.

— А остальные жалобы?

— Коллега, я вам рассказываю, вы меня не перебивайте. Я как раз сейчас обстоятельно рассказываю. Вы похоже совершенно не представляете себе положение дел в современном спорте. К нам поступают молодые, амбициозные девочки, им всем хочется попасть на Чемпионат мира, Европы, даже Олимпийские игры! А может даже и выиграть их! И вместе с тем сейчас работает множество спортивных школ, в них занимается множество юных спортсменок. Кто же будет представлять нашу страну на соревнованиях, как вы думаете?

— Самые сильные?

— Не совсем. Понимаете, у тренеров зачастую большой выбор и сказать, кто именно является самой сильной, зачастую не представляется возможным. Как быть в этой ситуации, мой друг?

— Мне кажется, я начинаю понимать, к чему вы клоните.

— Именно, мой друг, именно! Здесь в ход вступают различные неспортивные факторы. Устроить скандал и уехать отсюда — это по сути навсегда вылететь из спорта. Некоторые кстати так и делают, да-да, не удивляйтесь. Мы здесь никого не держим силой, можно спокойно собрать вещи и идти на все четыре стороны. Только едва ли вы после этого попадете хоть на сколько-нибудь серьезные соревнования. Тренеры тоже люди и тоже мужчины, их тоже можно понять. Я со многими знаком лично. И вот представьте себе, многие звонят мне и просят взять их девочек на воспитание. Я обычно не отказываю.

— Я кажется начинаю понимать, но ведь можно же пойти к другому, нормальному тренеру!

— Павел, вот во-первых мы с вами нормальные врачи, а звонят мне нормальные тренеры. Не смейте это отрицать! Ничего дурного нет в том, что они хотят получать на своей должности что-то помимо зарплаты. Ничего дурного! А во-вторых конечно да, всегда есть возможность пойти в другую школу к другому тренеру. Но это не так просто, как вы могли бы думать, у другого тренера есть и свои воспитанницы и не факт, что новая окажется лучше. Да и не факт, что новый тренер не пошлет ее обратно к нам или еще куда. Хотя повторюсь, возможность такая конечно есть и очевидно многие и тех, кто от нас уезжает — именно на нее и рассчитывают.

— Или завязать со спортом...

— Да, есть и такой вариант.

— А уезжают многие?

— Очень мало. Несущественное количество. В основном все принимают новые правила игры. Тем более, Павел, вы должны понимать, мы берем к себе только совершеннолетних. Они уже вправе самостоятельно принимать такие решения. Давайте кстати выпьем коньячку, давайте я сам налью, по полрюмочки, не больше. Под коньячок знаете такая беседа идет куда как приятнее, — Аристарх Самойлович достал из тумбочки бутылку с рюмками и наполнил их до половины, пока Павел обдумывал услышанное. — Давайте, ваше здоровье! Так вот, большинство предпочитает остаться, причем совершенно добровольно. Кому же они, простите, могут пойти жаловаться, если они здесь остались абсолютно добровольно? Что же они напишут, позвольте выяснить, в этой «жалобе»? Мне велели раздеться и я разделась, прошу принять меры? Это довольно смешная жалоба, вы не находите?

— Она может просить, чтобы здесь изменили порядки и чтобы никому больше не приходилось проходить подобное.

— Конечно, ваша правда, просить она может. Но никто не будет этого делать. Слишком многим наш санаторий нужен. Причем именно в своем нынешнем виде! Те же тренеры, которые звонят и сами просят взять их воспитанниц на обучение. И они знают, что здесь происходит, уж поверьте!

— А потом они что же, вводят подобные порядки у себя?

— Разумеется. Почему это вас удивляет? И многие кстати справляются сами, без нашей помощи. Но у нас создана особая атмосфера, знаете ли, нам это здесь как-то проще. И потом работают люди с опытом, я имею в виду с опытом дрессировки рабынь. Многие предпочитают доверять нам. Тренер же не может просто войти в раздевалку и велеть всем раздеться, а у нас вы уже видели как это происходит.

— Да-да, видел, даже участвовал. А что же родители?

— А что родители? Если девочка у нас осталась — значит согласилась на наши условия. Зачем ей жаловаться родителям? Что она, опять же, может им сказать? Что ей велели раздеться и она разделась? Что ее захотели потрогать и она позволила? Я не совсем понимаю смысл такой жалобы. Родителям предпочитают не говорить, чтобы их не волновать. Вот те, которые от нас уехали, те да, иногда жалуются.

— И что же?

— А они что скажут? Что им велели раздеться, два раза они согласились, а на третий отказались и уехали? Так ведь добровольно, прошу заметить, два раза разделись! Куда же родители пойдут с такой жалобой? К тому же их всячески заверяют, что это было необходимо по медицинским соображениям, для здоровья их доченек, а если их что-то не устраивает, так ведь насильно никто не держит! Нельзя, понимаете, предъявлять нам какие-то претензии только потому, что у нас такие правила, которые существуют только для тех, кто готов их выполнять. Вот так вот, дорогой коллега.

— Да, но ведь нас финансирует государство, что скажут чиновники, когда узнают о подобном?

— О, они знают и очень довольны. Да-да, не удивляйтесь. Кое-кто имеет возможность посещать наш санаторий. Или потом с тренерами договорятся, это уже их дело, я туда не лезу.

— А общественность, СМИ?

— Увольте! Где вы вообще видели честного журналиста? Думаете они станут раскапывать такие истории? Ошибаетесь. И мой вам совет, поменьше доверяйте этим вашим ...