Сочинение. Часть 6: Моя любимая тетя

Валентина в инситуте так больше не появилась. А к своему опусу я вернулся только на следующий день, придя из института. Молча прочитав последнюю страницу, и на меня снова накатило. Я будто опять попал в тот самый день.

***

Вечером прямо перед приездом тети Кати у Лены поднялась температура. Она, сидя на кровати, дрожала, укутавшись в одеяло и её всю ломало. А я, я не знал, что делать. Потом появилась тетка, и все сразу встало на свои места. Сестра была уложена в постель. Потом её «накормили» горстью пилюль, а напоследок заставили... бррр... выпить стакан горячего кипяченого молока с медом. Через полчаса Лена заснула.

— И что же вы делали? — начала пытать меня тетка когда мы встретились на кухне. — Целый день купались?

—... — недоуменно пожал я плечами, — она вовсе в воду не заходила, а я окунулся пару раз. И всё. — Про то, что между нами произошло на пляже, благоразумно умолчал.

— Ну-ну... — потянула тетка и, оглянувшись, полезла в шкаф.

Вскоре на свет появилась бутылка коньяка. Водрузив её на стол, она достала пару рюмашек и заговорщицки мне, подмигнув, произнесла:

— Только между нами. Ленке ни чего не говори! — в рюмашки забулькал ароматный напиток, отливая насыщенным красно-коричневым цветом. — Давай, — пододвинула она мне стопку.

— А закусить?

— Там в холодильнике посмотри шоколад. Извини, но лимона нет.

Я достал плитку шоколада, разорвав обертку, поломал её на дольки.

— За что пьём? — поинтересовался я.

— Воссоединение семьи... — туманно ответила мамина сестра.

Мы не чокаясь, выпили. Напиток обжег горло, но как-то мягко ухнул в желудок. Я схватился за кусок шоколада, а тетка, словно подсмеиваясь надо мной, уже булькала по рюмкам вторую порцию. Я не успел ещё и «мяу» сказать, как вторая рюмочка была опорожнена. У меня чуть зашумело в голове и вдруг неожиданно стало хорошо-хорошо! Напряжение дня, словно ухватившее меня в тиски исчезло. А тетя Катя, так и не закусывая, уже «насыпала» третью рюмку. И тут же ухватившись за коротенькую ножку, подняла её вверх.

— Будем! — прозвучал странный тост, и она в упор глянула на меня.

— Уже? — жуя очередную дольку шоколада, с сомнением выдал я. — Может, чуть подождем? Перекусим? А то я так с копыт махом слечу...

Тетя Катя рассмеялась. Вот так всегда:

— Есть время, а выпить не с кем... есть с кем выпить, а времени — тю-тю! — рассмеялась она. — Пей двоечник! Тебя этому ещё на первом курсе должны были научить. — Она беззлобно хохотнула и проглотила коньяк одним глотком.

—... — с сомнением глянул я на свою порцию. Поднял рюмку и выдал, — больше, пока не поем... ни-ни! — и опрокинул содержимое в рот.

Не сказать, что меня заштормило, но чуть повело это точно. Не большой я любитель вмазать по поводу и без, а тем более без закуси. Глянув на моё раскрасневшееся лицо, тетка предложила:

— Давай так... — она словно задумалась. — Я сейчас займусь ужином, а ты протопишь баню. Потом поужинаем, и сходим, помоемся.

— Ладно, — кивнул я, соглашаясь и пропустив последние слова мимо ушей. Потом встав из-за стола, вышёл во двор.

Все повторилось как в день приезда. Дрова, огонь, я заворожено уставившийся в печь. И неожиданное «пробуждение» из транса, в который я впал. Тетя Катя, зайдя в раздевалку, довольно бесцеремонно растолкала меня. Как и тогда она была в халатике правда куда более откровенном.

— Кажется, это называется пеньюар, — заполошно мелькнуло в голове.

Полупрозрачная синтетическая ткань длинными водопадами падала до щиколоток. Тонкий лиф, обтянувший груди позволил рассмотреть скрытые под ним крупные, напряженные соски. На светлой ткани внизу живота четко выделялся темный треугольник лобка.

В голове осторожного человека зазвенел бы звоночек; у бывалого человека — завизжала сирена, сопровождаемая не двусмысленным предупреждением: «Ахтунг! Выпившая женщина в пеньюаре, рядом с молодым человеком!»...

А я просто вылупился на красивую драпировку пытаясь разглядеть скрытое под... словно маленький мальчик я «завис» разглядывая шикарное тело. Она явно знала, как привлечь мужчину. Зачем показывать все в открытую, если можно заставить партнера включить воображение, которое само заполнит незначительные пробелы и красочно разрисует перспективы. Мой жадный взгляд явно не ускользнул от неё. Она была пьяна, ну не до выпадения в осадок, но в той стадии когда «море по колено». Скорее всего, добила ту вытащенную из заначки бутылку.

— Что? Нравится? — как-то по особенному спросила она, с придыханием одновременно поведя плечиками, так что тонкая ткань, обтягивающая её огромную грудь, несколько сдвинулась в стороны, словно демонстрируя мне то, что спрятано под ней.

—... — закивал я, продолжая молчать, считая, что коньяк, выпитый не так давно, хочет сыграть со мной шутку.

— Да ладно тебе! — она подошла ко мне вплотную и её мягкая, но цепкая рука потрепала щеку. — Не тушуйся! Тетушка чуток перебрала, а ты... — она с укором посмотрела мне в газа, — слишком похож на своего отца.

— Глаза... — наконец мне удалось выдавить из себя слово.

— А что глаза? — не поняла она, и её рука вдруг скользнув по моему животу, поглаживая мне пах, в котором вырисовывался уже откровенно огромный бугор.

— Они... как у мамы... — проблеял я, не зная, что делать и как выкручиваться из этой ситуации.

— Ох уж эта Верка! Заносчивая эгоистка. Она всегда мне все ломала, как разбила и жизнь. Ты ведь уже большой мальчик! — её рука сжала мои причиндалы оттягивающие резинку на штанах. — Ты ведь меня хочешь?! — навалилась она на меня своей мягкой грудью и зашептала на ушко. — Я ведь не такая старая, и могу позволить тебе все, что захочешь... — её глаза были как у Ленки не просто карие, а светло-коричневые с яркими зелёными искрами. Они словно посветлели налитые вожделением и сладострастием.

Я поплыл. Всё это не укладывалось в моей бедной голове. Вот так! То ничего, а то сразу все.

— Обними меня милый, и я как добрая волшебница открою тебе тайны мироздания...

Я словно робот неуклюже обхватил её за талию и на моих губах расцвел поцелуй. О нет, это был не просто прикосновение. Она буквально впилась в меня, работая мягким и сладким язычком. Его движения выбили из меня дух, я словно Икар взлетел на крыльях желания и сильно прижал её к себе. Мои руки, живя своей жизнью и управляемые откровенными похотливыми эмоциями, прошлись по спине от пышных ягодиц до головы, а потом рывком, так что затрещала ткань, сорвали с плеч её прозрачную защиту. Пеньюар легко скользнул, вниз зацепившись где-то в районе локтей, и я с дрожью начал гладить её пышные груди. Почти мгновенно их чуть красноватый цвет кожи — побледнел, мне даже показалось что они стали тверже.

— Что я делаю? Ведь это родная сестра моей мамы, — мелькнуло в голове, и тут же пропала задавленное пробившей меня любострастностью.

— Целуй меня мальчик, целуй... — зашептала тетя Катя, прижимая мою голову к себе и подставляя под ищущие губы то одну, то другую грудь. — А ведь ты мог бы быть моим сыном... — еле слышно прошептала она.

Я услышал последнюю фразу, но не понял её значение. Мне вообще стало тяжело думать и анализировать происходящее. Все мои мысли сосредоточились в голове, только там внизу... Я тискал податливое женское тело, а она ласкала меня. Уже скоро с меня словно по волшебству слетели штаны с трусами и футболка, а тетушка оказалась без пеньюара. Через несколько мгновений она затолкала меня в баню. Я тут же оказался усаженным на лавку под тем самым окном. Я ещё соображал: «Что бы это значило?», а моя партнерша уже встав на колени, прижалась лицом к паху, вернее к торчащему вверх подрагивающему органу. И снова мягкие губы перешли в наступление. Покрывая поцелуями, подрагивающий член она одновременно нежно тискала мошонку и тяжело вздыхала. Всё последующее было как стоп-кадры фильма, где я играл главную роль:

... сдвинув тонкую преграду плоти, она словно ...