Сыночек

возбуждала эта игра, что я готов был кончить без секса, а Лена, словно непроизвольно поерзывала и покачивалась на зажатом члене мокрой промежностью. Она сдавливала грудь, и мой рот вновь и вновь наполнялся молоком. Я чувствовал в желудке насыщение. Она и правда накормила меня. Тем временем другая ее грудь касалась моей щеки. Я ощущал ее гладкость и горячесть, ощущал капельки молока капающие на ключицу и стекающие по груди на живот. Все мое лицо, как и руки Лены до локтей были мокры и липки от жирного молока.

Я оторвался от покрасневшего возбужденного соска и посмотрел девушке в глаза. Она опустила свои груди, и взяв в ладони мое лицо принялась спирать с него молоко большими пальцам.

— Ну что ты, малыш? — спросила она таким трепетным голосом, что я испытал экстаз, приятные мурашки пробежали по спине вниз.

— А как мамочка целует своего сыночка? — Спросил я, не отводя взгляда от нее глаз.

Лена склонилась надо мной и принялась лёгкими поцелуями покрывать мое лицо слизывая и впитывая губами крохотные молочные брызги. А потом ее губы соединились с моими, я просунул ей в рот язык и начался уже далеко не детский поцелуй. Целовалась она смачно, запустив влажные пальцы мне в волосы и придерживая мою голову. Ее груди касались моей груди то вжимаясь, то ёрзая по ней только рогатками сосков. Движения ее по члену становились все более интенсивными и навязчивыми. Поняв без слов, что миг настал, я разорвал наш поцелуй и забрался рукой ей под юбку, нащупал трусики и сдвинул их в сторону. Лена приподнялась на коленях, чтобы я мог направить член в нужное русло, и грузно опустилась, погрузив его в себя.

Мы словно в унисон застонали от блаженства и Лена начала неспешно двигаться, приподнимаясь и опускаясь вниз.

Она упиралась руками мне в плечи, я тем временем мял ее груди, выжимая из них остатки молока. Груди ее теперь висели опустошённые, полупустые мягкие сосуды. Соски припухли и были бордовыми. Лена негромко ахала и постанывала, монотонно двигаясь на члене, а иногда замирала, сжимая меня бедрами, и я ощущал трепет во всем ее теле, думаю, в эти моменты ее настигал очередной оргазм.

Я опять ненадолго припал к груди, скорее игрался с сосочком, нежели сосал грудь, молока уже почти не было. Затем оторвался и посмотрел на Лену. Глаза ее были прикрыты, тело лоснилось от пота, волосы непослушными прядями прилипли к плечам. Из приоткрытого рта вместе со стонами вырывалось горячее дыхание, над верхней губой выступили крохотные капельки пота. Мои руки приятно скользили по ее влажному пышному телу.

— А я правда твой сыночек? — спросил я негромко.

— Да.

— Скажи мне?

— Ты мой, мой сыночек. Мой маленький малыш.

Она снова она на миг замерла, испытывая внутренний трепет, а когда продолжила двигаться на моем члене, я спросил:

— А ты моя мамочка?

— Да, я твоя мамочка. А ты мой маленький мальчик. Сыночек мой. Мой малыш... я твоя мамочка... Она еще долго повторяла эти фразы, а я сам не заметил, как волны блаженства накатывают снизу вверх, и я кончаю, наполняя ее моей спермой. Думаю, она сразу ощутила это, но не встрепенулась, словно ждала этого.

Прикрыв глаза, я зарылся между ее грудей, вдыхая ее пряный молочный запах. Нежные руки девушки гладили мне голову. Мне было хорошо, тепло и уютно.

— Я бы очень хотела остаться, но мне пора мой сладкий! — донёсся ее голос до меня, откуда то издалека.

Лена слезла с меня, и в нерешительности замерла, стоя рядом со мной и переводя взгляд с вздыбленного, выскользнувшего из горячего влагалища, блестящего от влаги члена на мое лицо и обратно. Наши колени при этом соприкасались. Я с интересом разглядывал ее, ее обнаженное, блестящее от пота и размазанного молока тело. На опавших выжатых грудях соски казались еще больше, и манили вновь припасть к ним губами. Через ее округлый живот, словно меридиан, проходила вертикально тонкая розовая линия, прерываясь около пупочной впадины и продолжаясь ниже, уходя под юбочный пояс.

— Мне пора! — так же мягко проговорила она, переступив с ноги на ногу.

— Я хочу увидеть тебя. Всю. Можно?

— Ты хочешь... чтоб я все сняла?

— Если это возможно, — кивнул я.

— Потом я смогу уйти?

— Да, сможешь.

Лена расстегнула застежку и молнию сбоку юбки и с усилием стянула ее с пышных бёдер, оставшись в трусиках. Пока девушка несколько мгновений стояла, решаясь снять последнюю деталь одежды, я потянулся к ней и провел между ног ладонью. Я ощутил жар и влагу, и ее полные, налитые кровью губы, словно две половинки персика, явно выделяющиеся на тонких, мокрых трусиках.

Девушка застонала, по телу пробежала ощутимая дрожь.

— Не надо! — жалобно попросила она. — Мне правда пора.

— Сними! — словно не слыша ее, сказал я приказным тоном, и голос показался мне чьим-то чужим.

Лена просунула под резинку трусиков большие пальцы и одним рывком стянула их до колен, склонившись при этом надо мной. Сладкие груди трепетали в сантиметрах от моего лица, я разглядел, на них едва заметные растяжки, как на животе Лены, и темно синие вены, просвечивающие под белоснежной кожей и расходящиеся от набухших сосков.

Тем временем девушка выпрямилась, нервно переминаясь с ноги на ногу, и я перевел свой похотливый взгляд в низ живота.

Под нависающим животиком курчавилась полосочка редких черных волосков, закругляясь вниз и уходя в промежность, вдоль пухлых губ.

Я опустился с дивана на колени и обхватив ее руками, прижался лицом к этому мягкому пушистому островку.

— Ах! — затрепетала Лена, пытаясь вначале с усилием оттолкнуть мою голову, а потом напротив прижала ее к низу живота и принялась поглаживать. Я вдыхал букет разнообразных ее запахов, возбуждающих, терпких, желанных. Волоски были влажные и приятно щекотали мои губы и нос. Руками я обхватывал ягодицы, которые скользили под моими пальцами. И целовал ее горящее огнем женское начало, сладкие половинки персика, истекающие соком...

Лена задержалась еще на полчаса и подарила мне и себе еще один бурный секс, полный страсти, похоти и горячего молока, которое ее груди вновь вырабатывали с фантастической скоростью.

Я стоял, привалившись к дверному косяку ванной команды и наблюдал, как Лена наспех смывает с тела следы любовных утех и измен. В руке, держа ее немного за собой, я сжимал деньги. Сумму в несколько раз превышающую ежедневный гонорар нашей домохозяйки. С одной стороны я не хотел платить ей деньги, мне не хотелось думать, да и ее ставить в такое положение, словно все, что было, она сделала ради денег. И даже если так и было, я не хотел ей вот так просто пихнуть деньги и, мол, адьюс. С другой стороны я знал, что деньги ей нужны и было бы нечестно не оправдать ее ожиданий. Я постоял еще, в задумчивости незаметно подглядывая, как Лена намывает пышные груди, как ловко скользят они в ее пухлых пальчиках, и повернувшись на пятках вышел в свой кабинет. Найдя конверт, я написал: «Это премия за работу в прошлом месяце и аванс за ближайшие дни. Спасибо!» Вложив туда деньги, я положил конверт на сумочку Лены, рядом с ее одеждой, после чего лег на диван и притворился спящим. Минут через десять хлопнула входная дверь.

С тех пор с Леной я больше никогда не встречался. На другой день от нее пришла СМС, в которой девушка говорила, что ей безумно понравилось, то, что произошло между нами в тот вечер, и она очень хотела бы снова «покормить своего малыша», но стыд не позволяет ей повторить все это. Лена написала, что не сможет больше у нас работать, сказала, что нашла другую работу, извинялась, благодарила и даже пообещала вернуть часть денег, которые я дал ей авансом. Я лишь ответил, что денег не нужно и пожелал ей счастья. Я и сам не знал, готов ли я с ней встретиться или нет. Но этот случай положил начало моему тайному увлечению кормящими девушкам и их молочком.

Я оторвал взгляд от окна, улыбаясь своим приятным воспоминаниям. Поезд подходил к моей станции. Окинув взглядом полупустой вагон через два сидения я увидел ту самую мамочку, которая кормила малыша рядом со мной на перроне. Она вдруг отвлеклась, поймала мой взгляд и едва заметно улыбнулась мне, вновь переключив внимание на младенца.

Я посидел еще с пару минут рассеянно глядя в окно и ожидая когда в штанах уляжется буря и шторм, вызванные откровенными воспоминаниями, после чего пошел на выход.