Солдатка

Я только что пообедал у родителей, и теперь возвращался к себе домой. Идя через парк, я увидел на скамейке молодую девушку-солдатку. Она сидела и плакала. Рядом с ней был большой синий армейский рюкзак и автоматическая винтовка «Тавор».
— Что случилось? — спросил я на иврите, подойдя к ней.
— Ничего! — ответила девушка.
По ее внешности и акценту, я догадался, что она из России.

— Вы говорите по-русски? — спросил я ее.
— Да, говорю...
— Вас кто-то обидел?
— Ничего, переживу...
— Может, я могу чем-то помочь? — спросил я.
— Мне ночевать негде, — сказала девушка. — Поссорилась с соседками по комнате, и они меня выгнали. Вернее, я сама ушла...
— Вы, наверное, из хостеля «Яд-ле-Баним»?
— Из него. Я солдат-одиночка. Где мне еще провести конец недели?
— Как вас зовут?
— Лера.
— Лера?!
— Да, а что?

«Вот это совпадение!» — подумал я. Так звали мою самую сильную любовь юности. Самую сильную и безответную.
— Меня Женей зовут, — сказал я. — Я тут живу неподалеку... Один в трехкомнатной квартире. Можете переночевать у меня. У меня в кабинете двуспальный диван. Будете спать там.
— Ага. А расплачиваться за ночлег — натурой?
— Ну, зачем же вы так? Я вам помогаю совершенно бескорыстно. В Израиле принято помогать солдатам. Не бойтесь, я к вам приставать не буду.
— Честно?
— Честно! Будете моей гостьей.
— А горячая вода у вас есть?
— Сколько угодно. Можете даже ванну принять.
— Добрый самаритянин... — девушка заметно повеселела.
— Вы курите? — спросил я ее.
— Нет.
— Замечательно! Я тоже не курю. Ну, идем?
— Идем. А это далеко?

— Нет. Тут рядом. На улице Борохов. Три минуты ходьбы. Давайте, я понесу ваш рюкзак!
Я взвалил тяжелый рюкзак себе на плечи, и мы пошли из парка.
— Женя, а вы женаты?
— Нет.
— А сколько вам лет?
— Сорок три.
— И все еще не женаты?
— Я слишком умен, чтобы жениться на той, которая согласилась бы выйти за меня замуж.
— Вот как? — похоже, она пропустила мой сарказм мимо ушей. — У меня тоже нет парня. Я даже не целовалась никогда.
— Ну, у тебя еще все впереди...
Я незаметно перешел на «ты».
— Вообще-то, ко мне все время ребята клеятся. Но мне никто не нравится.
Пока мы шли, я смог ее немного рассмотреть. Девушка была среднего роста. Точеная фигурка, прямые темнокаштановые волосы, голубые глаза...

«Очень миленькая девчушка», — подумал я тогда. Мы подошли к моему дому.
— Вот тут я живу, — сказал я, открывая дверь подъезда.
Лифт был внизу, так что ждать не пришлось. Мы поднялись на пятый этаж. Пока мы ехали в лифте, Лера все время поглядывала на себя в зеркало, что висело на стене кабины. Когда мы вошли в мою квартиру, девушка немного удивилась, что я живу здесь один.
— Это все благодаря моим родителям, — пояснил я ей. — Они семнадцать лет проработали в израильских школах. Преподавали физику. Вот и заработали на две квартиры. Мне отдали эту, трехкомнатную, а себе купили четырехкомнатную, в этом же районе.
— Они у вас что, миллионеры? — спросила девушка.

— Нет. Обычный средний класс, — ответил я. — Сейчас они уже на пенсии.
— А вы когда приехали в Израиль? — спросила она.
— В девяностом году. Мы давно уже здесь.
— А я недавно. Четыре года всего. Я по программе «Наале» приехала.
— А откуда ты?
— Из Кирова. А вы?
— Из Ленинграда. То есть, из Санкт-Петербурга.
— Понятно.
— А кем работают твои родители?
— У меня нет родителей. Мама погибла в аварии в прошлом году, а отец нас бросил, когда я была совсем маленькая. Куда я могу положить свои вещи?
— Вот сюда, — я поставил рюкзак девушки в свой кабинет. — Тут будешь спать. На диване. А я — у себя в спальне. Вот здесь можешь положить винтовку.
— Спасибо... Евгений, а кто вы по-специальности?

— Никто. Меня в свое время по голове шарахнули. После этого я заболел. Теперь получаю пособие по-инвалидности. Раньше подрабатывал сторожем, теперь вообще не работаю.
Девушка удивленно посмотрела на меня.
— И вы так спокойно об этом говорите!...
— А чего скрывать? «Шила в мешке не утаишь».
— Знаете что, Евгений? — вдруг спросила она. — Давайте, я запишу ваш телефон.
— Хорошо. Записывай, — я продиктовал номер своего сотового телефона.
— Сейчас проверю, правильно ли я записала, — она набрала мой номер, и мой «пелефон» зазвонил.
— Ой, какой у вас звонок интересный! — воскликнула солдатка. — Что это за музыка?
— Это вторая часть «Кислорода» Жан Мишель Жара. Знаешь такого композитора? — Нет...
— Хочешь, поставлю?
— Давай!

Я достал диск, на котором были записаны два альбома Жара: «Кислород» и «Равноденствие». Включил стереосистему и поставил диск на лазерный проигрыватель. Когда по комнате разлились волшебные звуки электронной симфонии, девушка удивленно замерла, сидя на диване и восторженно посмотрела на меня. Она никогда не слышала ничего подобного.
— Это и есть «Кислород»? — спросила она меня.
— Да, — сказал я. — Это моя самая любимая музыка. Я каждый день ее слушаю. Она максимально соответствует состоянию моей души.
— Класс!
— Нравится?
— Очень!
— Ну, сиди, слушай, а я пойду пока чайник поставлю. Будешь чай пить?
— Мне — лучше кофе.
— Растворимый?
— Да. С сахаром. Одну ложку кофе и две сахара.
— Хорошо. Тебе большую чашку?
— Среднюю.

— Сейчас сделаем...
Хорошо, я заранее отфильтровал воду! Перелив из фильтра воду в электрический чайник, я включил его и вернулся в комнату.
— Это первая часть симфонии. Я ее называю: «Жидкий кислород».
— А разве кислород бывает жидким? — спросила меня Лера.
— Конечно! При очень низкой температуре. Меньше минус ста градусов Цельсия. Я точно не знаю. Знаю только, что на Земле в естественных условиях такой температуры не бывает. То есть, в обычной, земной природе, кислород в жидком виде не встречается. Только в космосе.
— Да, эта музыка, вообще, такая... Космическая!

— Моя покойная бабушка ее называла «голубой» музыкой. В смысле, «небесной». Музыка небесных сфер...
Чайник закипел, и я пошел разливать кофе. Себе взял большую, полулитровую кружку, Лере — поменьше, на триста миллилитров.
— Может, перейдем на кухню? — спросил я девушку.
— Да, конечно! — она поднялась с дивана.
Между тем, первая часть симфонии плавно перешла во вторую.
— А эту часть я называю «Полярный день», — сказал я.
— Да, похоже... В самом деле! Как будто летишь над полюсом, в небе — яркое солнце на голубом фоне, а внизу — ослепительный белый снег и лед!...
— У тебя хорошее воображение, — сказал я. — Я, тоже, представляю себе подобную картину.
— Сколько у нас общего!... — сказала девушка и лукаво посмотрела на меня.
— Да... К чему бы это?
— Женя, а вам не скучно жить здесь одному?
— Скучно. А что делать?
— Заведите себе подругу!
— Да, уж!... Как будто это так просто...

— А что? У вас квартира своя, вы еще не старый, симпатичный...
— Это я-то — симпатичный?! — я не знал, шутит она, или издевается.
— Да, симпатичный... У вас очень добрые глаза, — сказала она и вдруг покраснела.
— Спасибо за комплимент, — я тоже, как-то, растерялся.
— Вкусный кофе! Это «Рэд Маг»? — перевела она разговор в другое русло.
— Да. Я только такой пью. «Гадалкам вред непримиримый приносит кофе растворимый!»
Она рассмеялась.
— Сам придумал?
— Нет. Юморист один. Еще из советских времен.
Тут я спохватился:

— Ой, совсем забыл! У меня же есть отличный пирог в холодильнике!
— А я уже почти все выпила...
— Ничего, ничего!... Еще кружку нальем. Вот пирог! — я достал из холодильника мамину выпечку.
— Яблочный?
— Ага.
— Класс!
Я разложил нарезанные кусочки пирога по двум тарелочкам.
— Эх! — сказал я. — «Обожруся и помру ...