Заложник. Глава 4

вырвался и чтобы легче было застегнуть мешок. В тот момент я чувствовал себя каким-то мягким пуфиком, на котором Марина властно восседала. Молния шла с большим трудом, глухо тарахтя и ещё теснее сковывая меня в моём плену. Я чувствовал, как уплотняется пространство вокруг меня, почти не оставляя мне свободы для передвижения. В течении этой мучительной процедуры я уже не мог сопротивляться и лишь с тоской смотрел на стену, чувствуя на себе груз молоденькой девушки, которая плотно и старательно упаковывает меня в спальный мешок. Не в силах смириться со своим неминуемым и безнадёжным заточением, я успокаивал себя: «Это всего лишь сон, расслабься... Такого не может быть... Тебе это всё снится... Ну же, давай, просыпайся!»

И вот, когда молния добежала до конца, меня с глухим звуком — буф! — перевернули на спину и снова туго затянули капюшон. «Ну всё, мне конец, — подумал я. — Теперь мне отсюда точно не выбраться». И меня вновь охватила лёгкая паника.

— Ну всё, маленький, теперь можешь по-маленькому, — донёсся до меня голос. И Марина звонко рассмеялась.

«Она что... , — гневно подумал я, — запеленала меня?! Как ребёнка?! Да она... да как... да что она себе позволяет!» Недовольство моё возобладало надо мной и я рассерженно посмотрел на свою пленительницу, а она стояла надо мной и заливисто смеялась над тем, как ловко оставила меня в дураках.

Тем временем ситуация в моём организме неумолимо приближалась к критической, но стараниями Марины путь в туалет для меня был безнадёжно отрезан. Тут я запаниковал не на шутку. Я быстро сообразил, что не могу просто лежать перед ней и ждать, пока случится катастрофа. И я понял, что если уж я не могу её предотвратить, то нужно хотя бы убраться подальше от Марины, чтобы не оконфузиться прямо у неё на глазах.

Я решительно вскочил и попытался встать на ноги. Но теснота двух спальных мешков, в которые я был надёжно упакован, давала о себе знать. Я лишь барахтался и ёрзал по полу, как толстая фиолетовая гусеница, не в силах оторвать своё грузное туловище от пола, а Марина безудержно хохотала, наблюдая за мной и моими жалкими попытками встать.

Наконец я поднялся. Я встал в полный рост, стараясь удержать равновесие, и быстро попрыгал в сторону двери, но путь мне преградила Марина.

— Куда собрался? Туда нельзя, — не переставая смеяться, сказала она.

Я исступленно смотрел на неё и на её сияющее от смеха личико. Во взгляде моём в тот момент столкнулись злоба, негодование и отчаяние. Я осмотрелся и решил упрыгать в дальний, тёмный конец склада, где меня хотя бы не будет видно. Прыжком развернувшись, я поскакал в безопасное место, а Марина наблюдала за тем, как по складу неуклюже прыгает пухлая фиолетовая колбаска, которая вот-вот описается. Я всё прыгал и прыгал, а Марина всё смеялась и смеялась надо мной. Я отчаянно рвался скрыться подальше от её глаз, но она преследовала меня по пятам и в конце концов настигла меня, загнав меня в угол, откуда я уже никуда не мог деваться от неё.

Я оказался в тупике. Силы мои были на исходе. Я понял, что больше не могу бороться со своими естественными потребностями. Не желая видеть Марину в момент своего грядущего позора, я уткнулся лицом в угол. Я не хотел верить в то, что сейчас описаюсь прямо на глазах у чужого человека, но я больше не мог терпеть. Я проиграл в этой битве, мой собственный организм предал меня. И я смирился наконец со своей судьбой и понял, что всё, что мне теперь оставалось, так это лишь расслабиться.

Но я боролся до последнего. И хоть я уже и был готов и уже весь трясся от рвущейся наружу жидкости, я никак не мог начать процесс, находясь под пристальным взором Марины. Я лишь слегка писнул и с ужасом понял, что замочил Маринины трусы и колготки, в которых я был, почувствовав при этом, как тоненькие струйки стекают по моим ногам. «Блин, она же меня убьёт», — с ужасом подумал я. Но теперь пути назад не было. Давление во мне дошло до крайней точки и я, окончательно смирившись со своим безвыходным положением и гордо став в полный рост, начал писать...

Я почувствовал, как из меня буквально вырвалась крепкая, мощная струя и начала свой стремительный и неудержимый бег. «Господи, как же стыдно», — подумал я, но в то же время ощутил сладостное облегчение от того, что сбросил с себя этот непомерно тяжкий груз. Откуда-то из глубины спальных мешков до меня доносилось беглое журчание мочи, которая горячим потоком обдавала мои ноги, постепенно наполняя собой спальный мешок. Я ощущал, как мокро становится у меня в промежности и как всё больше и больше погружаются во влагу мои ступни. Я готов был провалиться сквозь землю, только чтобы избежать этого чудовищного позора. На лице моём смешались гримасы боли и отчаяния и я молил все высшие силы о том, чтобы этот унизительный процесс поскорее закончился. Мне казалось, я стою вот так уже целую вечность, а из меня всё ещё продолжало выходить. Я сгорал от стыда, но остановиться уже не мог, я всё писал и писал, изливая безудержные потоки мочи прямо в Маринины трусы, чувствуя, что их хозяйка стоит прямо позади и буквально давит меня своим взглядом.

Как только журчание наконец прекратилось, я почувствовал, что полностью опорожнился и теперь стоял в полной растерянности, уставившись в угол и не зная, что мне делать. Я понял, что описался. Обдулся как маленький ребёнок. На глазах у чужого человека. Никогда раньше такого со мной не было. Я чувствовал себя ничтожеством. От осознания своего горестного положения я полностью обессилел, ноги мои подкосились и я с глухим звуком бухнулся на колени, приготовившись ощутить на себе Маринин гнев.

— Ты всё? — спокойно поинтересовалась она.

Рот мой был застёгнут, поэтому я лишь кивнул головой, насколько мне позволила моя плотная упаковка. Я сидел скукожившись и чувствовал, что со стороны был похож на большой фиолетовый кулёк, который компактно расположился в уголке склада и который Марина вот-вот должна была забрать.

— Ну вот и ладненько. А теперь пора спатки.

После этих слов Марина подошла ко мне, обхватила мешок в районе груди, приподняла меня и усадила на пятую точку. Затем вцепилась в мои плечи и куда-то поволокла меня. Я уже не соображал, что происходит, а только чувствовал, как что-то плещется и разливается внутри моих болоньевых «пелёнок». Для меня всё было как в тумане. И пока меня транспортировали я мог лишь, полным сожаления взглядом, уставиться в потолок и удивляться, откуда в такой хрупкой девушке столько сил. Перетащив моё объёмное тело на прежнее место, откуда я так стремительно ускакал, Марина аккуратно положила меня на пол и села на корточки справа от меня.

— Ну что, описялся, маленький? — начала сюсюкать Марина, чуть сдерживая смех. — Ну ничего, мы же в пелёночках, дя? Дя, мой сладкий? Ну, а теперь закрывай глазки и будем спать.

Но после того, что случилось, я уже не мог заснуть. Я был слишком подавлен, чтобы просто закрыть глаза. Я даже не обратил внимания на девушку. Кроме того, я бы просто умер от стыда, если бы посмотрел на неё. Я просто лежал и взирал в потолок остекленелым взглядом, уже ни о чём не думая, а надо мной зловеще нависала Марина, терпеливо ожидая, пока я засну. Но я просто не мог. Я не знал, сколько ещё она пробудет надо мной в таком положении, но мне было уже всё равно.

— Ну что же ты, Лёшка? Пора ложиться.

Я не решился отвернуться от неё, чтобы не расплескать содержимое по всему спальнику, поэтому продолжал лежать на спине и пялиться в потолок. Я не мог себе представить, что же ещё Марина может утворить со мной, чтобы окончательно уничтожить моё достоинство. Она стояла надо мной, а её длинные тёмные волосы ниспадали вниз, обдавая меня своим благоуханием. Я вмиг почувствовал себя таким уязвимым и беспомощным, лёжа в собственной моче, как маленький ребёнок, которого крепко запеленали.

— Ну что, на ручки хочешь? Сейчас пойдём на ручки, маленький.

После этих слов я почувствовал, как Марина чуть приподняла мои колени и спину и просунула под меня свои ноги. Затем подсела чуть ближе ко мне, водрузив моё крупное туловище на свои бёдра, и обхватила одной рукой мою спину, поддерживая её на весу, а другой рукой взялась за мои ноги так, что я оказался буквально лежащим у Марины на коленках в подвешенном состоянии. Не до конца осознавая, что происходит, я почувствовал, что моё тело, обёрнутое в несколько слоёв пуха, оказалось в Марининых руках. И я с удивлением понял, что был буквально у неё «на ручках». Хоть я был выше и больше её, она держала меня у себя на руках. Я лежал в её объятиях как запеленатый ребёночек, а она мягко и заботливо сжимала в своих руках этот пухлый и мягкий мешок как самую дорогую для неё вещь, как бы боясь ненароком отпустить меня или кому-нибудь отдать. Я чувствовал, как женские руки нежно обнимают и поддерживают моё тело, отдавая меня в полное распоряжение Марины.

Не успел я опомниться, как она девушка начала убаюкивать меня, плавно раскачивая и что-то тихонько напевая себе под нос. В один миг всё моё достоинство сжалось до крохотных размеров. «Ну вот и всё, это конец, — жалостливо подумал я, — теперь хуже быть уже не может. Теперь она унизила меня окончательно. Надеюсь, она довольна». Мне сразу захотелось убежать, вырваться из цепких лап Марины, а иначе я бы натурально расплакался прямо у неё на коленках. Но я понимал, что должен выдержать и достойно пройти через всё это. Я понимал, что сопротивляться было бессмысленно. Я был сильно измотан за этот вечер, так что сил у меня попросту не осталось. Я понял, что полностью ослаб и не мог даже пошевелиться. Я очень устал за день и хотел спать. И вскоре я, хоть и нехотя, смирился со своей унизительной участью и просто расслабился, отдавшись наконец во власть этой взбалмошной девицы.

Я лежал и чувствовал, как тело моё безмятежно раскачивается на спокойных, тихих волнах тёплого моря, а где-то вдали слышится чей-то мелодичный напев. Мне было так приятно засыпать в женских, почти что материнских, руках, в объятиях девушки, которая приютила меня в этот холодный и ненастный вечер. Марина хоть и заставила меня понервничать, но теперь же она нежно и трепетно прижимала меня к себе как что-то родное, такой мягкий и беззащитный комочек. И мне сразу стало так хорошо и спокойно, как не было никогда раньше. Хоть я и натерпелся за этот вечер, но теперь же всё было кончено. Теперь уже не нужно было волноваться. Я чувствовал себя умиротворённо и уже ни о чём не думал. Меня успокаивало то, что Марина была здесь, рядом, а я был в её надёжных руках. Я взглянул в её улыбающиеся глаза и понял, что она совсем не хотела причинить мне зла, она просто хотела позаботиться обо мне. Она хотела, чтобы я побыл её ребёночком. Только и всего. У неё просто было желание и я помог ей его исполнить, как она помогла исполнить мои. Для меня она уже не была той сумасшедшей девкой, какой казалась вначале. Да, она была слегка странноватой. Но ведь все мы по-своему странноваты, не так ли?

И когда я закрыл глаза, я мог чувствовать лишь как постепенно погружаюсь в сон. Мне уже было не важно, что будет со мной завтра и как я буду чувствовать себя утром после того, что произошло. Я просто хотел уснуть. Забыть обо всём и просто уснуть...

***

Очнувшись, я понял, что был у себя дома. Какое-то время я не мог прийти в себя и оправиться от такой резкой смены обстановки, но вскоре начал просыпаться. «Так значит, это был сон», — подумал я. Будильник не зазвонил, поэтому я логично предположил, что на дворе был выходной, а значит торопиться мне было некуда и я облегчённо вздохнул. Я ещё какое-то время лежал в своей кровати, пытаясь осознать, что всё это было лишь плодом моего воображения и в реальности со мной, к счастью или к сожалению, ничего не происходило.

«Вот только что это за запах?... « — подумал я.

Продолжение следует...