Метаморфоза

Уже прошло больше часа как Лиза пыталась собраться на этот чёртов ужин... Дверцы шкафов с безмолвной покорностью выставили на свет своё содержимое, открывая срамную наготу своих внутренних стенок на месте ранее висевших там плечиков с одеждой... Кучи примеряной, но по каким-то неуловимым признакам неподошедшей сегодня хозяйке одежды валялись разбросанные на диване, креслах, кровати. Комнаты напоминали то ли примерочную театра при подготовке новой пьесы, то ли пункт приема в химчистку... Нет, всё-таки в химчистке больше порядка...

«И как только можно разобраться с этим ворохом? А самое главное, как понять что тебе подходит именно сегодня? — с такими тягучими мыслями Сергей расположился в единственном свободном кресле, — И ведь странно как-то... вот возятся возятся они, а потом раз — и ЧУДО возникло... ничего не прибавить, ничего не убрать... Принцесса... Только бабы способны на такие перевоплощения!»

«Однако... — подумал он глядя на часы, — Лизок, ты скоро там? Нам уже через пятнадцать минут выходить...»

Из-за открытой двери ванной комнаты послышалось какое-то бубнение в ответ...

Впрочем, за 2 года их знакомства Сергей уже понимал, что никакие его понукания не ускорят процесс сбора его женщины. А вот испорченное настроение его стенания точно могут обеспечить... а потом ещё — и испорченный напрочь вечер. Лучше набраться терпения и ждать. Сбор женщины на публичный выход — это природное явление. Оно имеет свои законы, своё, только ему понятное время формирования или, лучше сказать, время созревания. И это не может быть изменено никакой внешней силой. Потому что это и есть — ПРИРОДА ТАКАЯ КАКАЯ ОНА ЕСТЬ!... И вставать на пути — это всё равно что пытаться перегородить реку или пробовать заткнуть жерло готового взорваться вулкана. Сметёт, раздавит, обожжёт и... никакого результата..

Из ванной комнаты послышались шаги... Лиза вошла в комнату облачённая в полупрозрачную кружевную тёмную блузку открывающую часть живота. Плиссированная тёмно-синяя юбка чуть выше колен подчёркивала её стройные ножки. Узкий поясок с золочённой пряжкой завершал образ... Она напоминала чем-то школьницу, вот только... Туфли на ней были разные.

— Эти или эти? — спросила Лиза оборачиваясь то одним боком, то другим к Сергею.

Одна её ножка была обута в черную с высоким каблуком и охватывающей голень мягкой тесьмой туфельку. На другой ножке красовался лёгкий ботильон на высоченном тоненьком золочённом каблучке.

Сергей честно уставился на обувь, не пытаясь однако понять, что выглядит лучше. Он просто попробовал угадать, что она из этого уже выбрала. Понятно, что его мнение в расчёт не принималось, но лучше всё-таки угадать. Тем более, что шансы были не так плохи — 50 на 50. Он напрягся, ища хоть какую-нибудь подсказку, но глаза его как-то сами собой с обуви поднялись по стройным ножкам вверх куда-то на край юбки.

Лиза, пытаясь дать ему больше информации к размышлению, резко крутанулась вокруг себя и плессировання юбка как старинный веер раскрылась, открывая на всеобщее обозрение то, что было под ней скрыто, а затем медленно опустилась на место. Этих долей секунды было достаточно, чтобы Сергей увидел кружевные резиночки от её чулочков.

— Наверное всё-таки туфельки, — рассуждала сама с собой женщина и

обернувшись к мужчине спиной нагнулась, чтобы расстегнуть молнию на полусапожках с немыслемой пластичностью, не приседая и практически не сгибая колени, так как могут только женщины..

Перед глазами Сергея, сидящего в низком кресле предстали уже не только кружевные чёрные резиночки чулков, но и часть загорелой попочки с тоненьким бледным как тень следом от купальника, который не могли закрыть ни коротенькая юбочка, ни ниточка ажурных чёрных трусиков.

Мысли о правильности выбора обуви куда-то моментально испарились, и Сергей ощутил, что к низу живота приливает тёплая волна и скапливается чуть выше яичек, наполняя собою член. Он вожделел сейчас эту женщину...

Резко поднявшись, он в два шага оказался рядом с продолжавшей возиться с молнией на ботильоне Лизой. Задрать юбочку, чтобы сделать доступными лизины прелести было делом секунды. Сергей чуть подтолкнул женщину вперёд к креслу и она оказалась стоящей на коленях перед ним, призывно покачивая оголившейся попочкой перед его всё более наполняющимся вязким теплом мужским достоинством. Розово-зелёная розочка-татуировка на бедре и боку женщины попав в мягкий комфорт кресла выжидательно замерла, с удивлением ожидая дальнейшего развития событий..

Татуировка уже была у Лизы, когда они впервые познакомились. Розовый бутон цветка на колючем стебле с детально прорисованными как живыми листьями, окружённом гирляндой переплетающихся лиан начинался на левом бедре на уровне упругих ягодиц и полз по бедру до самой талии. Чуть раскрывшийся бутон уютно расположился на крутом выступе между бедром и талией... Как ни странно, татуировка не казалась пошлой или вульгарной... Неоднократные попытки Сергея выудить у Лизы историю этого украшения ни к чему не привели. Когда мужчина становился излишне настойчив, его просто посылали... Чутьё подсказывало, что что-то не чисто с этим цветочком, но, лишённое источников информации, оно постепенно пожухло и засохло, как неполивемый в разгар летней жары сад.

Сосредоточившийся на ощущениях и виде своего проникающего внутрь и выходящего из охватывающих розовых губок женской писечки члена, Сергей не замечал, как Лиза, развернувшись головкой назад, наблюдает за ним пристально изучающе и с каким-то странным оттенком то ли любопытства, то ли сочуствия. Её взгляд подошёл бы натуралисту, наблюдающему за жизнью только что открытого племени дикарей во время их брачных обрядов.

К счастью в ресторан, находящийся при отеле, в котором остановился бизнес-партнёр Сергея, они не опоздали. Правильнее сказать — опоздали, но партнёр Сергея тоже застрял в пробке, возвращаясь со своей последней встречи. Так что они почти столкнулись в дверях.

— Это Абдул-Мохамед, — представил Сергей Лизе высокого элегантно-одетого мужчину с типичной арабской бородкой.

— How are you? My name is Abdul-Mohamed, — подтвердил мужчина мягким баритоном с непередаваемым восточным колоритом, целуя ей руку в поклоне.

Лиза знала немного английский, но этих знаний было абсолютно недостаточно, чтобы поддерживать разговор. Точнее она многое забыла из того что знала, а знала — то она много! Лишь стандартные фразы и простейшие ответы на обычные вопросы могли непринуждённо выскакивать из её уст. Сложные конструкции застревали где-то в голове, не доходя до горла, а потом отправлялись обратно в мозг на улучшение и доработку. Так они обычно там и умирали непроизнесёнными, пройдя несколько этапов улучшения и потеряв актуальность...

Обед проходил в дружеско-деловой обстановке. Мужчины разговаривали о делах и о чём-то непонятном для Лизы. Её участие кроме поглощения деликатесных явств сводилось в основном к нескольким простым комментариям и украшению застолья. Кстати, с последним Лиза справлялась на отлично! Абдул-Мохамед весь был мягким и сладким до приторности, как восточный лукум. Неспешная пластичность движений, бархат негромкой речи логично дополняли сладкий и по-восточному немного тяжёлый запах, которым он покрывал всё вокруг себя, как завоеватель распространяет своё присутствие на близлежащее пространство...

«... или... как цветок? Хотя для мужика это немного... чересчур,» — всплыло нужное слово в голове Лизы.

Во взгляде масляничных глаз невозможно было разглядеть зрачов и, ловя его на себе, Лизе становилось немного неприятно от того, что она не до конца понимала куда он смотрит. Хотя производимое ею на мужчину впечатление ей льстило, делая её щёчки чуть-чуть, всего на полтона, более румяными чем они должны были бы быть.

«Дурацкое чувство, когда человек смотрит вроде тебе в глаза, но ты не видишь реакции его зрачков. Как-будто с чёрной пустотой общаешься, — продолжала она свой глубокий психоанализ, — но КРАСАВЕЦ,...