Деревенька ты моя, деревенька. Часть 3

дрожь. Я тронул Орлика. Конь как знал, что надо осторожно ступать. Несколько раз у него разъезжались передние копыта, но он останавливался и снова осторожно продолжал движение. Я даже не подгонял его, надеясь на его чутьё. Когда выбрались на асфальт, погнал его галопом. Снежана толи засыпала в седле, толи теряла сознание. И мне приходилось её постоянно тормошить.

Сигать с ней через забор не рискнул. И только подъехал к калитке, как Карай начал разрываться в надсадном лае. Хм. На Снежану он не лает ещё с прошлого года (когда она приходила доить Зорьку и управляться по хозяйству во время жатвы). Значит, почуял чужого.
Соскочил с коня, снял Снежану, почти безвольную и не совсем понимающую, что с ней в данный момент происходит.
— Васильич! Погодь маленько! — послышался хриплый голос.
— Как она? Оклималась?, — подходя поближе, поинтересовался один из самых старых односельчан, Михаил Петрович.
Сказано — село. На одном конце бзднёшь, а на другом скажут — усрался.
— Жить будет. Только замёрзла сильно. Вроде бы абсурдно замерзать среди лета. Но так уж вышло.
— Ну да, ну да. Это нам очень противопоказано мёрзнуть. А она молоденькая. Отойдёт. Вот возьми медку. Свеженький. Вчера только качал. Пусть поправляется. Дай ей Бог хорошего здоровья.
— Спасибо, Петрович. Зайдёшь?
— Нет, благодарю, я пойду домой греть свои старые кости.

И только сейчас заметил, что рядом со Снежаной стоит её сестричка, прижимает молча её к себе, а слёзы катятся градом.
— А это ещё что такое? Мало сырости на улице? Так ты ещё добавляешь? Сюзанна, до вас домой далеко, а ей срочно надо нагреться. Ничего с ней не случилось, только замёрзла. Сейчас отогреется в баньке и будет как новенькая. Прошу тебя, пойди домой, успокой родных и скажи, что сегодня Снежана переночует у меня.
— А можно я... ?
— Ёб твою мать!!! Ты меня слышишь?! Увидела, что она жива?! А теперь расскажи это всем, чтобы не волновались! Вперёд! И с песней!
Сюзанна с большой неохотой развернулась и похнюпившись, пошлёпала домой. Подхватил на руки Снежану и занёс в дом.
— Девочки! Поухаживайте! А я пока Орлика привяжу, — и пошлёпал в свою комнату, оставляя на полу грязные, мокрые следы. Переоделся в сухое и пошел на улицу. Надо было подкинуть дров в баньке, да и с хозяйством управиться.

Пока почистил коня и завел в стойло, как замычала возле калитки Зорька. Кто то всё же пригнал стадо в деревню. Вскоре возле дома остановилась машина. Во двор зашла Варвара, придерживая под руку бабу Нюру. Нюрка держала в руках какой то узелок, а Варвара как всегда со своим медицинским саквояжем. В сочетании с фельдшером знахарка представляла самую надёжную скорую помощь во всей округе. И дело не в том, что все привыкли именно к ним обращаться. Несмотря на свой солидный возраст, баба Нюра обладала недюжинной силой. И могла сделать целебный массаж (именно целебный) не хуже мускулистого массажиста. Кроме того в её арсенале было множество трав, настоев и другой дребедени.

— Ух ты! Добро пожаловать светилам медицины!
— Хватит, подъёбывать. Я тебя когда нибудь клюкой огрею, — возмутилась Варвара.
— Варя, не ругайся, как сапожник. Бог, накажет.
— Да куда уж больше! Вон за рулём сидит моё наказание.
Езжай домой!, я сама доберусь — крикнула она своему мужу, — Васильич, ну как девочка?
— Не знаю. Я её передал своим девчатам. Пошли, сейчас увидим.
— Правильно, Василь. Всё ты правильно сделал. Она с ровесниками быстрее поправится, — поддержала меня баба Нюра.
Под навесом висело мокрое платье Снежаны и трусики. Вероятно девчонки её раздели и укутали во что то сухое.

— Доброго здоровьица, девоньки, — первой поздоровалась баба Нюра.
— Здрасте.
— Здрасте.
— Только вас здесь и не хватало. И вам баб Нюр не хворать, — недовольно буркнула Снежана, исподлоба взглянув на Варвару.
Девчонки сидели за столом и попивали молоко. Но только Валюшка с Мариной с вареньем, а Снежана с намазанным на булку мёдом. Она была прикрыта пледом и лишь руки с множеством синих пятен от ударов града выглядывали из под пледа.
— Что это за возмущения?! Сейчас вас всех троих будем лечить! И чтобы выполняли всё беспрекословно. Иначе отстегаю ремнём за любое неповиновение. Особенно это тебя касается, — я грозно (насколько мог) посмотрел на внучку.

— Вася, не надо этой строгости. Они хорошие детки, послушные. Но потерпеть немного придётся. Василь, закутай Снежану потеплее, и отнеси её в баньку, неси сразу в парную.
— Я и сама могу дойти, — не вытерпела Снежана.
— А ты девочка сейчас не в том положении, чтобы как ёжик колючки наставлять. Сказала отнести, значит отнести. Негоже со старшими спорить. Василь!
— Что?, — я недовольно остановился, держа Снежану на руках, возле двери.
— Разденешь её и найди веничков. Желательно берёзовых, а не дубовых. И на минутку сюда заскочишь. Ну чего, как истукан стоишь! Иди!

Так хотелось гаркнуть в ответ, что она помыкает мной, как каким то юнцом, но сдержался. Обычно острая на язык и шустрая, как юла, в этот раз Снежана
была тиха и кротка. Почему она была такой, мне дошло лишь после того, как в парной снял с неё плед. Вся спина, руки, попка и тыльная сторона ног была в темных точках (следы от ударов града). Было удивительно, как она в таком состоянии не стонет от боли.
— Ложись на лавку. Я скоро вернусь.
Снежана молча легла животом на лавку и отвернулась. Венички, конечно уже были приготовлены. Но разве можно хлестать по этим синцам?
Я зашёл в дом. Сильный запах ладана, горящих свечек и ещё фиг его знает чего, забил мне дыхалку. Девчонки лежали голышом на животах на кровати (а может и не полностью голые, а в стрингах). Варвара как раз отходила от них со шприцом. А баба Нюра что то колдовала возле стола, смешивая какие то свои микстурки.
— Ага. Василь, ты вовремя. Вы с Варькой тоже мёрзли и мокли. Вот вам по рюмочке, для поддержания сил.
— Зачем мне эта гадость? Я лучше самогоночки с поллитра вдую.
— Я тоже не хочу. Найду как полечиться.
— Нечего было тогда меня звать. Раз позвали — пейте без лишних разговоров.
— Фуу, — не выдержала Варвара после того, как опрокинула в себя Нюркину микстуру.
— Ну и гадость! Что это вы наколотили?, — пойло было настолько горьким и противным, что казалось желудок вернет всё назад.
— Это для того, чтобы вы завтра были свеженькие, как огурчики. Но попариться вам сейчас надо обязательно. Василь! Чтобы отодрал Варьку как следует!
— Тише, что вы такое говорите при детях?
— Тише? Да они уже спят как младенцы. И теперь и пушкой не разбудишь до утра. Варька, укрой их, а то застынут.
— Баб Нюра, нельзя Снежану хлестать веником. Она вся в синцах, побитая градом.
— Василь! Ты же вроде немало прожил, а слышать не научился. Ей нужно было в парную, чтобы прогреться и возможно пропотеть. А венички понадобятся, чтобы вы с Варькой друг друга отодрали. Хихих.
— Я перед чужим голым мужиком не буду раздеваться, — запротестовала Варвара.
— А ты видишь ещё кого то? Кто бы мог тебя отхлестать, отодрать как сидорову козу. Не переживай, твой Павел не узнает, что ты парилась с Василём. Если конечно сама не расскажешь. А я, ты же знаешь, не треплюсь.
Но сейчас пойдите вдвоём к девке и принесите её сюда, да не забудьте сполоснуть её тёпленькой водичкой.
Когда я занёс Снежану в соседнюю комнату, Нюрка уже была там.
— Ложись девонька на живот. И немного потерпи.
Бабка зажгла свечку, шепча что то себе под нос. Достала какой то бутылёк. И налив немного в ладонь, начала легонько гладить Снежану по спине. Та безропотно лежала, как неживая. Странно, но даже мы с Варварой стояли, не смея шелохнуться. А бабка продолжала колдовать над Снежаной. Вскоре девочка мирно посапывала в глубоком сне.
— А, вы здесь. Василь, проводи меня за калитку. А то твой волкодав меня загрызёт. И потом сразу идите с Варькой попарьтесь, чтобы завра смогли нормально работать.
Проводив бабу Нюру, я зашёл в дом. Варвара проверяла температуру у Снежаны.
— Ну и ведьма. Я не могу логически объяснить её действия, не верю, что эти микстурки и молитвы могут помочь, но факт остаётся фактом. У Снежаны даже температура нормальная. И дыхание как у здорового человека. Одним словом мистика.
— Ладно, пошли и мы выполнять приказания бабы Нюры. Попариться действительно надо, а то я здорово перемёрз в этой воде. Да и ты тоже была в одном платьице под дождём. А болеть нам никак нельзя.
В предбаннике начали молча раздеваться. Но стоило Варваре только снять платье, как член мгновенно стал по стойке смирно.
— И не думай. Не дам.
— Варя, при чём я? У него своя голова есть. Он думает независимо от меня. На мой взгляд у него вполне нормальная реакция на красивое женское тело. И не бойся. Не спорю, мне очень хочется засадить тебе по самые помидоры. Но без твоего согласия этого не сделаю. Я же не насильник.
— Ну да. Не насильник, а член, как мачта торчит.
Так в беззлобном споре лежали на полатях животами вниз. Мне было очень некомфортно. Член упирался в дерево. Поэтому пришлось его поправить и прижать собственным весом. А ему это очень уж не нравилось. Потом я встал и начал хлестать Варвару березовым веничком. Член при движениях раскачивался и часто касался тела Варвары. Но она ничем не выдавала, что ощущает эти касания.
— Переворачивайся на спину. Сейчас и спереди отхожу.
Она перевернулась на спину и прикрыла груди ладошками.

— Стесняешься?
— Дурак ты, Вася. Если ты веником попадёшь мне по груди, то это будет равносильно тому, что тебе по яйцам.
— Извини как то не подумал.
Когда у Варвары и живот, и ноги покраснели от пара и ударов, она поднялась.
— Ну держись! Теперь я отыграюсь, отхлестаю так, что пощады запросишь.
Поправив член, лёг на живот. Варвара принялась исполнять свою угрозу. И её удары были довольно сильные. Ежедневный сельский труд покруче любого тренажёрного зала.
— Хватит с тебя. Переворачивайся!
Я перевернулся на спину. Член гордо закачался, как мачта. Варвара уставилась на него. Потом отбросила веник и, перекинув через меня ногу, взялась за член, направила его в себя и мягко на него опустилась. Её щелка плотно обхватила член по всей длин. Как будто она и не рожала.

— Извини, не смогла удержаться. Впервые за столько лет почувствовала в себе член. Господи, как же это приятно, — промурлыкала она, плавно покачиваясь на хую.
— Варь, что то до меня не дошло. А Паша что же?
— Ничего плохого в отношении его не могу сказать, — с закрытыми глазами ответила Варвара, нанизываясь не спеша на член, — в молодости он меня за один заход доводил раз 10 до оргазма. А сейчас его заколебал простатит. Поэтому увы, он не в состоянии даже раз довести меня. Хотя ты гораздо старше его и похоже не страдаешь от него.
— Еще бы страдать, когда ты такая тугая. Вроде и не рожала.
— Конечно не рожала.
— ?
— Разве забыл, как судачили по деревне? Мне же кесарево делали. Кости таза не разошлись.