Месть и плата. Вторичное изменение

путем. Даже шрамика не останется, не то что халтура с твоим лицом. — Внимательный прищур и кровожадная улыбка явственно говорила обратное. — Пойдем в чуть менее людное место, там поговорим откровеннее. — Предложила она. — Не волнуйся, крыша кафе, например, тоже сойдет.

Сумерки опустились на город, загарались фонари на улицах, а мы стояли в сгущающейся темноте на крыше, среди тихо гудящих блоков кондицеонеров, вентиляционных труб и прочих технических штук. Скользнувший по окружению взгляд не смог вовремя уловить резкий рывок. Черноволосая тут же вбивает свой кулак мне в живот, хриплый сип вырывается из горла. Буквально стряхивая меня со своей руки, разочаровано и презрительно бросает слова.

— И все? Я то ожидала большего от носителя активированного паразита. А ты просто мусор. Ты даже имени моего знать недостойна. — И следом идет замах ногой, что бы добить. Перед глазами мелькнула похожая картина занесенных для удара ног, снившаяся по ночам уже на протяжении полугода. Злость на слабую себя, неспособную сопротивлятся, жалкую и слабую, заставляет двигаться, предпринять хоть что-нибудь.

Тонкая белая рука, буквально светившаяся белизной на фоне грязно серого покрытия крыши, схватилась за опорную ногу заносчивой стервы, дергая на себя, в попытке остановить удар. С неожиданной легкостью это удается, чужое тело смачно плюхается наземь. Не придумав ничего лучше, я со всех сил рванула ее за ногу, желая подтянуть противницу поближе, но совершенно запамятовала о том, что сотворили с моим телом в рамках эксперимента. С приглушенным взвизгом, так и не представившаяся стерва, оказалась впечатана в один из вентиляционных блоков. Сноп искр на пару секунд ярко осветил крышу. Словно тряпка, девушка сползла на пол, подергиваясь от недавнего удара током. Опять затянувшаяся пауза в нашем скромном диалоге. Через какое то врямя я смогла почти без боли вздохнуть полной грудью, но за это время и противница пришла в себя. В этот раз у нее не было эффекта неожиданности, что бы свалить меня одним ударом, а потому приближалась она осторожно, готовая к неожиданностям.

Сначала подумалось будто это моя фантазия, но сейчас, в чуть более сгустившейся темноте, ее глаза действительно отражали свет, а вытянутые зрачки явно выделялись на ярком фоне. Уже почти подойдя вплотную Черноволосая ускорилась, нанося мне пару ударов, один из которых чувствительно пришелся по лицу. Стоило мне попытаться схватить ее за руки, что бы повторить эффективный прием с броском, как она отпрыгнула на несколько шагов назад и опять начала бесшумно подкрадываться, не спуская с меня светящихся глаз. Опять ускорившись и нанеся пару весомых ударов в живот, отпрыгнула. Она вела себя словно волк на охоте, как их показывали по телевизору, аккуратно терзая свою жертву и не давая ударить ей в ответ, пока она не истечет кровью и не ослабнет. Светящиеся звериные глаза лишь подкрепляли впечатление.

Еще одна успешная атака под ребра от черноволосой и еще одна неудачная попытка ее поймать. Глухая ярость от собственной беспомощности рвалась наружу. В порыве злости я сама попыталась напасть, навязать свои правила боя, при которых у меня есть хоть какой то шанс. Но поймав встречный удар в скулу, опрокинувший меня на попу, заставил передумать, а недоволчица снова подкрадывалась для удара, выдавая себя в наступившей темноте смутным силуэтом и торжествующим сверканием глаз.

Ярость и гнев рвались наружу в поисках возможности поймать ускользающего противника. Заключить в цепкие обьятия и сломать, перемолоть в труху все кости в чужом теле. Сомнений что так и будет не было. Стоит только обездвижить противника. Из глубины живота словно в ответ на эти мысли пришел жар, распространявшийся по телу, омывший изнутри волной и скапливающийся в районе предплечий. Тонкие нити, слабо подсвечивающиеся в темноте, неторопливо росли, охватывая руку в области запястий словно бахрамой. Они постоянно хаотично двигались в воздухе, будто не замечая силы тяжести, плели в воздухе, завораживающие своей непредсказуемость, узоры.

Вернул меня к действительности сильный удар в правую грудь, оказавшийся неимоверно болезненным, словно внутри что то лопнуло. В ужасе я прижимаю руки к саднящему полушарию, оставляя в воздухе быстротающий световой узор, заставляя волчицу опять отступить. Первой мыслю была — кровь. Но спустя мгновение сладкий знакомый запах, успокаивая, коснулся моего носа. Со стороны противницы опять последовала атака, опять успешная, но в этот раз несколько люминесцентных нитей мазнули ее по руке, заставляя замереть на пару мновений перед тем как отпрыгнуть, правда в этот раз вместо нового сближения, она упала на колени, хрипя от боли.

Вот он мой шанс, несколько шагов и противник мой. Но поймать в этот раз ее мне опять было не суждено. На трясущихся ногах она умудрилась сделать неуклюжий прыжок, разрывая дистанцию, но вместо сгрупированного приземления она со стонами прокатилась по крыше, приблизившись таким образом бетонному бортику, что по периметру окружал края крыши. Буквально в последний момент, мне удалось схватить ее за ногу, когда она была готова спрыгнуть вниз с высоты четвертого этажа. Я бы не рискнула, хотя в свете последних событий, вполне могла надеятся на успех.

Затаскивая обмякшее тело обратно, я заметила, что светящиеся нити из запястий, словно магнитом тянулись к оголенной коже бывшей противницы, мягко прилипая к ней и едва заметно пульсируя в ускоряющемся ритме. В слабом свете неоновых вывесок на ее лице были видны последние впитывающиеся в кожу капельки, после которых в воздухе остался витать призрачный сладкий аромат. Видимо тот удар насильно заставил выплеснуться мои выделения из груди. Но их эффект не настолько силен, что бы измененная через минуту не могла стоять. Даже для человека должно потребоваться несколько больше и тут ответ сам пришел в голову — нити, что сейчас медленно танцевали вокруг незанятой руки. Стоило разорвать их контакт с кожей, как девушка скорчилась, прижав руки к паху мучительно застонав. Только после этого Джейн поняла, что эти муки от изматывающего желания, которое она не может сейчас удовлетворить.

Спустя несколько секунд, я сама стала быстро возбуждаться, услышав шликающие мокрые звуки и страдальчески-эротические стоны бывшей противницы, которая смирилась с поражением и не могла больше терпеть. Джейн с нездоровым любопытством ожидала любых проявлений боли, от наказанной симбионтом волчицы, но нет. Она продолжала судорожно удовлетворять себя, не останавливаясь после того, как кончила первый раз.

Нет-нет-нет, так дело не пойдет. Она позволила нитям снова прилипнуть к волчице, прерывая ее игры. Такая наглая и хамовитая, а чуть ранее похотливая и жалкая, она снова превратилась в неподвижную куклу, только слезы начали течь из ее глаз, и губы беззвучно шептали.

— Прости, прости, прошу перестань, хватит, отпусти...

Насладившись пару минут ее страданиями, я вновь позволила ей удовлетворять себя, к чему она и приступила с усиленным рвением, только теперь она при этом плакала и просила, прерываемая стонами, остановить с ней происходящее. Мне же было плевать. Я уже была не менее мокрой чем она, но не могла позволить себе такой же способ разрядки. А потому я просто села своей попкой на лицо волчице, что сейчас беспомощная и никчемная, валялась у моих ног.

— НЕТ, ПРОШУ, ТОЛЬКО НЕ СНОВА ЭТА СЛАДОСТЬ!!! — Она мотала головой, чтобы уклониться от моей текущей ручьем дырочки, не в силах перестать удовлетворять себя, чем только возбуждала меня сильнее. И вот ее безвольное тело начало содрагаться подомной от оргазма, чем я воспользовалась, надежно сжав ее голову бедрами, не оставляя другого варианта, кроме как уткнуться в мою щелку. И она сдалась. Ее язык неуверенно скользнул снизу вверз по нежной коже, собирая капельки влаги, потом снова и снова. Затем она начала страстно в засос целовать мои нижние губки, пылко орудуя языком, вкладывая в эти движения свою нечеловеческую силу, заставляя меня выгибаться, сидя на ней и громко вскрикивать, особенно когда она в очередной раз с силой обсасывала мою вишенку клитора.

Стоило мне кончить, как она взялась за дело еще яростнее, звуки от ее самоудовлетворения казалось должны услышать на другом конце города, мои же протяжные стоны — еще дальше. Я не могла усидеть на месте, когда этот тонкий, но длинный и невероятно сильный язычок, словно смычок на струнах, играл с моей чувствительнейшей частью тела, но голова волчицы как приклеенная не давала мне сбежать. Каждое прикосновение, к кнопочке клитора набатом отдавалось в голове и всесокрушающим эхом проходило сквозь тело. Вот она мне даровала маленькую паузу на оргазм, пока она сама силилась придти в себя после очередного приступа приятных спазмов, что приносили ей руки в трусиках. Но пеперыв был слишком незначительным, очередная доза любовного зелья была жадно выпита прямиком из моей киски, начиная этим новый виток в нашем развлечении и явно не последний. Начинавшиеся с грудей, две мокрые полосы на платье демонстрировали степень моего возбуждения, ласкавшие их руки обрамленные светящимися нитями, не собирались останавливаться, придавая нашему действу особый сказочный оттенок.

Не знаю сколько времени прошло, мы были погружены в пучину похоти, вынырнуть из которой не могла ни я, ни она. Под коленками уже давно ощущается лужа, горящая раскаленным угольком кнопочка клитора уже почти потеряла чувствительность, просто передавая в голову очередную порцию чистого, незамутненного счастья. Все тело сладко болело от перенапряжения, движения были заторможенными. Я держалась лишь на всплесках энергии из низа своего живота, которые ранее ощущала лишь когда принимала в себя семя мужчин. Вялые движения язычка внезапно оборвались, прекратив затянувшуюся сладкую пытку, что изматывала мой разум уже который час. Скорее падая в сторону, чем сползая, я ощутила словно лопнула струна, натянутая между моей киской и головой недоволчицы. Посмотрев на свою опухшую дырочку, я шокированно наблюдала, как в нее втягиваются длинные белесые нити, обрывки которых сейчас были видны изо рта девушки. Секунда на то, что бы осознать мрачную картину. Было не по себе от того, как безвольно наклоненная голова смотрела сквозь меня, красными от слез и чуть закатившимися, глазами, что были были пугающе пусты и невыразительны. Из приоткрытого рта был виден, стертый в кровь, язычок, что доставил мне множество приятных моментов. Обрывки моих Нитей, что свисали из уголка губ, оставили тонкие потемневшие от крови дорожки под ее кожей, что вели по шее вниз, мимо грудей, по подтянутому животу, только там уходя вглубь тела, прямиком к симбионту.