Мама. (Мистико-эзотерический рассказ). Часть 1

— Маленький мой — тихо шептала она своему сыну — Тише не шуми пока. Тише — сверкая огненным светом синих горящих глаз и распустив в стороны светящиеся астральным светом ангельские похожие на птичьи крылья, она шептала ласково, будто распевая ему колыбельную вполголоса трелью слившихся воедино нескольких голосов — Мама не оставит тебя. Мама придет за тобой, когда наступит время — Зильземир прощался со своим ребенком в доме рыбака. Его жены и двух маленьких дочерей. В доме на берегу древнего Тибра недалеко от самого Рима.

Он спустился с Небес в этот дом в ярком свечение лучистого астрального света. В момент отсутствия в нем его жителей. В жалкую крестьянскую рыбака из дерева и глины лачугу.

Он спешил. Спешил оставить здесь своего маленького ребенка. Своего сына. Сына Небесного ангела.

Так было сейчас нужно. Просто было необходимо.

Там, откуда он пришел ему, теперь не было места. Там была настоящая война. Между Богом и ангелами. Сколько их там пало из-за его любви. Любви к своему повелителю и Богу. Сколько не сумевших понять этой безумной ангельской неудержимой любви. Итогом которой, был их общий Небесный сын.

Зильземир изгнанник! Зильземир не прощенный! Зильземир падший! Он изгнан сам на эту проклятую самим Богом землю.

Его гнев! Гнев любимого! Гнев за свою же к Зильземиру любовь! Любовь, пошатнувшую законы Рая! Его же созданные им же законы!

— О, мой Создатель и мой любимый! — подняв к небесам светящуюся в длинных и парящих светящихся ярким пламенем волосах безумно красивую лицом голову, Зильземир произнес — За, что ты караешь меня! За что ты караешь своего маленького сына! Моя любовь к тебе безгранична! И я не виню тебя за твой выбор! Но пожалей своего сына! Мой господин Неба!

Зильземир опустил, горящий синим огнем, свой взор своих красивых наполненных слезами и неудержимой любовью и горем синих глаз на светящееся ангельским, как и он, светом перед ним маленькое и живое создание. Лежащего перед ним на столе рыбака в рыбацкой избушке и улыбающееся своей любящей его матери, что-то лопоча детским писклявым голоском. Пускающего слюнявые детские младенца пузыри и превращающегося постепенно в обычного земного ребенка.

— Маленький мой — пел Зильземир на нескольких языках, своему отпрыску от Бога, прикасаясь нежно руками и пальцами к нему в драгоценных неземных изумрудах перстнях и кольцах — Папа простит нас. Придет время и он простит нас. Простит твою мать за ее к нему любовь и безумную красоту. Сумевшую затмить его Божественный разум. Нужно только подождать — он услышал голоса недалеко от этого покосившегося маленького дома на краю Селенфии, деревни рыбаков и крестьян у самой практически воды вблизи Апиевой дороги выложенной и вымощенной руками пленных рабов большим булыжником.

Зильземир сверкнул светом синих своих астральных небесного ангела глаз и в отчаянии произнес, тихо наклонившись и целуя малыша, своему сыну — Запомни свою маму. Мальчик мой. Запомни ее, какой ты ее сейчас видишь — роняя ангельские искрящиеся и превращающиеся в сверкающие алмазы слезы на машущего маленькими пухленькими ручонками малыша. Малыша, ловящего его длинные волосы. Волосы сверкающие ярким астральным светом. И парящие в воздухе над склоненным над ним небесным ангелом. Волосы меняющие свою сущую истинную природу и цвет. Превращающиеся в обычные русые волосы земной женщины. Очень красивой молодой женщины. Женщины врезавшейся в память маленького ангельского ребенка. Женщины оставившей его здесь в маленьком свертке ткани. Одного на произвол судьбы в неизвестном доме и, неизвестном ему еще жестоком человеческом мире, совершенно поспешно, спасаясь от преследования и мести и гнева своего взбешенного небесного супруга.

Зильземир боялся не за себя. Он боялся за это маленькое существо рожденное ею. Там возле Божественного его Трона. Там у ног своего Повелителя. И он был в гневе. В гневе за свое временное и безумное помешательство. Помешательство от любви к ней.

Он очарованный небесной красотой Зильземира создал его. Этого малыша в ее утробе. И прейдя в себя, изгнал из Рая. Изгнал вместе с ребенком.

Он не мог простить себя за это временное безумие, посеявшее зерно раздора между ним и его подчиненными. Нарушив свои им же созданные законы, он преступил сам их, перед лицом всех, кто был в его подчинении в Раю.

Эта их двоих безумная и страстная любовь переполошила все Небеса и вот Зильземир спешит. Спешит оставить его сына здесь в этой жалкой рыбацкой лачуге. Чтобы замести следы, и спасти себя и уберечь его этого маленького малыша. Маленькое ее ангельской утробы творение. Он спешит от войны там наверху. Оттуда, где врагом стал ей сам ее любимый и чуть ли ни все Небесные ангелы. Где все стали друг другу непримиримыми врагами и многих уже нет. Нет тех, кто заступился за Зильземира. Они убиты руками своих же братьев и самим Богом. А те, кто остался там жаждут только отмщения и смерти ему ангелу, сбежавшему с Небес из родного Отцовского дома.

Ему не остается ничего, как только так поступить и спрятать ребенка. Бросив его здесь и прячась самому в облике этой несчастной плачущей женщины. Прятаться самой от преследования и быть где-то с ним незримо и охранять его, присматривая со стороны.

Почему он поступил так?! Зильземир не мог его понять. Почему так все вышло? Но этот его и ее общий ребенок переполошил там всех наверху. И разозлил его.

Всему виной бесполая любовь. Любовь между ангелами. Ангелами, не имеющими пола. Таковыми изначально рожденными и созданными из астрального света самим Создателем, ревностно охраняющим законы безбрачия в своем Мире.

Всему виной эта возможность менять пол при желании, и лишь разница в том чего больше. Больше ты женщина или мужчина.

Разница в самом сердце, разуме и душе самого ангела. Разница, определяющая сам пол Небесной сущности.

И вот теперь он сам создавший этот Небесный мир и их, сам стал жертвой безумной любовной страсти. Сам основоположник всех сводов и законов мироздания и бытия, сам перешагнул черту дозволенного. Потому как сам не имел пола. Эта неискоренимая особенность всех рожденных в Хаосе Левиафанов. Всех его братьев и сестер. Природа его матери. Великого дракона Хаоса. Природа самой Тиамат.

Он Бог, сын самой Тиамат. Самого дракона Хаоса. Сын, созданный из ее энергии и сотворивший свой мир из самого себя. Сын, отрекшийся от ее мира и создавший свой мир, не смог изменить то, кем был сам рожден изначально. И не смог создать то, что не уподобилось бы ему самому и что навлекло несчастья в созданном им же Небесном Раю.

Этот им же созданный из яркого лучистого астрального света небесный ангел. Этот ангел, красота которого совратила его. Его самого Бога. Создателя всего сущего и несущего. Красота Зильземира. Красота самого красивого ангела в его Небесном Раю. Красота, принесшая раздор и войну в его мире, за что он не смог ее простить. Именно ее, а не его. Потому как именно этот ангел был в своем разуме и душе, на свою же беду, больше женщиной, чем мужчиной.

И вот она оставила своего сына в этой жалкой крестьянской рыбака лачуге на берегу Тибра и, простившись с сыном, быстро растворилась в воздухе, покидая его и этот дом в тот момент, когда на пороге его уже появились хозяева. Рыбак уже не молодой и потрепанный своим крестьянским положением и его жена с двумя маленькими дочерьми.

— Я вернусь за тобой — сказала она, исчезая у ребенка на его глазах. Сверкнув горечью синих как океан, заплаканных слезами женских глаз, напоследок своему совсем еще маленькому небесному сыну — Я вернусь за тобой и верну тебя в Рай.

Часть I. На Апиевой дороге

— Едут! — Ганик под чириканье на улице воробьев ...