Третья ночь Пурарериеффы 14

  1. Первая ночь Пурарериеффы 14
  2. Третья ночь Пурарериеффы 14

Страница: 2 из 2

мышей влюбиться в своего слугу-полукровку.

Он смотрел на меня, его глаза были печальны и виноваты. Тёмные кудри раскидались по подушке, обнажённая грудь вздымалась и опускалась в такт глубокому дыханию.

— Да, это невозможно.

Я перевернулась на бок и коснулась его руки, ключицы, груди, живота. Перевела взгляд на лицо, неотрывно следящее за мной. Потом наклонилась и мягко коснулась его губ. Почему-то, они показались мне солёными. Он еле заметно дёрнулся и через одно долгое мгновение, ответил. Теперь наш поцелуй был другим. Он был горький, терпкий и совершенно невкусный. Я оторвалась от него и отодвинулась.

— Сегодня был долгий день, Потч, я устала.

Он смотрел на меня три с половиной секунды, после чего послушно кивнул и аккуратно встал. Поднял скинутую рубашку и, поклонившись напоследок, вышел.

Какая же долгая ночь... Я лежала недвижимо, закрыв глаза и просто слушая окружающий мир. Потом, встала, вышла на балкон, всей грудью вдохнула холодный прозрачный воздух и одним плавным движением, спрыгнула с перил вниз, уже в падении, превращаясь в трёхметровую золотокрылую летучую мышь.

Часть вторая

Король ледяного народа не спал. Он спокойно разбирал скопившиеся за месяц бумаги, когда в окно его покоев, с шумом и ветром, влетела гигантская, растрёпанная и заснеженная мышь. Она подслеповато огляделась, на несколько секунд ослепнув от сияния льда и наконец, сообразила превратиться в человеческую форму.

— Здравствуй, Пурарериеффа четырнадцатая. И что же, это занесло тебя в такую даль, да ещё в столь поздний час? Ваш континент далековат от моего архипелага. Наверное, пришлось несколько часов через море лететь.

— Два с половиной, если точно. И да, далековат.

— Ии?

— Я... мм... я...

Ледовик, уже заинтересовавшись спектаклем, отвлёкся от своих записей и развернулся к гостье, хитро поблёскивая фиалковыми глазами.

— По правде, я искала утешения, Лилиан, и почему-то, решила обрести его у тебя.

— Ого, утешения! Чего-чего, а этого у меня обычно не просят. Чаще всего, это мольбы о помиловании или прощении, но никак не... любовь.

Он откинулся в кресле и оглядел девушку с головы до пят. Её кожа отливала бронзой, золотые волнистые волосы каскадом ниспадали с плеч, достигая земли, а обнажённое тело в золоте узоров, было стройным и безупречным, как и подобает королеве.

— Допустим, я соглашусь. Что я получу взамен?

Девушка широко улыбнулась в ответ, и лучик веселья немного раздвинул тьму печали в её глазах.

— Доступ к моей сети на год и две тысячи кристаллов памяти.

— Слушай, а ты до утра бронировала или по часовую?

— И триста пятьдесят карат сервисного обеспечения.

— Идёт!

Девушка рассмеялась в голос. Мужчина довольно улыбнулся. Половину своего гонорара он уже отработал.

— Ну-с, приступим?

— Приступим, приступим, дай хоть согреться.

— Это в центре-то Фиро-эсколя? Тебе и двадцати лет не хватит поднять здесь температуру хоть на градус. Давай лучше, метаболизм перестраивай, как ты умеешь. Я ведь тоже... холодный.

Девушка всё ещё, улыбаясь, приступила к процессу. Внешне, изменения были не сильно заметны, только губы её чуть посинели, да сердцебиение замедлилось. Скоро, оно должно было стать совсем редким, чтобы температура наших тел совместилась, и мы смогли бы нормально заниматься любовью...

Мысли короля ледовиков унеслись куда-то вдаль, сопровождаемые этим сладким словосочетанием.

— Эй, Лилиан, ты что, заснул?

— Нет, прости, просто мысленно уже трахался с тобой.

— Эй!

— Что? Думать мне никто не запрещал.

— Думать — это, знаешь ли, моя прерогатива.

Ледовик встал и близко подошёл к девушке, оказавшись выше неё на целую голову. Его глаза светились ровным неоновым светом, отражённым от льда стен. Белая кожа была подобна снегу, а длинные серебряные волосы, походили на струи замёрзшего стекла. От него веяло холодом и бесконечностью. Он провёл ладонью по её щеке, губам, взял за подбородок и слегка приподнял.

— И как, получается?

Девушка дёрнулась, но он не дал ей вырваться и, захватив рукой её голову, а другой талию, сжал и впился жадным поцелуем. Холод его губ и языка обжигал даже подготовленный организм. Его лёд был безжалостен, и мороз проникал под кожу, вливаясь в вены. Нет. Ещё было слишком рано спать с ним, нужно было больше времени на подготовку, но, отступать было уже поздно и девушке не оставалось ничего иного, как довериться захватывающей её силе и позволить ей заморозить свои раны.

Наконец, поцелуй прервался, мужчина подхватил чуть подторможенную девушку на руки и понёс на свою кровать. Положил на серый атлас, хрустнула корка льда, тонким слоем покрывающая его.

— Ты что-то стала так молчалива.

— С... собака.

Лилиан Всесветлый, только широко развёл губы в довольнющщей улыбке, и хитрости в его глазах прибавилось в три раза.

— Ну что ты, мы ещё даже к самому интересному не приступили.

— Ты слишком холодный.

— Это да... хотя нет, ты всё же неправа.

Мужчина разделся, оказавшись совершенно — обнажённым и поджарым. У него не было такой мощной мускулатуры как у Потча, но, чёткий рельеф мышц, под мраморно — белой кожей, почему-то вызывал непроизвольный страх. Он залез на кровать и навис над девушкой, щекоча кожу волосами. Потом наклонился к её шее и медленно провёл языком от самой ключицы и до уха, зависнув нам ним.

— Я ледяной.

По девушке, словно прокатилась волна стужи. Кожа шеи тут же покрылась тонким прозрачным слоем.

— И я буду не только целовать тебя, милая. Я буду трахать тебя своим членом во все дырки, а потом кончать тебе в рот и ты будешь сосать у меня, хотя, вся уже будешь закована льдом. Моим льдом. Я заморожу тебя и отымею так, что твоё расколотое сердце забудет, что на свете вообще кто-то существует. Я выполню свою часть договора, ведь ты сделала самый верный и самый неудачный выбор партнёра для утешения. Никто кроме меня, не умеет так качественно вылечивать... любовь.

Я не помню, что было в эту ночь. Холод и мрак так прочно сковали моё тело и мозг, что сознанию было не под силу пробиться сквозь их цепи. Я помню только вспышки действий — ярких, острых и бешенных. Моё тело не починялось мне. Его переворачивали, наклоняли, сжимали, заставляли делать все, что хотелось захватившему его существу. Только иногда «включаясь», я понимала, что в моё горло входит огромный член, а волосы зажаты в кулак и меня с силой и упоением долбят, нисколько не стесняясь своих действий. Потом в меня бурно кончали, и пронзительный лютый холод спускался по горлу внутрь и я снова отключалась.

В редких просветах памяти, я то стояла на коленях раком и меня брали сзади, то я уже прыгала верхом, а в следующий момент уже лежала, придавленная лицом в подушки, и мою задницу пороли с тем же остервенением, как в начале. Я потеряла счёт этим «вспышкам», под конец, совершенно отключившись и уже не отличая реальность от тёмного небытия.

Лилиан сидел на кровати и с наслаждением щурился на солнце, медленно выползающее из-за горизонта. Девушка на его кровати была без сознания. Она почти не дышала, даже сердце билось еле — еле. Всё её тело покрывала толстая корка прозрачного голубоватого льда.

— Да, это была просто отличная ночь. Давненько мой член не был так счастлив. Всё-таки живая тёплая плоть намного приятнее этих жёстких куриц из моей прислуги. Надо будет ещё кого-нибудь себе захватить из «живых». — Король улыбнулся своим мыслям. — Правда, обычные человечки, скорее всего, подохнут уже через две минуты, а с трупом развлекаться я как-то ещё не настроен. Если только, Пуффу ещё раз надоумить...

Ледовик окинул взглядом девушку и мысленно облизнулся. Возбуждение его ещё не прошло и хотелось наплевать на всё, и продолжить пляски, но... солнце уже встало, а значит, их ночи подошёл конец и договор требует дальнейшей неприкосновенности.

— Фф... Давай, Лилиан, держи себя в руках. Это не какая-то там шлюха из деревни, а королева мышиного народа и тебе ещё с ней политику вести. Фиро-Эсколь не продержится на одном лишь холоде, ему нужны продукты и вещи, а никто, кроме мышей, на всём материке, так благосклонно к ним не относится. Надо и меру знать.

Ну, вроде полегчало. Король встал, оделся и присел на край кровати, проводя рукой от головы девушки до пальцев ног. Ледяная корка под его рукой медленно и неохотно плавилась, истончалась, пока, наконец, не исчезла совсем. Затем, лёд ушёл с простыней, с кровати, с пола и стен, обнажив покрывающий их мрамор. Наконец, комната полностью лишилась ледяного убранства и стала ощутимо прогреваться. Солнце светило всё сильней. Температура повысилась от минус семидесяти до плюс шести.

Лилиан покачнулся, тяжело дыша от невыносимой жары и на негнущихся ногах, дошёл до единственного тёмного угла в спальне и рухнул на пол, чтобы прямые лучи солнца не попадали на него. Через несколько минут девушка очнулась и со стоном боли, выпрямилась на кровати. Казалось, у неё болела каждая мышца. Ноги сводило судорогой, и всё тело мелко трясло. Она оглядела комнату и заметила скукоженного в углу ледовика. Ему явно было плохо... жарко?

Наконец, мозг стал возвращаться и мыслительно — анализаторные способности резко и по-хозяйски перехватили управление организмом, экстренно возвращая его во все параметры нормы.


Заключение

Полный анализ физиологического состояния:

Целостность скелета: в норме.

Целостность тканей: 60%

Метаболизм: Низкий порог восприятия превышен в пятьдесят четыре раза.

Общая температура тела: 25 градусов.

Опасность для жизнедеятельности: высокая.

Необходимо приступить к срочной реанимации всех систем.

Приступить к реанимации.

Вдох. Выдох. Открываю глаза. Я сижу на кровати, свесив ноги на пол. В большое распахнутое окно напротив, светит солнце. Судя по его размеру и вторичным признакам, сейчас около тринадцати минут восьмого утра. Желудок выдаёт информацию о голоде. Надо поесть.

Оглядываюсь. Взгляд вычленяет в общем пространстве выбивающийся из него объект. Поиск соответствий выдаёт образ короля ледовиков — Лилиана Всесветлого. Присматриваюсь. Явные признаки схожести есть, но реальный экспонат закован в толстую глыбу тёмно-синего льда в углу комнаты и почти не поддаётся анализу. Что ж, плевать.

Встаю, подхожу к окну и, не медля ни секунды, прыгаю из него на улицу. Тело схватывает трансформация и уже через несколько секунд, лечу над крышами ледяного царства в сторону дома. Я не помню, зачем приходила сюда, вроде, мне что-то было надо, а вроде, нет. Надеюсь, Потч догадается сорганизовать мне горячую ванну по прилёту, иначе я съем его на завтрак.

При воспоминании о слуге, внутри что-то невразумительно дёрнулось на секунду, но тут же заглохло и больше не давало о себе знать. Я не обратила на это внимания, и не поняла, что-то это «что-то», было моё сердце, треснутое, но надёжно и прочно скованное нетающим льдом. Лилиан Всесветлый сдержал своё слово и честно выполнил свою часть договора. Он «вылечил» любовь и теперь она оказалась надёжно и на многие года вперёд, спрятанной под ледяной коркой безразличия.

Так, началась эта история и пройдёт целых пять столетий, прежде чем, луч света пробьёт лёд, и корка его треснет, обнажив самое горячее и самое живое сердце.

Последние рассказы автора

наверх