Три и двое. Глава десятая: Она уже не девственница

Шторка была закрыта, а циферблат показал, что время-то уже того, час ночи. Я сжался в куртке, повёл плечами. Осень тёплая, тёплая. Холодная осень ночью! Словно слыша моё ворчание, Дика выглянула в окно, увидела меня под фонарём, помахала рукой. Ура! Домой! Встретила в халатике на голое тело, отчего руки сами потянулись к ней. Она стукнула по рукам, обрывая попытки пристать, приложила палец к губам. Тихо и ни гугу. А выпить, задрог ведь? А, вместе с закуской, уже поставила возле дивана? Понятно, уговор — по рукам. Проскользнуть в дальний конец гостиной мне удалось не с трудом, но с затруднением. Битва, как видно, была страстной. Скомканное платье Вики на кресле, обувь обеих виднелась опасными бугорками на моём пути, а это что, рядом с тарелочкой и стаканом? О! Трусики. Но не Лидкины. Её в моём кармане. Ага, такой вариант одела Виктория. Я поднёс комочек к лицу. М! Пахло страстью. Я взглянул в сторону спальни. По тонкой линии под дверью еле заметно света было понятно, что горел ночник и Лидка с Викой... Нет, надо спать. Утром вечера мудренее, а голова свежее. Опрокинув стакан, закусив бутербродом теплоту водки, разливавшейся по телу, я головой уткнулся в подушку и заснул, прислушиваясь к звукам ночной квартиры. Дневная квартира звучит по-другому, по-деловому, шумно, что ли. А ночная квартира, полна неясностей, неопределённости, какой-то мистики. Отчего ночью так приятно проскочить из спальни на кухню или туалет в темноте, наслаждаясь своей наготой, неясности себя в пространстве, открытости миру. Хотя бы в пределах квартиры.

Вот скажите, почему так устроено? Как рабочий день, сон так и висит колодами на ногах, тянет обратно в кровать, вдувает сонливость и нежелание вставать. А как выходной, праздничный день — так, как из пушки. Ровно в семь часов. Тьфу, на это. Вот и сейчас время восемь, а я уже полчаса как на ногах, сижу на кухне. А ещё полчаса до того, проснувшись, лежал, слушал квартиру. Вернее, звуки из спальни. Что хотел услышать? Стоны, всхлипы жаркий шёпот? Не знаю. Впервые я был вне сексуального круга Лиды — моей любимой жены, моей женщины. Или уже не моей? Ладно, всё потом.

По коридору зашлёпали босые ноги. Лидка шла на кухню, на запах приготовленного кофе, который стыл у меня в чашке передо мной. Я повернул голову, чтобы отпустит шутку насчёт «кто рано встаёт того и тапки», но слова застряли в горле. На пороге кухни, позёвывая, стояла заспанная Вика — голая, в струйках распущенных волос, с правильными очертаниями мышц живота, начинавшегося в прямоугольнике курчавых волосиков и выводившего взгляд на аккуратные кружочки на кончиках грудей, с торчавшими бугорками сосков. Утренняя Аврора во всей своей красе, к которой я не прикасался.

— Доброе утро. — Она подняла руки, несколькими движениями подобрала волосы в одну реку. Груди послушно повторили все её движения, водя за собой мой взор. — Слушай. Ты давно встал?

— Доброе утро, Викочка. — Я с трудом открыл рот, он был как чужой, губы как резиновые. — Кофе будешь?

— Буду. — Вика шагнула ко мне. Как же она пахнет — удовольствием, успокоенностью, какой-то уверенной спокойностью! — Сваришь?

— Ага.

— Умничка. — Она наклонилась ко мне, показывая, что четвёртый это далеко не второй, и уж не первый. — Я пока в ванну, а ты свари. — Она отхлебнула из моей чашки, зажмурилась. — Как вкусно! — И пошла с толстым потоком волос по спине, покачивая бёдрами. Довольная, уверенная в себе.

Кофе насыпалось дрожащими руками. Нет, честно, меня трясло, а отчего трясло, я не понимал. Это не желание, точно. Но трясло. Кофе вскипело шапочкой, послушно вылилось в чашечку.

— Спасибо. — Вика неслышно вошла, завернутая в полотенце. — Спасибо, Мишулик. — Давно так меня никто не называл. С пятого класса. Она поцеловала меня прямо в губы, обдав волной чистого тела, пахучего мыла (мыло ручной работы Лидка специально купила для этого случая, придя из магазина пахнущая как букет).

— Горячий. Осторожно. — Я сел на стул. Не хотел, чтобы она видела, как увеличивается в размерах член от возбуждения. К тому же, выйдет Дика и гм, я не хотел нарушать данное обязательство, что, мол, член узлом и ни-ни.

— Твоя вчера за три часа так меня уделала, что я отключилась. Она вулкан у тебя. Так что, я тебя теперь понимаю. — Вика помешала ложечкой кофе. — Миша, а молока нет?

— И сделай бутерброды. — Лидка, шагнула на кухню, наклонилась, придерживая спадающие волнами волосы, мотнула грудью, подтверждая тем самым видимый мною её поцелуй в губы Вики. — Нам ужасно хочется есть.

— Да. — Я бы встал, но у меня встал. Торчать же перед их глазами, блестя натянутой тканью трусов, желания не было. Если бы с продолжением, тогда да, а так нет.

— Ладно, сиди, сама сделаю. — Лидка поняла меня, Вика, сообразив, опустила глаза, покраснела. Она краснеет? Интересно. — Как ты понимаешь, Мишуля, мы с Викой...

— Понятно. — Я поспешил развернуть разговор в нужное для меня русло. — У вас отношения, вы сейчас в состоянии эйфории. Я, — простите меня, все кто может, — не покушаюсь на вашу пару. То есть на Вику.

— Я твоя жена. — Лидка поставила большую тарелку с бутербродами. — Она моя. Со всеми вытекающими. — Вика вновь опустила глаза, покраснела. — Она будет ночевать у нас. — Лидка наклонилась, заглядывая в глаза Вики. — Надеюсь, что часто. — Вика бросала на меня взгляды, пока Лидка варила кофе. Я молчал. — Вопросы?

— А? — Хотел сказать о молоке — кончилось.

— А вот твой «А» оставь. — Дика вздёрнула подбородок. — Она моя — мне решать.

— Ну. — Эк её потянуло? Так и из дому выгонит. Сначала диван, потом поночуй у кого-нибудь, потом гуляй отсюда и до обеда.

— Лидусик. — Вика наклонилась к ней, прибрала ей волосы за ухо. — Миша...

— Может спать с вами в одной кровати. — Я нагло продолжил начало её предложения. Как посмотрела! А? Вулкан! — С твоей стороны, Лидка.

— А может быть и посредине. — Обе неожиданно улыбнулись, словно взрослые, говорящие маленькому ребёнку сказку-обманку. — Я ещё не решила. — Зато я уже решил. Но об этом она не знает. А вот Вика догадалась. Умная, красивая, женщина. И очень хочет семью. Теперь я понял, что меня настораживало в ней — желание иметь семью. Сейчас она, сидя напротив, верит в то, что это может стать её семьёй.

В середине разговора ни о чём Вика вдруг вскочила, заспешила. В два должен прийти мастер по антеннам, а она ещё тут. Девки бросились в комнаты одеваться, я откинулся на спинку стула, с трудом расправил член, изогнувшийся в теснинах трусов. Эх, ему бы на свободу! Пошумев, Лидка, сверкая голым телом в спадавшем халатике, проводила одетую Вику, наспех крутящую из своих упругих волос косу, в коридор, бормоча какие-то слова. Краем уха услышал кем-то из них сказанную еле уловимую фразу — «тут недалеко, добежать», звонкий поцелуй и ласковый голос Дики «Пока, Викуся». Это вызвало громкий смех обоих, потом грохнула дверь и квартира затихла. Я вскочил из-за стола, бросился в коридор, на ходу стягивая трусы. Не могла же Лидка уйти голой на улицу. Хотя, может статься — накинет плащ, ноги в сапоги и вперёд. Выскочила так как-то раз за мной — паспорт и ключи от работы на тумбочке забыл.

Она стояла, упираясь ладонью в обивку двери, вторая ладонь лежала сверху на ключах. На звук моих шагов она повернула ключи, повернулась ко мне лицом, оперлась плечами о дверь. Я не дошёл до неё пару шагов, как она выдернула что-то из кармана, вытянула руку со сжатым кулаком вперёд.

— Вот. — Она смотрела на меня, не отпуская мои глаза. — Вот они.

— Кто? — Чего это с ней? Не на пользу голове эти упражнения пошли?

— Её трусики. — Она на вытянутых пальчиках растянула трусики Виктории, покрутила ими передо мной. — Она на улицу пошла с голой задницей и открытой норкой! — Улыбка растянулась от уха до уха. — И я её трахнула. Она уже не девственница.

— Девственница? — Стоп, с этого места, поподробней! — Это как?

— Она первый раз с женщиной! — Дику несло, радость так и брызгала из ...