Я (обувной фетишизм)

  1. Мечты сбываются (обувной фетишизм)
  2. Я (обувной фетишизм)

Страница: 2 из 2

я желал другого. sexytales Если бы она ещё пару минут побыла бы со мной, то я бы точно встал на колени и начал умолять её осчастливить меня. В штанах у меня горело и дымилось. Внутренний я приказывал падать на пол и целовать эти божественные ножки.

— Не буду тебя стеснять, — услышал я голос тёти Иры (она, оказывается, всё ещё продолжала что-то говорить). Я посмотрел на неё. Она, улыбнувшись, оставила меня одного. Шлепки босых ног, хлопок двери, и она закрылась в своей комнате.

Я сидел опустошённый. Член стоял и не думал успокаиваться. Я попробовал глотнуть чай, но только закашлялся — в горло ничего не лезло. Я поднялся со стула. В голове стучало: «САБО! САБО!» Взяв в левую руку жаждущий член прямо через брюки, я, стараясь не шуметь, бросился в прихожую.

ОНИ ждали меня!

ОНИ манили меня!

ОНИ мечтали обо мне!

Я ТОЖЕ! Я буду с ВАМИ чего бы мне это не стоило!

Правое сабо повёрнуто ко мне носком, левое лежит на боку подошвой ко мне. Я жадно схватил их и бросился в ванную комнату. Я захлопнул за собой дверь. Всё! Теперь никто и ничто не разлучит нас. Сердце бешено билось, дыхание перехватывало, кровь пульсировала во всём моём теле. Я пытался успокоиться, но неожиданно испугался и вздрогнул. Кто здесь? Оказывается, стиральная машина работала. Начался отжим. Я выдохнул, разобрал место на ванном столике и поставил на него свою добычу. Мой член рвался на свободу из тесноты брюк, и я расстегнул ремень, спустил их вместе с трусами. Мой стояк вольно заболтался, и я, довольный, приступил к изучению сокровищ.

Я обожаю такой вид обуви. Сабо в меру открытые, классического джинсового цвета, как бы прошитые по ранту белыми и толстыми нитками, на устойчивой танкетке, платформа низкая, каблук 6—7 сантиметров. Но самое главное — их носили, долго и много: около подошвы джинсовый материал стал истираться и отставать; божественные розовые пяточки тёти Иры так часто соприкасались со стелькой, что вместо синего цвета задники сабо вытерлись и стали белёсыми; спереди же, на носках, аккуратно в ряд отпечатались пять не менее божественных пальчиков. Я смотрел на это чудо и не мог насмотреться. Я был счастлив. Я лицезрел своё божество. Остальное меня не волновало. Я взял сабо и уткнулся в них лицом. О, этот дурманящий и возбуждающий аромат ножек зрелой женщины! Я сладострастно вдыхал его, сильно прижимал их к себе, желая стать как бы одним целым со своим фетишем.

Я оторвал обувь от лица. Как помешанный, я осматривал сабо, на истёртой пятками стельке я увидел цифру 39. Какое прекрасное число! Оно будет счастливым для меня! Казалось, что сабо ещё хранили тепло стоп тёти Иры. Я снова ткнулся в обувь лицом, стараясь сберечь это тепло каждой клеточкой кожи. Аромат опьянял меня. Я шептал, как в бреду: «Спасибо, тётя Ира! Ваши сабо божественны! Их запах божественен! Их вкус божественен!» И я быстро, с нетерпением стал их целовать, покрывая поцелуями и стельки, и танкетку, и даже подошву. Ещё раз ненадолго прижав сабо к лицу, я неистово стал их вылизывать; старался не пропустить не один миллиметр, мой язык свободно гулял по стельке. Я ощущал солоноватый вкус, от чего возбуждался ещё сильнее, этот волшебный и незабываемый вкус стоп тёти Иры. Я с жадностью снова и снова лизал стельки сабо, как самое вкусное мороженое, только во много раз вкуснее. Я целовал каждый отпечаток пальчика по отдельности, особенно усердствуя у пяточных частей, пробегал по ним языком, снова целовал, трогал и гладил руками, утыкался носом и глубоко вдыхал.

«Спасибо, тётя Ира! Я никогда не забуду это! Ты сделала меня счастливым! Я хочу быть твоим рабом! Хочу вылизывать твою обувь и твои пятки каждый день! Сделай меня своим рабом!» — бормотал, как заклинание, я. Я хотел, чтобы дверь в ванную сейчас открылась, тётя Ира, увидев мои безобразия, отругала меня и заставила сначала вылизать её стопы, а затем всю её обувь. И заставляла бы делать это меня каждый день до конца моей жизни! Я бы очень старался! Стопы и обувь моей Госпожи были бы всегда чистые! «Я клянусь тебе в этом, тётя Ира! У тебя будут самые чистые пятки и пальчики на Земле! Самая чистая обувь! Только разреши быть твоим рабом!» Обувь уже потеряли чарующий аромат и райский вкус, а мои нос, губы и язык никак не могли успокоиться. Я даже от возбуждения начал кусать сабо! Член стоял колом, напоминая мне, что пора подумать и о нём. Я тяжело дышал, оторвавшись от сабо и смотря на свою работу. Стельки блестели, как отполированные, я ликовал. Я предвкушал огромное наслаждение!

Я начал тереть обувью по члену, засовывал член внутрь и болтал там, зажимал своё достоинство между парой и сжимал с сладострастием. Удовольствие растекалось по мне. Сперма была готова уже вырваться. Я взял левый сабо, повернул его к себе носком и быстро со стороны пальчиков вошёл в него. Зажав правый сабо во рту стелькой к лицу, я стал двигать левый сабо по члену. Я с радостью смотрел, как влажная после вылизывания стелька обуви ходила под моим членом, издавая приятный и негромкий скрип. Головка члена то быстро выглядывала из сабо, то вновь так же быстро пряталась внутрь. И вот ОНО свершилось! Я напрягся, издал стон, и сперма вылетела на простор, перемазав ванный столики и плитку на стене. Но большая часть спермы всё же осталась на стельке левого сабо. Я — бог! Так я себя ощущал. Хотя, нет. Бог сейчас находится в соседней комнате. А передо мной её реликвия, которой я сейчас поклонялся. Сперма густо покрывала это сокровище. Я любовался. Я исправил громадную ошибку; теперь и эти волшебные сабо были обработаны и отмечены служителем обувного культа. «Спасибо, тётя Ира! Спасибо, что ты есть!»

И тут стиральная машина, которая была свидетелем моих забав и вторила мне тихим гудением, снова испугала меня. Стирка была окончена, заиграла весёлая музыка. Я замер. С той стороны к двери ванной подошли и дёрнули за ручку. На моё счастье дверь оказалась заперта.

— Вова, ты там? — спросила тётя Ира.

— Да, — дрожащим голосом отозвался я.

— Вроде машина выстирала?

— Выстирала. Я сейчас выхожу.

— Не торопись, — сказала она и ушла.

Я чутко вслушивался. Было тихо. Я натянул штаны, кое-как прибрался, открыл дверь. Тишина. Схватив джинсовые сабо, я пулей вылетел из ванной в коридор. Счёт шёл на секунды, как мне казалось. Вот-вот и хозяйка накроет меня. Я оставил обувь в прихожей и юркнул в Димину комнату. И только тут я понял, что не вытер сперму с сабо в спешке. Меня как молнией поразило. Я бросился назад в прихожую, но было поздно. В прихожей стоял Дима, довольный и с задачником в руках.

— Быстро я? — спросил он.

— Очень, — ответил я первое, что пришло в голову.

Из своей комнаты вышла тётя Ира, подошла к стиральной машине и стала выкладывать бельё в таз.

— Схожу на улицу повешу, — сказала она, глядя на нас.

«Я погиб!» — мелькнула у меня мысль. Тётя Ира взяла полный таз и вышла в прихожую. Я остолбенел, на этот раз один (член сделал своё дело и спокойно лежал). Я наблюдал, не отрываясь; вот правая ступня тёти Иры скользнула в сабо, вот левая... Тётя Ира брезгливо скинула левое сабо и, стоя в одном, подняла ногу, чтобы посмотреть в чём она перемазалась. Я совсем затих и хотел испариться сию же секунду, но не мог. Подошва левой стопы была перемазана моей спермой. Сперма предательски блестела на пальчиках и между ними. Сабо валялся на боку и тоже красноречиво блестел и всё объяснял. Правда, это ВСЁ знал только я.

— Что это? — удивилась тётя Ира. — Не понимаю.

Она подняла обдроченное сабо и посмотрела в него. Я судорожно пытался проглотить слюну, но она застряла в горле. Тётя Ира дотронулась пальцами до непонятной жидкости, потёрла и понюхала. В этот момент мой член непроизвольно дёрнулся. Меня возбуждала эта сцена. Ведь я этого хотел: острые ощущения, адреналин.

— Странно, — услышал я и увидел серьёзное лицо Ирины Владимировны (от доброй тёти Иры мало что осталось). — Дима! Подойди сюда!

В дверном проёме показался Дима.

— Твоя работа? — спросила мама и ткнула в его сторону влажным сабо.

— Опять ты начинаешь?! Что я сделал-то? Я только пришёл! — простонал он.

— Кому это надо ещё?! — ругалась Ирина Владимировна. — Вове это надо что ли?! — и она посмотрела на меня. Я потерялся, но тихо мямлил:

— Мне не надо.

— Всякие пакости в доме я ожидаю только от тебя! — обращалась она уже к сыну.

Дима хлопнул дверью и скрылся в своей комнате.

— Смотри, какой паршивец! — сказала мать. Она снова превращалась в добрую тётю Иру. — Наверное, это коты сходили сюда в туалет, ведь ванна заперта была.

— Может быть, — поддакивал я, чувствуя спасение и облегчение.

Тётя Ира достала из обувницы другие сабо, какие-то жёлтые с бахромой, обулась и хотела выйти. Я тоже стал обуваться.

— Куда ты? А как же подготовка к сессии? — спросила она.

— В следующий раз, — ответил я.

— Извини нас за эту сцену. Приходи ещё. Жаль, что чай ты так и не пил.

— Приду обязательно.

Мы оказались на улице, попрощались и пошли в разные стороны. Дойдя до угла дома, я повернулся и посмотрел, как тётя Ира вешает бельё.

— Спасибо, моя Госпожа! — обратился я к ней шёпотом. — Обязательно приду. Моя цель жизни теперь — перелизать и обкончать всю твою обувь. Эти жёлтые сабо будут следующей моей жертвой. И я добьюсь этого! Спасибо!

Мой член стоял. Немного успокоившись, я отправился домой. Дома я сладостно и с удовольствием мастурбировал.

P. S. Дима — мой лучший друг. Я часто бываю у него. Тётя Ира рада мне и всегда приглашает приходить ещё, когда захочу. Чем я и пользуюсь. В прихожей я нашёл большой клад её обуви: много сабо, босоножек, шлёпок и туфель. С гордостью скажу, что всю эту обувь я обработал. Я, не стесняясь, оставляю Диму в его комнате, по-хозяйски иду в прихожую, беру приглянувшуюся мне обуви и надолго закрываюсь с ней в ванной. Сперму я никогда не вычищаю и кладу обувь на место, полную груза. Тётя Ира тоже не чистит следы моих забав, и я часто замечаю свою засохшую «печать» внутри её обуви. Летом я иногда ночевал у Димы, и тогда во всём доме не спал, наверное, только я один. Так и встречали рассвет: я и обувь тёти Иры. Среди её обуви у меня есть свои фавориты, которым особенно сильно достаётся. Но тётя Ира не обижается; может не догадывается (хотя этого трудно не заметить), а может знает, но почему-то молчит. Меня всё устраивает. Я испытываю огромное наслаждение, видя и зная, что она расхаживает в обдроченной мною обуви. Спасибо, тётя Ира!

Последние рассказы автора

наверх