Сатир и русалки-близняшки

Окунув свои копыта в прохладу озерной воды, Василис, лениво прислонившись к прибрежному валуну, достал заплечный мех, и, стал неспешно испивать из него беотийского вина.

«Ух, восхитительное! — поразился он, сразу ощутив то, как оно приятно окатило его нутро теплотой. — Не зря говорят, напиток богов!»

Он улыбнулся себе и, откинувшись на валуне, предался блаженному расслаблению — отдыху, коему, он всегда любил наслаждаться в полном уединении, скрывшись за густыми зарослями лесов.

Сам лес же, словно поддерживая его желание, будто погрузился в штиль тишины — лишь пение некоторых птиц, да стрекот насекомых медленно просачивались в воздух невесомой летней симфонией. Озеро, что было красиво обрамлено им, тоже не издавало ни звука — красиво отражая его высокие деревья, да купол неба, оно казалось круглым зеркалом, небрежно утерянным одной из прелестных богинь красоты.

— Как хорошо... — поддавшись сим чарам природы, прошептал подвыпивший Василис. — Как же природа прекрасна...

Так и лежа на валуне, он — одновременно ощущая хмельное тепло в груди, а копытами прохладу воды — вскоре, задремал сладкой дремой. Задремал, убаюкиваемый самим лесом.

Являясь типичным сатиром 29 лет (с загнутыми бараньими рогами, конским хвостом, да звериными ногами с копытами) он, все-же, отличался от них, как сей любовью к одиночеству, так и... довольно прекрасными чертами лица. Лица, сравнимого с ликом великого Аполлона — с большими карими глазами, выдающимся ровным носом и пухлыми бледно-алыми губами. Даже будучи обрамленным русыми усами и бородкой, оно обладало чертовски притягательной мужественностью — того, что обычно отсутствовало у иных вульгарных сатиров.

Однако, не смотря на такую внешность, сила любви к лени, вину и ветреным нимфам, у него была такой же, как и у остальных парнокопытных сородичей.

Так и сейчас, развалившись на камне, он сполна предавался двум из них. Предавался, уходя в сладость окутывающей дремы...

Спустя пару часов...

— Инна, смотри, хи-хи, это сатир! — откуда-то, словно дальним эхом, зазвенел в его голове девичий голосок, разбавленный тонким хихиканьем.

— Точно, Юлия, сатир, хи-хи! — тут же прозвенел ему аналогичный.

— И, он, хи-хи, похоже, спит!

— Сестренка, ты только взгляни какой у него... хи-хи-хи!

— Хи-хи-хи!

Оглушенный взаимным девичьим смехом, Василис, вмиг осознав, что незнакомки разглядывают его гениталии, тут же пробудился ото сна и... увидел перед собою двух молоденьких русалок!

Красиво мерцая серебристой чешуей своих рыбьих хвостов, они, стоя по пояс в воде, беззастенчиво смеялись над ним! Смеялись аналогичными улыбками на... аналогичных лицах! Ибо, будучи 18-летними сестрами-близняшками, они имели одинаковые волны длинных русых волос, большие мутно-голубые озера глаз, выдающиеся острые носы, да пухлые алые губки!

— Кто вы такие?! — только и воскликнул Василис, стыдливо смыкая волосатые бедра.

— Мы русалки этого озера! — певучим голоском проговорила одна из них, с нисходящей улыбкой, подплывая поближе. — Меня зовут Юлия, а её Инна — мы сестренки-близняшки!

— Русалки... — промолвил он, пораженно смотря то на одну, то, на иную. — Да ещё близняшки...

— А тебя как зовут? — спросила Юлия, тут же «стрельнув» пышно-ресничными глазками.

— Меня?... Василис...

Услышав имя, водные девы переглянулись и... прыснули новым звоном хихиканья!

— Смешное имя... — сквозь смех, проговорила Юлия, лыбясь белоснежными острыми зубками. — Васи-лис, хи-хи...

— Какое уж есть... — смущенно пробурчал он, невольно пытаясь разглядеть их девичьи груди, скрытые за мокрыми паутинами ниспадающих волос.

— А что ты делал в нашем лесу? — подала голосок и иная русалка, как и сестренка, лукаво глядя на него.

— Я?! — встрепенулся Василис. — Я, просто решил немного отдохнуть, и, видимо заснул...

Русалки вновь окатили лес веселым смехом, и, совсем уж подплыли к нему!

— А ты довольно красив для сатира... — призналась Юлия, как-бы нечаянно коснувшись бледными руками его темно-бурых копыт. — И неплохо сложен... Правда, Инна?

Полу-всплыв на соседний камень, вторая русалка, хитро скалясь «острозубой» улыбкой, утвердительно закивала.

— Спасибо... девчонки... — всё более смущаясь, пролепетал он. — Вы тоже, довольно ничего...

Видя вблизи их мокрые бледно-голубые тела, да чувствуя необычную смесь из запахов цветов, рыбы и тины, он, вмиг не шуточно взволновался! Взволновался, но... не поддал ни малейшего виду!

— А это что у тебя? — спросила Юлия, кивнув в сторону его меха, возле которого также лежала неизменная флейта.

— Это... это мех с беотийским вином... — ответил Василис, глядя ей прямо в голубую муть больших глаз. — И моя флейта...

— Флейта?! — радостно взмахнула хвостом русалка. — Тогда, прошу, сыграй нам что-нибудь!

— Ну, не знаю... Я сейчас немного пьян и...

— Все равно, пожалуйста, сыграй, Василис! Мы, просим-просим-просим!

— Ладно, девчонки, я сыграю для вас...

— Ура! Ур-р-ра!

Под ликования русалок-близняшек, он достал свою флейту, приложил к пухлым губам и, вскоре, прекрасное её звучание, полилось над озером воздушными потоками меланхоличной мелодии. Полилось, разом преображая всё вокруг в ещё более прелестном свете, гармонично сплетаясь с извечными звуками вечернего леса.

Очарованные звучанием флейты, русалки вновь кинулись в озеро, и, взявшись за руки, тут же закружились в воде в своеобразном медленном вальсе! В белом танце двух юных одноликих ундин, красиво осеняемых косыми пурпурно-розовыми лучами заката!

«Как же они прекрасны... — внутренне вздохнул Василис, наслаждаясь их танцем. — Прелестные богини этого озера...»

Продолжая извлекать из флейты пьянящую меланхолию, он, взирал на танцовщиц, праздно ловя в розовой призме вечера, как каждый блеск чешуи их хвостов и мерцанье волос, так и их трепетные объятия с игривыми поцелуями.

Последнее, постепенно стало наращивать в нем возбуждение — видя, что под игру его флейты, хвостатые сестра всё горячее целуют друг друга, он, наконец, почувствовал в своих чреслах... вспыхнувший огонь мужского желания!

«О, боги! — тут же блеснула в нем мысль. — Похоже, я хочу этих сестричек-наяд! Я хочу этих близняшек!»

Пылая в разгорающемся костре возбуждения, он, все же сумев достойно закончить игру, вновь, откинулся на валуне.

— Браво, Василис! — с искрящимся взором, весело пропела Юлия, располагаясь с ним рядом. — Твоя игра на флейте была потрясающей! Ты нас очень уважил!

— Верно, Василис, ты молодец! — поддакнула ей Инна, всплывая с иной стороны. — Ты просто умница!

Весело блистая мутными глазищами, они одарили его очередными сиянием своих улыбок.

— Спасибо, девчонки... — опять засмущавшись, пробурчал Василис, плотнее сдвигая пред ними бедра. — Я рад, что вам понравилась моя игра...

— А наш танец — наш танец тебе понравился? — певучим голоском спросила его Юлия.

И, лукаво, блеснув очами, она убрала с левой груди мокрые волосы, разом обнажив его взору встопыренную «лимонку» белоснежной сиськи! рассказы эротика Сиськи второго размера, коя была притягательно увенчана нежно-алой ягодкой крупного сосочка!

— Ух... да! — лишь ухнул он, глядя на раскрывшееся «богатство», но, тут же возобладав над собою, проговорил уже смотря ей в смеющиеся глаза. — Да, ваш танец был великолепен! Как и вы сами...

От сего, пусть робкого, но, довольно неожиданного комплимента, близняшки быстро переглянулись и... грянули новым хихиканьем! Он же, потупив от смущения взор, почувствовал меж своих бедер то, что его добротный член, лишь сильнее налился горячей кровью возбуждения!

— Раз так... — нежно пропела ему Юлия. — Не уважишь ли, ты, теперь нас и своим нектаром?

— Чем?! — пораженно воскликнул Василис, не поверив собственным ушам.

— Ну....