Захват Виктории. День третий: Приз сдался
- Захват Виктории. День нулевой: Захват Приза
- Захват Виктории. День первый: Приз размяк
- Захват Виктории. День второй: Трюк с подчинением
- Захват Виктории. День третий: Приз сдался
- Захват Виктории. День четвертый: Капитуляция
Страница: 4 из 4
и перенесли её в угол в специальные пазы для неё. Весь мой вес пришелся на мой локоть и колено с небольшой поддержкой посредством пут, проходящих по груди. Моё тело выгнулось от палки в сторону, куда меня тянула гравитация, тогда как мышцы шеи скрутил мышечный спазм, поскольку голова прижималась к деревянной перекладине. Тут же коленные и локтевые суставы неимоверно вывихнулись. Мои силы мгновенно исчерпались, и я начала пыхтеть, словно бегун на длинные дистанции.
«Четвертый» склонился и посмотрел на меня широко открытыми глазами. Другой, вроде «Третий», сказал, что я могу кричать, мол, его это возбуждает. Они посмеялись и продолжали глядеть на мою агонию.
Несмотря на то, что мои ноги были широко раздвинуты, давая вид на мою развернутую вагину, этот вид их не возбуждал. Эта пытка, как и пытка с трах-ботом, предназначалась лишь для того, чтобы сломать меня полностью и подавить остатки огня, что еще горел во мне. И это сработало. Во мне не осталось ничего, что могло позволить бороться. Я бы с радостью позволила им, что угодно, лишь бы прекратить это истязательство. Буду тем, чего они хотят, скажу то, что они хотят, буду вести так, как они пожелают. Я провела уже больше часа на этой палке, когда они вернулись. Я тихо плакала, как и ночь до этого, как и пару ночей назад. Они сняли палку с пазов и грубо бросили меня на кровать. Как только я приземлилась, мое плечо с локтем, как и колено, почему-то стали болеть ещё больше. Я стала кататься, чтобы хоть как-то унять боль. Поэтому Носу Дога пришлось отхлестать меня по щекам и грудям, чтобы я успокоилась и лежала тихо. Я лежала на кровати, мои руки освободили, и я могла ими свободно двигать, но они отекли. Казалось, что вывихнуты оба плеча, а в левом плече и локте пульсировала боль. Насчет колена, было чувство, что порвались связки. Мой пах и промежность болели, но боль притупилась, словно мой разум блокировал воспоминания от истязания прошедших дней. Наконец, «Элвис» оставил меня одну, приковав мои руки к кровати. Я ненавидела свой кляп, как и анальную пробку, и даже могла постараться их выпихнуть, но теперь не видела причин это делать — они победили. Я провалилась в глубокий сон.
Были сумерки, когда я проснулась. Боссман сидел рядом, медленно поглаживая мои плечи и предплечья. Он расковал мою левую кисть, и хотя его прикосновения всё ещё вызывали болезненные ощущения, я смогла немного расслабиться. Даже за эту маленькую доброту я была ему благодарна. Видя, что я проснулась, он вынул кляп у меня со рта.
— Хочешь воды? — спросил он.
Когда она кивнула, и он помог ей приподняться. Поднес стакан воды и вставил соломинку ей в рот. Её лицо выражало удовольствие от поглощения холодной жидкости, и он мог сказать, что ей полегчало. Он пристально на ней посмотрел и спросил, стоит ли им продолжать.
— Боже прошу, не надо больше, — ответила я. Мои глаза умоляли его спасти меня от предстоящей боли. Хоть я и была спросонья, я уже знала ответ — я буду оказывать содействие, чтобы остановить боль, мне нужно оказывать содействие, чтобы ублажать их.
Он продолжать поглаживать её по плечу.
— Рабыня, ты, наконец, поняла, что я тебе говорил? Мы будем делать, что хотим, и не остановимся, пока не услышим, что хотим услышать. Итак, скажи мне, кто ты.
Я покраснела и отвернула голову. Прежде, чем ответить, я облизала губы. И вдруг меня пронзила мысль, о чем мне ещё хотелось бы побеспокоиться, прежде чем начать новую жизнь.
Я тихо спросила его:
— А моя семья? Если вы обещаете оставить её в покое... я сделаю всё, что вы просите.
Он глубоко вздохнул и сел на краю кровати. Он глядел на неё с минуту, не говоря ни слова. Его мысли завертелись об этой дерзости и наглости. И в то же время о психологических и физических возможностях, которые ему открываются с помощью этого рычага воздействия на неё.
С бесстрастным лицом он, наконец, кивнул и сказал:
— Обещаю.
Он и не собирался ничего делать с её семьей, так что его обещание ничего не значило для него, но, в то же время, открывало новые возможности манипулирования её сознанием. Скоро, очень скоро она узнает, что та сделка, что она совершила в обмен на своё тело, это была сделка с дьяволом.
— Итак, — он потребовал снова. — Кто ты?
Срывающимся голосом я прошептала:
— Я рабыня.
— Громче, я тебя не слышу!
— Я рабыня, — ответила я чуть громче.
— Громче, я все равно тебя не слышу, — закричал он.
Звонким голосом я прокричала:
— Я рабыня!
И снова, уже шепотом:
— Я рабыня.
Я вся покраснела от стыда и старалась не смотреть ему в глаза. Я крикнула так, что мой возглас слышали и наверху. Я даже могла слышать, как они все давились от смеха. Они знали, что они меня сломали и самая трудная часть закончена.
Также бесстрастно он спросил:
— И кому ты принадлежишь?
Глядя в шоке на него, я пробормотала:
— Вам, полагаю.
— Да, ты права. И чем это тебя делает? — спросил он приглушенно.
Я посмотрела на него и, стараясь проморгаться, чтобы не потекли слезы, тихо ответила:
— Вашей рабыней.
Он удовлетворительно кивнул и пристегнул мою руку к изголовью кровати.
Он секунду поглядел на неё, а затем достал из кармана ошейник. Пристегнув его, он сказал:
— Вся моя собственность носит ошейники. Никогда не снимай его, кроме приемов ванны и, когда тебе дадут разрешение его снять. Поняла?
Она кивнула.
— Я знаю, ты голодна и хочешь пить, но я хочу, чтобы ты поспала, а завтра начнется твое обучение — будет тебе и пища, и вода, в зависимости от твоего поведения. Посмотрим на твое состояние завтра, когда ты выспишься. Но если ты передумаешь, и не будешь повиноваться, я сделаю с тобой то, что даже с собаками не сделаю. Не хочу, конечно, но сделаю. Не хочу видеть твою самостоятельность, хочу видеть покорность и подчинение. И я добьюсь этого, сколько бы это ни заняло. Ты теперь собственность и принадлежишь мне.
Пару минут в тишине он смазывал мазью мой пирсинг, но когда он уже собирался уходить, он напоследок спросил:
— Тебе нужно принять душ?
Я вспомнила, что происходило в душе в прошлый раз, и отрицательно замотала головой.
— Обращайся отныне ко мне всегда «Господин». Теперь скажи.
— Нет, Господин, — ответила я. — Мне не нужно принимать душ.
Он без слов вышел, а Виктория, глядя в потолок секунд десять, погрузилась в глубокий и крепкий сон.
Последние рассказы автора
Читать дальше →
Это была чистейшая правда. У Виктории, всей такой чистой, американской девушки, которая всем очень нравилась в её мире, всю ночь были спазмы кишечника. Она боролась с ними до тех пор, пока желание опорожниться, наконец, не взяло верх над личной гигиеной. Она с силой вытолкнула анальную пробку, и обделала все ноги, от...
Читать дальше →
Читать дальше →
Читать дальше →